Чтение 8–й страницы книги ~Внук доктора Борменталя~

"Фасс"...

- Не подарок, мама, а оргтехника для выполнения работ, - унылым
голосом отозвалась Алена, не прекращая работы. Как видно, спор тянулся уже
долго.

- Пускай оргтехника! Я не хочу никакой оргтехники от это своры!

- А это не тебе. Это мне, - отозвалась Алена.

- Она подрядилась переводить им на английский какие-то тексты, -
объяснила наконец Марина. - За деньги! - возмущенно выкрикнула она.

- А по-твоему, нужно за спасибо? - огрызнулась Алена.

- По-моему, это вообще не нужно!

- Зачем сторожевым собакам английские тексты? - спросил Борменталь.

- Папа, ты ничего не знаешь. Ты сходи и посмотри, что там у Василия
Генриховича происходит, - сказала Алена.

- Генриховича?! - взревел Борменталь. - Я ему покажу Генриховича! Дай
мне поесть, - обратился он к жене.

- А ничего нету, Митя.

- Как?

- А вот так. Дружков скупил все продукты, кормит своих псов. Мясом!

- Неправда, - буркнула Алена.

- Я тебе скажу, Митя, это сращивание партийной и теневой мафии, -
зашептала Марина. - Васька ходит к Швондеру, поет с ним революционные
песни, а сам уже все скупил. Продукты скупил, дома скупил, сейчас на землю
зарится...

- И правильно, - сказала Алена. - Землю забросили.

- А эта ему подтявкивает! - Марина уперла руки в бедра. - Ты забыла,
кто у тебя предки?! Русская интеллигенция! Не какие-нибудь шавки!

- Так, - сказал Борменталь. - Дай-ка мне ремень.

- Будешь меня пороть? - насмешливо спросила дочь.

- Не тебя. Брата своего, - мрачно изрек Борменталь.

Швондер лежал на койке под портретом Дзержинского. Тумбочка была
уставлена лекарствами. В комнату вошел Дружков. Был он с ног до головы в
"варенке". За ним просунулась в дверь морда лохматой собаки.

- Полиграф... - слабым голосом проговорил Швондер.

- Михал Михалыч, я вам Карата привел. Не скучно будет. Он вам и в
магазин сбегает... - Дружков указал на пса.

- Спасибо... Полиграф, записи мои разберешь, архив. Может, еще
потребуется.

- Будет сделано, - с готовностью кивнул Дружков.

- А?

- Сделаю, не волнуйтесь. Опубликую. Скоро типографию закупаем...

- Вот и хорошо, и славно... Полиграф, республика в опасности!

- Я знаю, - кивнул Дружков.

- Не сдавай позиций, Полиграф. Я на тебя надеюсь. Много контры
проросло...

- Нерушимо, - сказал Дружков.

- Доктора - к стенке, - Швондер был уже в полубреду. - И запомни:
так, как мы прожили - пускай попробуют прожить! Ничем себя не замарали!

- Только других, - кивая, негромко произнес Дружков.

- Как?

- Железное поколение, папаша. Родина не забудет.

Швондер откинулся на подушку, прикрыл глаза.

- Ступай. Я посплю.

Дружков вышел в соседнюю комнату, где был музей. Подошел к бронзовой
собаке, на шее у которой был повязан красный бант. Провел по бронзовому
боку пальцем. Остался след. Дружков вынул из кармана носовой платок и
протер собаку. Карат тоже был тут как тут. Задрав морду, он смотрел на
бронзового родича.

- Дед мой, - пояснил ему Василий. - Названый. Большой прохиндей.

Борменталь ожидал приема в офисе кооператива среди других
посетителей, среди которых было немало собак, чинно сидевших в приемной.
Из окна офиса была видна площадь перед магазином, уставленная машинами и
автобусами. Поодаль виднелась очередь за водкой.

Среди ожидающих приема было немало городских заказчиков, людей
состоятельных и напуганных организованной преступностью. Это их автомобили
стояли на площади. Собак интересовали вопросы найма, но ждали Дружкова и
люди, желающие поступить на работу, хотя таких было немного.

У телефона за секретарским столиком дежурила Катя.

- Кооператив "Фасс" слушает... Да, сенбернары нужны. Работа по
трудовому соглашению. Зарплата от девятисот до тысячи пятисот...

"Неплохая зарплата для сенбернара..." - злобно подумал Борменталь.

- Катя, это ты с сенбернаром разговаривала? - спросил он.

- С хозяином, - улыбнулась Катя.

- Значит, зарплата ему? А если бесхозный пес работает, кому зарплата?

- Кооперативу. Деньги идут и на социальное страхование собак.

Ожидающие очереди собаки внимательно прислушивались к разговору.

