Звезды гасли, растворялись в светлеющих небесах; еще немного - и погаснет
звезда Хота... А так хотелось посмотреть на спящую Илазу при свете утра...
заставил его споткнуться.
головорезов? Что случится с Илазой?..
не слышит этих слов.
народу и был ОН, там лицо ее хранило хотя бы видимость доброжелательности;
здесь, в маленькой душной комнатке, старуха смотрела, как скаредный торговец:
ответила неуверенно:
надбровные дуги:
глаза:
темные тонкие губы:
по-другому.
чем она ожидала. Здесь, в чужом доме, даже время казалось чужим,
неповоротливым, медленным; ОН говорил что-то о спокойствии и будущем счастье,
но слова его проходили мимо девочки, не достигая ее ушей. А уж души не достигая
тем более.
Ну-ка, разденься.
детское тело, и, вздрагивая от прикосновения холодных рук, девочка думала о
кротах, изрывших землю за сараем. Она так мечтала когда-нибудь увидеть живого
крота - но видела только мертвых. Тех, которых убили мальчишки...
Ты будешь учиться и играть с прочими детьми, но у тебя будет своя комната; ты
должна помнить, что ты не ребенок больше- невеста, будущая жена господина и
наша госпожа... Одевайся.
пояса не было вовсе, была веревочка, затянутая узлом; старуха не помогала -
просто смотрела и хмурилась. Толстый крючок не желал влезать в дырочку, новую и
оттого слишком маленькую, пальцы покраснели и отказывались слушаться- но
девочка, закусив губу, пробовала снова и снова, пока дверь за ее спиной не
отворилась, и, еще не глядя, она почувствовала появление ЕГО.
от этого еще темней. Длинные пальцы одним движением вогнали на место
непослушный крючок; старуха почтительно склонила высокую седую прическу:
потрепала по голове:
приподнимают за подбородок:
снова. Как тогда, когда он отрывал ее, ревущую, от матери... Тогда он казался
ей самым страшным существом в мире...
из-за какой-то двери выглянуло чье-то любопытное лицо, скользнула под ногами
рыжая кошка, кустик травы у крыльца, и вот уже сильные злые люди удерживают
сильных злых лошадей, покачивается пустое тяжелое стремя, блестит на солнце
украшение - бронзовая морда собаки на ремешке уздечки...
скоро привыкнешь. Все будет хорошо.
.
сложным и некрасивым.
Подальше от копыт, поднимающих пыль, от белозубых, гортанно перекликающихся
людей, от хлыстов и шпор, от странных железных орудий, притороченных к
седлам...
солнца.
повторили еще несколько голосов, незнакомых девочке, чужих...
единственный человек, которого она здесь знала. Более-менее знала, успела
освоиться, запомнила его имя...
группкой трое мальчишек и девчонка. Четыре пары глаз глядели со странным
выражением- ей показалось, что с недобрым. Ей показалось, что они изучают ее
пристрастно, презрительно, свысока; наверняка любой из них умеет застегивать
пояс и без запинки ответит на вопрос: "Сколько ты помнишь весен?"
уходящего отряда. Чтобы еще раз крикнуть вслед: "Удачи, Аальмар!"
вдруг осознала свое одиночество. Острее, чем когда-либо; острее, чем покидая
родительский дом.
не меняется ничего, нет.
всякая ответственность имеет границы, нет?
своих рук, вместо них была. постоянная режущая боль. Временами зрение его
мутилось, и вместо темной комнаты ему мерещилась серая, туго натянутая паутина.
претензий. Я знаю достаточно, чтобы поступать на свое усмотрение... Скит ведь
поймет?
Отца-Вышестоятеля. Ответом ему было ледяное молчание; пожалуй, слишком
бесстрастное, чтобы быть искренним. Отец-Вышестоятель боялся окончательно
нарушить душевное равновесие, которое за последний час уже дважды готово было
поколебаться. Малый заблудший Игар и без того обошелся Гнезду слишком дорого,
ибо нет ничего дороже уязвленного самолюбия. А птенец Игар ухитрился-таки
уязвить; Отец-Вышестоятель молчал.
выпавшего на дорогу птенца. Ступившего на путь свой по воле своей, и своей же
головой за своеволие ответственного. Дабат - да будет так.
тяжела, что Игар не выдержал и тихонько заскулил. Будь его руки свободны - он,
наверное, сумел бы зажать себе рот и не выдавать себя звуком, менее всего
достойным мужчины. Но руки были стянуты за спиной - и он заскулил снова,
униженно и умоляюще.
пальцами; потом кресло негромко скрипнуло, и сидевшая в нем женщина поднялась
во весь рост. А ростом она была с Игара.
несомненный дар певицы. - Здесь или в подвале?
княгиня, пожалуй, была даже красивее. На хищном лице ее лежала печать породы, и
черный бархат траурного платья как нельзя более кстати оттенял и подчеркивал
траурные, слегка раскосые, изматывающие душу глаза. "Да,- подумал Игар.- Это
теща из тещ. Это воплощенная теща. Это твоя теща, дурак".
я врал. Я не прятал Илазу, я все придумал. Она... в беде. В жуткой беде, только
мы с вами можем ее спасти...
вместо этого отошла к стоящему на столе зеркалу и бережно поправила спадающую
на висок седую прядку. Одну-единственную седую прядку во всем высоком
сооружении ее прически.
не слышал... Но это... он убийца! Он угрожает ей! Я шел к вам... Я честно к вам
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Грабб Джеф