угадал его мысли. - Идеи квэхва двигают горы.
вооруженная автоматами, еще могла преодолеть пропасть по узеньким, почти
незаметным тропинкам. Но на той стороне ее ожидали многие сотни метров
колючей проволоки, минные поля и замаскированные, окованные бетоном
пулеметные гнезда. У ворот Барал-Гура стояла гвардия Чертога Блаженств.
сутки, то "полосатые" получат подкрепление: новые десятки "Саламандр", а
возможно, и кое-что похлеще. Время текло в пропасть. Оно работало на
Империю.
Он не вполне уяснил значение несколько раз употребленного собеседником
слова "квота", по одно уразумел твердо: через сутки отчаянные призывы
Бессмертного Владыки будут услышаны его Большими Друзьями. Борьба
затянется, а страна и так на пределе. Короче говоря, пропасть следовало
форсировать, а возможностей для этого даже здесь, в самом узком ее месте,
не было. Сквозь болота и горы прошла пехота, три легких танка и
"тристасороковка" Андрея Аршакуни. Саперы подоспеют через неделю. Если
подоспеют вообще.
все окружающие - по крайней мере, посвященные в тайну его службы, -
уважительно хмыкали, услышав имя Андрея. К последнему курсу мечты
развеялись. "Война есть взаимодействие тактических единиц, образующих
единое стратегическое целое", - это аксиома, а с аксиомами не спорят. Но
сегодня подвиг был близок. Если бы каким-то чудом "тристасороковка" смогла
перенестись на тот край провала, ворота Барал-Гура были бы вскрыты. Даже
самая мощная имперская артиллерия не помешала бы лейтенанту Аршакуни
раскромсать вдоль и поперек укрепрайон и проложить дорогу отборным ченгам
- дивизиям друга Юх Джугая.
летать она не умела. Знал об этом и Вождь. Но десять ченгов, сто тысяч
борцов терпеливо ждали приказа. В отличие от Вождя борцы не сомневались ни
в чем. Светоносно озаривший поля сражений полководческий гений Любимого и
Родного не мог не указать единственно верный путь.
дряхлый старик в истрепанной накидке монаха. Выцветшими глазами посмотрел
он на Любимого и Родного и негромко проговорил:
верящих снимут заклятье с пропасти!
пустоту, как стояли, - рядами, повзводно, вместе с десятниками, сотниками,
птицами токон на багровых древках. Только автоматы оставались там, где
только что стояли борцы, - оружие пригодится сыновьям. И еще не шли вперед
командиры, начиная с кайченгов, потому что они были обучены руководить, а
еще девять лет назад Любимый и Родной сказал: "Без командиров не решить
ничего!"
восторгом. Любимый и Родной пытался поймать все взгляды, ответить на
последние невысказанные слова - и борцы исчезали, улыбаясь.
когда в абсолютной тишине А Ладжок произнес:
слова, но юный даоченг ощутил биение жаркого сердца Вождя и понял вдруг,
ясно и неотвратимо, безусловно и навсегда, что отныне Любимый и Родной
верит ему, как одному из самых первых своих учеников, тех, кого уже не
осталось в живых.
больше преград перед Армией Свободы. Впереди Барал-Гур. Не медли ни
минуты!
укладывались - кто вверх лицом, кто вниз. Андрей протер глаза, но страшный
мираж не рассеялся: живой мост шевелился. Время от времени кто-то из
первого слоя сдавленно кричал: "Дай-дан-дао-ду!".
в бесформенное месиво этих кричащих, копошащихся, устраивающихся поудобнее
людей. Стало жутко. Он попытался что-то сказать, но Вождь уже шел к людям.
Перед тем, как лечь рядом с ними, среди них, он обернулся:
приказ!
уперев ствол в спину остолбеневшему Андрею, прошипел:
почти упал на ставшее жестким сиденье и, не открывая глаз, включил
двигатель. Мотор ровно заурчал...
плод ла вернет вам молодость и здоровье!"
На повестке дня - обсуждение пакета предложений по организации совместных
разработок.
манифест-декларацию, где утверждает, что только последовательная
депортация нежелательных элементов может способствовать появлению "нового
человека".
планете Дархай. Теперь оно пришло и в древний город Барал-Гур...
неразделенной любви, кто-то от врагов, а иные только делают вид, что
убегают.
радужные осколки смальты хрустели под рифлеными подошвами сапог...
посмеялся бы над возней пигмеев, суетящихся на узеньких улочках священного
города. Тысячи вчера еще благообразных сановников, жрецов, знахарей
бестолково метались, выволакивая из домов набитые чемоданы и тут же
бросали их, словно только сейчас сообразив, что рухлядь, вынесенная на
улицы, потеряла всякую цену. Подлинной ценностью была ныне только жизнь,
да и та стоила совсем недорого. Единственными настоящими мужчинами в
Барал-Гуре оказались евнухи Чертога Блаженств. Они были первыми, кто
вспомнил, что в городе есть еще более слабые существа...
назначена на 16:00 - по твердому Галактическому времени. После гибели
"Саламандр" танкисты собрались здесь и отдыхали, наблюдая за дракой со
стороны. Но отдых приходилось прервать. Оранжевая Эра закончилась. В этом
суетном мирке Большие Друзья не оставляли ничего, кроме разлетевшихся в
прах иллюзии. Все остальное было плотно упаковано в рюкзаки или сожжено,
как приказал коммодор Мураками. По глянцевому полу офицерской гостиницы
ветер полоскал сажу - все, что осталось от томиков лирических стихов,
дневников, писем и фотографий. Свои бумаги Большие Друзья побрезговали
сжигать на общем костре во дворе Имперской Канцелярии.
безбородый, оплывший, как старая набивная кукла, Блюститель Лона.
Непривычно изображая униженную улыбку, он жалобно просил господ офицеров
уделить несколько минут для разговора. Евнуха гнали. Он возвращался.
Блюститель. - Это ведь совсем дети, вы же знаете, что с ними будет... В
Ваших глазах я вижу сияние истинного благородства! И в Ваших! И в Ваших!
Господа офицеры, я прошу не о себе, мне терять нечего, но спасите этих
девочек... Клянусь лоном Кесао-Лату, вы не пожалеете... ведь вы можете
взять хотя бы по одной к себе в каюты...
холеными руками, всхлипывал и тихонько скребся в следующую:
ошибочным, приходили к ним и, сотворив молитву, протягивали руку для
поцелуя. Сегодня на молитвы времени не было. Мог ли представить себе хотя