остановить даже собственные дурные предчувствия. Перед тем, как
подчиниться его воле, Сегейла сделала только одну вещь.
него. Люгер прекрасно понимал, что эта кротость могла быть наигранной, и
все же получил удовольствие от доверчивого, почти детского выражения,
появившегося при этом в ее глазах.
еще есть время... до утра.
за руку и они направились в боковую аллею, по которой несколько минут
назад прошел ночной сторож. Опустив голову, Газеус уныло поплелся за ними.
В зрачках его не было ничего, кроме злобы.
Дьявола, равнодушно висящий над миром, лил на землю свой призрачный свет и
в этом свете Люгер, охваченный лихорадкой поиска, рыскал от склепа к
склепу, пытаясь прочесть надписи, высеченные на стенах или крышках
саркофагов. Стервятник уже начинал склоняться к мысли, что целью ночного
сторожа было попросту задержать его здесь, когда узрел, наконец, имя
Гадамеса на уродливом сооружении с куполообразной крышей и низкой дверью,
словно придавленной к земле тяжестью нагроможденного над ней темного
камня.
ней, и это было верным признаком того, что усыпальницу охраняют магические
силы. Свечение не имело ничего общего с обыкновенным огнем или лучами
дневного света, скорее, оно напоминало сгущающееся облако, состоящее из
множества мельчайших светящихся насекомых.
увидеть снизу, в тревоге забегали по крыше склепа, постукивая когтями. Это
место не нравилось Стервятнику и при других обстоятельствах он ни за что
не вошел бы в усыпальницу. В его памяти всплыли слова Слепого Странника.
Люгер действительно оказался среди мертвых и, согласно предсказанию,
должен был остаться в живых. А Слепой Странник никогда не ошибался. То,
что случится после, не слишком интересовало Люгера, - его жизнь теперь не
стоила в Валидии и гроша.
древних заклинаний, которыми в Элизенваре ублажали духов подземелий. Он
ощутил, как его рука погрузилась во что-то теплое и вязкое, будто кисель.
Потом на поверхности облака появились три отростка и протянулись к людям и
псу. Усилием воли Люгер подавил в себе инстинктивное желание отпрянуть и
удержал за руку Сегейлу. Газеус взвизгнул и исчез в темноте. Отросток,
протянувшийся к нему, некоторое время извивался в воздухе, словно
сомневался в чем-то, а затем, медленно сокращаясь, вернулся в светящееся
облако.
Люгер почувствовал, как его голову обволакивает всепроникающая субстанция,
мягко и приятно покалывающая кожу. С глазами тоже происходило нечто
странное - он видел кладбище сквозь дневное голубое небо, в котором
миллионами вспыхивающих искр были рассыпаны звезды. Слот повернул голову в
сторону Сегейлы. Она стояла с закрытыми глазами, а громадная прозрачная
рука ощупывала ее голову и лицо, как будто изучая каждую из его черт.
глазам Люгера понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте. Он
позвал Газеуса и услышал в ответ только долгий протестующий вой. Сомнение
закралось в его душу, склонную к авантюрам, но только на краткий миг.
Теперь ничто не мешало ему войти в усыпальницу Гадамеса и он сделал это.
надеясь застать здесь Шаркада. Склеп был темен, только узкая полоса
ночного сияния падала от двери внутрь помещения. На этой полосе чернильным
пятном лежала тень Слота. Он вошел и повернул направо, скользя пальцами по
стене. Его рука наткнулась на холодный металлический предмет. Люгер ощупал
его и понял, что это светильник, намертво закрепленный между камнями.
Стервятнику повезло - в светильнике осталась восковая свеча. Он вытащил
огарок и занялся почти безнадежным вне стен своего родового дома делом -
добыванием огня при помощи магии. Против ожидания, ему не пришлось
прилагать для этого слишком много усилий, - после первого же заклинания
слабое пламя возникло на конце фитиля и вскоре усыпальница была кое-как
освещена колеблющимся светом.
значительно превосходил размерами остальные. Но Люгера не интересовали
надгробья - он рассматривал стены и сводчатый потолок склепа...
без оных, написанных на дереве, шелке, металле, и располагавшихся в
глубоких нишах, перед каждой из которых находилось что-то вроде алтаря.
Стервятник поразился тому, что увидел, - эта мрачная галерея портретов
показалась ему вначале совершенно бессмысленной.