Наконец вдали на дороге показался белый "мерседес" Василия. Он
подрулил к офису, провожаемый злобными взглядами водочной очереди. Дружков
выпрыгнул из него и бодрым шагом зашел в контору.

- Всех приму, всех! - успокаивающе поднял он ладонь навстречу
устремившимся к нему посетителям. - О, Дмитрий! - обрадовался он, увидев
Борменталя. - Проходи, пожалуйста. Брата без очереди, - объяснил он
остальным, скрываясь с Борменталем в кабинете.

Обстановка кабинета была простая, но стильная. На стене висели
портреты породистых собак: кокер-спаниэля, бассета, афганской борзой,
вроде как членов Политбюро в старые времена.

- Интерьер заказывал в городе, - пояснил Дружков. - Наконец ты
зашел... Я уж думал - обиделся... Садись, - Дружков указал на кресло.

Однако Борменталь продолжал стоять, стараясь успокоить прыгающую от
злости и обиды нижнюю губу.

- Что? Что-нибудь не так? - обеспокоился Василий.

- Прежде всего мне не нравится твой панибратский тон... - начал
Борменталь.

- Почему панибратский? Братский, - возразил Василий.

Борменталь постарался этого не заметить.

- ...Во-вторых, мне не нравится то, что ты написал в анкете, -
Борменталь вытащил из нагрудного кармана сложенный лист и протянул
Василию.

- Давай исправим. Что не нравится? - с готовностью отозвался Дружков.

Он сел за стол, надел очки и развернул анкету. Борменталь продолжал
стоять.

- Садись, садись, - сказал Дружков.

- Попрошу на "вы"! - вскричал Борменталь.

- Садитесь, Дмитрий Генрихович, - устало повторил Дружков.

Борменталь уселся. Василий продолжал изучать анкету.

- Мне все нравится. Может, не хотите у себя прописывать? Это
временно. Я сейчас коттедж ремонтирую, купил у райздрава. Туда переселюсь.

- На каком основании ты вдруг стал моим родственником? - официальным
тоном спросил Борменталь.

- Здрасьте! А кто говорил, что семья прибавилась? Кто меня окрестил?
- обиделся Дружков. - Отцом называть не стал, уж простите, молоды вы для
отца...

- А почему Генрихович? Другого отчества не нашлось?

- Так ведь брат... Генриховичи мы, Дмитрий, - проникновенно
проговорил Василий.

Спорить с этим было трудно. Борменталь заерзал в кресле, пытаясь
придраться хоть к чему-нибудь.

- Ну, а "маугли"? Что за "маугли"?

- Я прочел. Мне понравилось, - потеплев, с улыбкой произнес Дружков.
- Хочу быть Маугли. Разве нельзя? Все, что не запрещено, - разрешено.

- Грамотный стал... - пробормотал Дмитрий. - Ладно, пиши как знаешь,
если участковый пропустит. Но Алену в свои дела не втягивай! Не позволю!

- А кого же втягивать, Генрихович? Кого втягивать? - сокрушенно
проговорил Василий. - Этих, что ли, втягивать? - кивнул он на очередь за
окном, которая как раз в этот момент с улюлюканьем разгоняла стайку собак.
- Вся надежда на собак да на детей.

- Я против того, чтобы дети занимались коммерцией.

- Пускай лучше балду пинают, учатся пить, курить и материться, да?

- Они и здесь этому научатся.

- Генрихович, ты видел хоть одного пса, который курит, пьет и
матерится? А людей - навалом! - Василий снова указал за окно, где очередь,
разогнав собак, снова штурмовала водочное окошко.

В кабинет вбежала Катя.

- Вася, иностранцы! - сделав круглые глаза, сообщила она.

- Вот... Работника у меня увел... - проворчал Борменталь, указывая на
Катю.

- Тоже временно, Генрихович! Я ее назад отдам, у меня план есть,
потом скажу. Давай иностранцев! - скомандовал он Кате. - А ты сиди, у меня
от брата секретов нет.

Борменталю и самому было любопытно. Он покинул кресло и расположился
на диванчике у стены.

Появилась делегация датчан - один молодой, другой постарше. С ними
была переводчица. Борменталь был представлен почему-то как компаньон.
Датчане, дружелюбно улыбаясь, пожали ему руку.

Разговор зашел о проекте совместного дурынышско-датского предприятия
"Интерфасс" с привлечением зарубежных собак на работу в Союзе и наоборот -
дурынышских псов в Данию. Борменталь невольно залюбовался работой своей
собаки. Василий вел разговор, уверенно оперируя терминами, смысл которых
был туманен для Борменталя: "маркетинг", "бартер", "лицензия". Довольно
быстро стороны подписали протокол о намерениях, после чего Дружков,
указывая на Борменталя, произнес: