Духов, пока не достигну я края земли, и не возвращаться в Та-Кем, не
проникнув на юг, до самой Великой Дуги...
отшатнулся.
в путешествиях, - продолжал Баурджед, пристально вглядываясь в лицо
кормчего с неосознанным желанием найти в нем выражение растерянности и
ужаса. Но кормчий оправился, и его суровое лицо не отразило желанного
Баурджеду страха. - Что же ты молчишь, Уахенеб? - недовольно спросил
молодой казначей. - Разве тебя не страшит гибель там, так далеко от
Черной Земли?
тихо сказал суровый кормчий. - Я маленький, сын простого человека, и
мое дело повиноваться... Но я знаю - давно живет в народе мечта о
богатом Пунте, стране, где никто не согнут страхом и голодом, где
широка земля и множество деревьев со сладкими плодами... Нет больше
страха, как погибнуть в дороге, но не будет и большей славы в веках,
если проложить туда пути для сынов Черной Земли... - Уахенеб оборвал
речь, сверкнувшие было глаза его потухли.
странствиях... Я призывал тебя для другого дела, еще не зная воли
Великого Дома. Можешь идти в дом свой, я опять позову тебя, когда
будет нужно.
с суровым Уахенебом как будто облегчил его душу. Может быть, Баурджед
почувствовал себя менее одиноким, вспомнив, что сотни верных людей
будут служить ему в пути. Может быть, выполнение воли фараона стало
казаться не столь безнадежным.
Казначей сознавал, что он, знатный и могущественный вельможа, оказался
в чем-то слабее своего кормчего - простого человека, встретившего
страшный приказ с подобающим воину мужеством и спокойствием.
дому. Но бурное отчаяние его юной жены снова повергло Баурджеда в
смятение. Он не смог скрыть от нее страшную правду...
женщина бросилась в храмы, обратившись к помощи богов.
звероголовыми изображениями тех, кто должен был спасти Баурджеда от
судьбы, изменив ее, и дать другое направление мыслям фараона.
богов-зверей сидели перед молодой четой в пугающей неподвижности. И
оба невольно вздыхали с облегчением, выходя на солнечный свет из
храма, в котором оба чувствовали себя одинокими, придавленными и
отвергнутыми, несмотря на льстивые уверения жрецов.
поздно вечером они с женой вернулись в свой богатый и уютный дом. И
Баурджед снова ощутил бы недовольство собой, если бы мог узнать, что
делалось в это время в домике Уахенеба, стоявшем у самого берега, на
нижней окраине города. Когда явившийся домой кормчий рассказал жене о
плавании, предстоящем ему, та испугалась, но быстро овладела собою.
Еще крепкая сорокалетняя женщина, вырастившая троих детей, она
привыкла к невзгодам жизни без Уахенеба, так часто отлучавшегося в
свои плавания. Тут было иное: страшная угроза нависла над небогатым,
но благополучным существованием всей семьи. И все же жена Уахенеба
старалась не показать мужу своей жестокой тревоги, зная, что он ничем
не сможет помочь ни ей, ни себе.
созвала друзей. И в этот вечер на маленьком дворе Уахенеба долго не
смолкал шум возбужденных разговоров, воспоминаний о перенесенных
опасностях, бодрящих напевов, что помогают жить морякам, земледельцам
и водителям караванов через безотрадные, мертвые пустыни...
срок Баурджед предстал перед фараоном. Долгая беседа со жрецом Тота
Мен-Кау-Тотом ободрила молодого человека. После наставлений жреца
Баурджед получил надежду на возвращение, хотя в доме его оплакивали,
как идущего на верную гибель.
Джедефра.
отсоветовал мне. Я поплыву Лазурными Водами - так будет скорее...
ныне Коссейр на Красном море.] мой приказ впереди себя, чтобы лучшие
суда прибыли туда от озер Змея и стояли в готовности. Возьми лучших
воинов, рабов, опытных в плавании, оружия, продовольствия и сокровищ,
сколько понадобится. И не медли с отправлением - путь невообразимо
далек, ни один из сынов Черной Земли не дерзал еще совершить его... А
я хочу, чтобы ты вернулся быстрее. Весть об открытии пути в землю
богов ободрит голодных, богатства, которые ты привезешь, успокоят
вожделения знатных. До пределов мира достигнет власть Черной Земли, и
польются богатства в нее потоком, подобным Хапи. Богатства, взятые из
чужой страны, скорее приведут Та-Кем к новой силе, чем долгая
постройка каналов и плотин. Вот почему на тебя большая надежда. Будь
смел, как подобает сыну Та-Кем и твоему высокому назначению. И
обнимешь ты детей своих, успокоишься в гробнице своей[Обычная
древнеегипетская формула благополучия.]. А я позабочусь, чтобы
гробница была достойна тебя! - Неподвижное лицо фараона осветилось
благосклонной улыбкой.
удостоился новых знаков милости.
против главной торговой площади. Три больших грузовых судна медленно
выплыли на середину реки. Борясь с течением, гребцы ударяли по воде, и
легкие брызги искрились на солнце вокруг мерно качавшихся желтых
весел.
воины, густо усеявшие площадь и берег толпы простого народа и только
что закончившие погрузку рабы - все были по-разному взволнованы
отправлением невиданной экспедиции. Многоголосый шум толпы то стихал,
то снова усиливался, заставляя недовольно хмуриться группу вельмож и
жрецов, стоявших у северного края причала.
сомневаясь в неизбежной гибели храбрецов. Другие оживленно
переговаривались, высказывая смелые надежды. Нашлись и такие, которые
завидовали отправляющимся и хотели бы быть в их числе. Их было больше
всего среди бедных ремесленников и садоводов столицы, в особенности
молодых, еще не смирившихся с однообразием своего тяжелого ежедневного
труда.
следили рабы, которым суждено было кончить здесь свои дни в унижении и
плену.
заставляли людей испуганно оглядываться назад. Там, вдали, на балконе
дворца, подпертом высокими столбами, невидимый в глубокой тени навеса,
присутствовал сам живой бог, фараон, даже имя которого не смел
произнести житель Кемт...
стволов, поднялись огромные квадратные паруса. Мастер паруса, большой
Нехси, сидевший высоко на корме, потянул за веревки - широкая рея
повернулась, и парус надулся. Кормщики-негры навалились на рулевые
весла, привязанные по два с каждой стороны высокой кормы. Суда стали
быстро удаляться от города Белых Стен.
Городские постройки медленно принимали туманные, нерезкие очертания.
берегу, можно было различить далекую зелень пальм и над нею едва
заметную белую полоску. Но вот долина повернула прямо на юг,
красноватые обрывистые скалы выдвинулись справа и закрыли отдаленный
низкий берег...
скалами. Ничто не нарушало дневного покоя безлюдных болот, дремавших в
жарком солнце. Северный ветер - друг Черной Земли - дул почти
непрерывно, ослабевая лишь к рассвету, и днем снова возобновлял свою
благодатную деятельность.
в таком несметном количестве, как во время наводнения.
проходившие суда зоркими, ясными глазами. Священные птицы
Тота[Священные птицы Тота - ибисы.] иногда проносились над судами к
радости всех, веривших, что их тяжелый, угловатый полет сулит удачу и
доброе напутствие. Временами встречные суда сообщали новости из
провинции Юга, и надрывные голоса разносились по реке, пока не
замирали вдали. Десять из сорока двух сепов провинций обеих
стран[Первоначальное раздельное существование Верхнего и Нижнего
Египта очень долго отражалось в государственных названиях.] - уже были
пройдены Баурджедом на пути от столицы государства.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Семенова Мария
Каменистый Артем