потолком еле слышно шевелилась какая-то темная масса, может быть, стая
летучих мышей. Инстинкт подсказывал Слоту, что они не представляют собой
угрозу. Он не ошибся - его невидимый враг остался снаружи...
заскрипела за ее спиной и стала закрываться, будто от порыва ветра. Люгер
с воплем бросился к двери и ударил в нее всем своим телом. Результат был
таким же, как если бы он ударился о стену. Дверь закрывал не ветер и не
человек, - какая-то неумолимая сила поворачивала ее вокруг петель, даже не
заметив сопротивление Люгера. Спустя несколько мгновений щель между краем
двери и каменной стеной стала уже слишком узкой для человеческой руки и
Стервятник воткнул туда кинжал, отчаянно налегая на рукоятку.
Звякнул металл и в руках у Слота остался лишь обломок клинка. Дверь
полностью закрылась; в почти незаметных щелях между ее краями и каменной
кладкой засиял голубой свет.
основательно. Люгер не вчера появился на свет и не однажды был весьма
близок к смерти. Иногда, в спокойные периоды жизни, она являлась ему в его
снах, и всегда - в разных обличьях. Он ненавидел любое из них, но меньше
всего ему хотелось сдохнуть вот так - среди чужих мертвецов, сидя взаперти
в каменном мешке вместе с любимой женщиной и даже не имея возможности
действовать.
предвестницу будущего ужаса, раскаяний и абсолютного бессилия. Внезапно
одна неизбежная мысль пришла ему в голову. Люгер взял в руки свечу и
поднес ее к лицу Сегейлы. Потом он вздохнул с облегчением, потому что на
этом лице было написано все, что угодно, кроме злобы. Слот не был наивным
и чересчур чувствительным, но именно поэтому доверял тому, что видел. Его
сердца коснулась внезапная боль, может быть, оттого, что в прозрачных
глазах Сегейлы было столько муки.
осматривая реликвии рода Гадамесов. Впрочем, здесь были не только реликвии
и семейные портреты. Большую часть ниш занимали изображения людей,
малознакомых или вообще незнакомых Слоту, а также небольшие скульптуры,
бюсты, пряди волос, полуистлевшие пергаменты, страницы древних книг и даже
восковые фигурки размером с человеческую кисть, выполненные с редким
мастерством и изяществом. Все они находились в более чем странных
сочетаниях друг с другом и с предметами темного варварского культа, о
котором Люгер знал только понаслышке. Они внушали ему необъяснимый трепет.
Он с отвращением разглядывал их, чувствуя, что прикоснулся к вещам, среди
которых уже бессилен его разум, а в игру вступают суеверия и магия самого
черного свойства.
животных, засушенные птичьи лапки, пятипалые кисти рук, рыбьи кости,
зеркала, неуловимо искажавшие отражения, мертвых змей, плававших в
маслянистой жидкости, эфемерные изображения из черной смолы и волос,
магические фигуры, выложенные из человеческих зубов и ногтей... Он взял в
руки одну из восковых фигурок, в глаза которой были воткнуты две острые
рыбьи кости, и принялся внимательно рассматривать ее со всех сторон. На
спине фигурки имелся какой-то оттиск, сделанный, может быть, нагретой
печаткой. Приглядевшись, Люгер узнал миниатюрное изображение волчьей
головы.
больший мрак. Без сомнения, его окружали предметы земмурского культа
Гангары, но это было настолько невероятно и чудовищно, что он поначалу
счел увиденное всего лишь гигантской мистификацией. Магическая лаборатория
оборотней в самом центре валидийского кладбища, - это разрушало все его
представления о дозволенном и возможном... Люгер ошеломленно бродил от
ниши к нише, пока, наконец, не убедился в том, что ему придется свыкнуться
с изменившейся реальностью.
изображение и он вскоре наткнулся на него в одной из дальних ниш. Это был
небольшой портрет, написанный маслом на холсте. Люгер узнал себя в
отрочестве; на нем был боевой костюм традиционных цветов его рода, но Слот
не мог припомнить случая, чтобы он когда-либо позировал для этого
портрета. Тем не менее, он взирал на портрет с большим облегчением, потому
что восковые фигурки внушали ему леденящий ужас.
Орловский Гай Юлий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Елманов Валерий
Посняков Андрей
Шилова Юлия