тоже. Дошлифовать можно и после, тем паче, что мишеней второго уровня
почти не осталось. Отработаны. Удивительная морока: оприходовать материал
из особой команды. Но, увы, иначе никак. Комендатура Освенцима затаскает
по инстанциям, если не дать полного отчета о представленной в распоряжение
базы группе заключенных.
неторопливо размышлял. Жить можно; главное - не желать зла другим, чтобы
другие не желали зла тебе. Вот и весь секрет! Покладистый парень пролезет
в любую дырку. Вот ведь и рыжики: дикари дикарями, а взгляни ближе -
ребята хоть куда, не чета боснийским бандюгам. И выпить не дураки, и с
бабой не теряются. И никакой зауми, что главное! Бруннер с ними быстро
сговорился, особенно с Хальфданом. Вот парень! Такой не пропадет в
голодуху. На той неделе Руди затащил громилу к себе и они чертовски славно
повеселились, особенно когда подключились котяшечки из группы "Валькирия".
А любопытно, какие глаза сделал бы герр Роецки, загляни он в тот вечер на
квартиру коменданта!
плевать... Он, Рудольф Бруннер, штандартенфюрер СС, может назвать педика
педиком в лицо, и пусть ему будет хуже. А то, что барон из _э_т_и_х_, -
тут Руди готов заложить свою бессмертную душу и век пива не пить. У него
на такую мерзость особый нюх. Навидался. И вообще, фон этот самый с
придурью, самую малость, однако заметно. Как это он над жмуриками в лодках
стоял? Смердит, как на помойке, то ли мочой воняет, то ли не разобрать чем
- а этот козел слезами обливается. Нет, право слово, ну педик же! Иное
дело, скажем, профессор Бухенвальд: солидный человек, уважительный. И
супруга у него приятная дама, жаль, что сердцем хворает. Ну, так уж
всегда: хорошим людям вечно не везет.
Четыре. Шестнадцать ноль-ноль. Личное время. Рыжие парни отобедали и сидят
сейчас, небось, на камнях под часами. Дались им эти часы! От катера уже не
шарахаются, к радио привыкли, а часы никак в толк не возьмут. Дети и дети.
тугую светло-желтую струю. Это когда ж Хальфи придет? Ага, к семи,
договорено так. С валькириями тоже разговор был, подойдут. Мне, значит,
Лорхен, а Хальфи, как в тот раз, двоих. Или сразу уже четверых заказывать,
чтоб без мороки? Ладно, там поглядим, в конце концов. Лора сбегает,
позовет, далеко, что ли...
Хальфданом можно будет, наконец, поговорить серьезно. Хватит играть
кретина! Там, в Берлине, зря надеются, что Бруннер обслужит начальство и
утрется. Нет уж! Он, добряк Руди, никогда не давал себя в обиду, а теперь
и подавно не даст. Скоты! Устроили бойню на весь мир, нагадили - и в
кусты? Как заведено? Ясно. Они-то ноги унесут, да так, что не достанешь. У
кайзера научились. А отвечать простым парням. Вот только Руди-Муди не
"бедняжка Фриц" и с ним такие штучки не пройдут! Много ума не надо, чтобы
понять, кому это нужны телохранители по классу "А". Тем более, если Роецки
каждый вечер перед рыжиками концерты устраивает. Вокруг портретов
заставляет плясать! А на портретах-то - фюрер, папка родной, и начальничек
наш, мразь очкастая, и вся свора. Да не просто так, а под рыжиков одетые.
А одежка-то, кстати, где? Да здесь же она, в первом блоке, за оружейной! И
какие выводы из всего этого?
было все же не по разуму. Очень помогли неспешные беседы за чашкой чая с
профессором Бухенвальдом; фрау Марта пекла к приходу гостя замечательные
крендельки с тмином и накладывала в розетку побольше варенья. Ешьте, Руди,
ешьте, наш Калле так любит этот сорт, если хотите, я запишу рецепт для
вашей матушки. Руди искренне привязался к старикам и с постоянным
сожалением думал о пометке "икс" в их личных делах. Чету Бухенвальд
надлежало ликвидировать немедленно по завершению операции. Нет уж, пусть
живут милые люди. У Руди-Муди иные планы. Он не намерен еще раз наведаться
в Боснию, но уже в тюремном вагоне. А ведь могут еще и летчиков
припомнить... эти сволочи англосаксы злопамятны, а шило в мешке не утаишь,
свидетели остались. Нет уж, не надо! Зачем висеть, если можно без этого
обойтись? Вождики смыться хотят? Сколько угодно! Но только вместе с Руди.
Как там Роецки блеял? "И фюрер возглавит мир, и мир станет германским!".
Пожалуйста. Меня ваши дела не касаются. Но жить хочу и буду. Я ни в чем не
виноват. А что приказы исполнял, так все исполняли. Вот Роецки ваш,
чистюля чистюлей, а загляните к нему в кабинет... Бр-р-р... Да меня б там
на второй день удар хватил!
ихним, этим самым Хохи (тоже, кстати, скотина: ходит надутый, ни здрасте,
ни до свиданья, второй Роецки; может быть, тоже из _т_о_й_ публики?)
Плевать! Мне с ним не жить, мне б только там, у рыжиков оказаться.
Пригожусь. Устроюсь как-нибудь. Что, Руди Бруннеру больше всех надо, что
ли?
Семнадцать тридцать. С минуты на минуту Лорхен подойдет. Все же вечеринка
какая-никакая, приготовить нужно. Да и размяться не грех для разгону.
Руди-Муди, понятно, не жадный, но рыжики совсем обнаглели: что ни вечер,
тянут девок в кусты, да если бы еще по одной на брата, так нет же, во вкус
вошли. А о людях подумать - мозгов не хватает. Мало того, что охранника
без баб звереют, так еще и коменданту раз в неделю перепадает, разве что
Хальфи притащит, как тогда...
девочка... Вот так. М-м-м-м. Хорошо тебе? Соскучилась по старому Руди? Вот
и ладно, лапушка, вот и чудненько. Еще немножечко... а это что за
синячище? А-а... ну, свиньи, что со свиней спрашивать...
придет. Что у нас есть? Шнапс для рыжика, это само собой, шампанское для
девочек, святое дело, дюжинка пива, как положено. Полный арсенал. Будем
ждать...
досаду, затем отключился и проснулся лишь тогда, когда по лицу хлестнуло
брызгами щепок и стеклянным крошевом. За окном стреляли. Еще не успев
понять, что происходит, Бруннер скатился с койки и увидел, как ползет по
стене, мучительно изогнувшись, Лорхен; рот ее был распахнут в беззвучном
вопле, синие глаза выцветали с каждой секундой, коротенький фартучек
набухал красным, а в руках как-то очень ровно держался поднос и над
чашечками вился медленный прозрачный дымок.
бандиты обожали расстрелять в упор честно отдыхающего солдата и подло уйти
в горы. Но здесь? Тонко звякнуло стекло: Лорхен, наконец, упала, и капли
горячего кофе обожгли порезы на щеках Рудольфа. Впрочем, боли не было. Не
до того. Стараясь не высовывать голову выше подоконника, штандартенфюрер
дотянулся до стула, сорвал со спинки автомат и, всем телом распахнув
дверь, кинулся вниз по лестнице к выходу, где уже ни на секунду не стихала
перестрелка...
мы обитали в чертоге Валгаллы и все было там так, как говорят саги, и
сверх того многое увидели мы, о чем неведомо мудрейшим из скальдов: ведь с
чужих слов слагают они кенинги в ожерелья песен, мы же узрели воочию.
Знаком нам стал круг небесный не луже Гьюки-фиорда, был же он такое:
холмы, заросшие кустарником, и луг под холмами; меж морем и лугом берег,
усыпанный камнями до самой пристани, где прыгала на волнах железная ладья.
У подножия холмов высился чертог; поодаль дома ансов теснились, числом два
больших и один малый, обитель Мунира; и еще один, облитый каменной кожей,
серой, как рассвет. Загон же для рабов, быстрому грому обреченных, в счет
не беру, ибо опустел он к исходу луны.
тут в отсутствие Одина, под рукою же их ходили ансы-воины с быстрыми
громами на ремнях, числом дважды по десять и еще пять, да еще один, что
обитал на страж-башне. И валькирии подчинялись воле Бруна; было же дев
семь десятков без двоих. И юные служители, чьи накидки цвета вечерней
волны: эти внимали словам старца без волос. Спросили Бруна: "Кто старик
сей?" Брун же ответил: "Страж двери".
устах держу; сразу говорить не хотел, пир портить гостям недоброе дело. Но
свершилось: пришел час Рагнаради и побеждены асы; герои же пали вторично и
не возродятся вновь; с ними и смертные легли. Плачь же, Хохи-хевдинг, сын
Сигурда, ведь не увидишь ты больше братьев своих". И, повысив голос,
вскричал: "Но живы асы и скоро придут! Белено сказать: изгнанные с круга
небесного, в круг земной уйдут. С вами жить будут в Гьюки-фиорде. Готовы
ли, дети Одина, отца своего встретить и от бед хранить?" И ответил я за
всех: "Можем ли иначе? Не для того ли вручен нам быстрый гром?". Тогда
показал Мунир лик на щите, сказав: "Вот прислал Один тень лица своего;
смотрите!" И иные щиты показал, говоря при атом: "Вот юный Бальдур, а вот
Хорд Слепец, а это Тор, ярость битвы!" Так скажу: иначе видел я во снах
своих лики асов и саги иными их называли. Мыслимо ли: толст Бальдур?
Возможно ли: худосочен Тор? Но что толку в сомнении? - ведь невиданной
работы были тени-лица, живые на щите: глядели с улыбкой и сияли глаза. Что
ж: увидев невиданное, узнали неслыханное. На то асов воля.
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Сертаков Виталий