месяц. Уважай ушедших -- ведь и ты когда-нибудь тоже уйдешь...
в открытом переходе, ведущем в южную башню, и смотрел на заходящее солнце.
Отсюда, с высоты, были хорошо видны окружающие замок поля, на которых и в
этот вечерний час возились глонны, лес и подернутая легким туманом долина.
Аленор провожал взглядом воспаленное красное светило, уступающее
пространство небес бледным спросонок звездам, и думал о том, что когда-то,
много-много лет назад, в одной из прежних жизней, он так же стоял у такого
же парапета и все вокруг было очень похожим на этот вечерний пейзаж. И кто
знает, в каких предыдущих существованиях -- а сколько их было? --
доводилось его иным телам стоять в переходе почти такого же замка? Или
вовсе не замки, а что-то другое высилось там, в иных временах и
пространствах?
которой по спине пробежал холодок, словно солнце, погружаясь за горизонт,
забрало с собой тепло одного из прощальных вечеров уходящего лета.
спросил он себя. -- И кто может присягнуть, что число новых рождений будет
бесконечно? Так говорили учителя. Так говорят книги. Но откуда это известно
учителям? И на чем основана уверенность тех, кто написал книги? А что если
мне, альду Аленору, сыну альда Ламерада, в действительности дан только этот
короткий промежуток, только это тесное пространство между двумя стенами:
Приходом и Уходом?.. И всем другим живущим тоже дано не более того, а слова
учителей и тексты книг -- всего лишь успокоительная выдумка, обнадеживающая
ложь, за которую ухватились когда-то, чтобы не сойти с ума от отчаяния. Что
если нет там, дальше, никаких воплотившихся снов и уходящие не просто
уходят, а исчезают -- навсегда?.."
необузданных мыслей, но ничего не мог с собой поделать. В таких случаях --
он знал -- нужно немедленно начать думать о чем-нибудь другом, самом
обычном, будничном. Например, об очередном послании, доставленном недавно
птицей-вестником от альда Карраганта. Альдетта Мальдиана за обедом зачитала
послание вслух. Тон письма был весьма бодрым, альд Каррагант передавал
приветы всем поименно и сообщал, что уже собрался в дорогу и намерен, меняя
лошадей, добраться до острова Мери еще до конца поминального месяца.
не пылила дорога под копытами коня спешащего домой альда Карраганта.
из жизни. Из жизни приятеля отроческих лет и нынешнего партнера по турнирам
альда Тиннарта. Эту историю когда-то рассказал Аленору потрясенный альд
Каррагант, рассказал, потому что его буквально распирало от неожиданно
открывшейся истины и потому что он знал: его пасынок умеет держать язык за
зубами и никогда ничего не скажет Тиннарту.
путешествие. Это казалось странным, потому что альд Иллинтон не мог
похвастаться отменным здоровьем. Аленор не раз видел его и всегда поражался
какой-то неестественной желтизне лица и изможденному виду альда. Иллинтон
уверил домашних в том, что ему пойдет на пользу длительное путешествие, и,
распрощавшись с женой и сыном, покинул остров Мери.
птиц-вестников -- Тиннарт не раз говорил приятелям, что получил очередную
весточку от отца. Так проходили недели и месяцы. Судя по письмам, альд
Иллинтон забирался все дальше вглубь континента и пока не помышлял о том,
чтобы вернуться в родные стены.
отправился через пролив по каким-то своим делам и встретил старого
соперника по турнирам варлийца Геста-Витта. Варлиец пригласил его погостить
в свои далекие лесные владения и там альд Каррагант случайно увидел письма,
множество писем, подписанных странствующим Иллинтоном и адресованных жене и
сыну Тиннарту. И в тот же день Гест-Витт показал ему могилу рано ушедшего
друга, альда Иллинтона...
Именно поэтому он покинул остров Мери, перебрался на континент и там, в
лесном доме Геста-Витта, написал десятки посланий якобы из разных земель,
написал наперед и попросил друга время от времени направлять в полет
птицу-вестника.... Гест-Витт добросовестно выполнял последнюю волю ушедшего
-- и на острове Мери продолжали получать вести от того, чья душа
давным-давно скиталась по Загробью. У Геста-Витта оставалось еще много
писем...
Аленор не мог найти ответа на этот вопрос. Он знал только одно: его
одногодок альд Тиннарт собирался переправиться на континент и начать поиски
задержавшегося в странствиях отца...
струящейся из открытого окна кузины Элинии. В такие вечера лучше всего, ни
о чем не думая, просто созерцать закатное небо, сливаясь с застывшим миром,
растворяясь в царящем вокруг покое -- но юноша не в состоянии был
приобщиться к этой всеобщей благодати и никакие посторонние мысли, как он
ни старался, не могли отвлечь его от главного. Его измотали все эти дни
вынужденного бездействия, он буквально не находил себе места и теперь
сгорал от нетерпения в ожидании завтрашнего утра, когда можно будет
наконец-то отправиться в путь. Он страстно желал вновь встретиться с Датом,
сыном Океана, и вырвать у него признание, он готов был пойти на все, чтобы
раздобыть черную книгу и найти путь к незнакомке, похожей на старинных дев
прибрежных вод.
Считалось, что они пришли из каких-то дальних земель -- но из каких? Где
находились эти земли? И что вынудило адорнитов покинуть их? Сами адорниты
ничего не говорили о себе. Они жили замкнутой колонией на окраине Имма и
было их совсем мало -- сотен семь-восемь, не больше. Дети у них рождались
редко, в основном, девочки, в браки с инородцами они не вступали, и
подавляющую часть населения колонии составляли глубокие старики и старухи.
Почти одни старухи... Аленора никогда не интересовало, как они живут и чем
занимаются, и запомнилась ему, пожалуй, только одна фраза, брошенная кем-то
из гостей в разгар веселого шумного музыкального вечера с фейерверком,
танцами, состязанием острословов и поцелуями в кустах: "Ты просто прелесть,
чародей, колдун -- ну прямо адорнит да и только!" Адорниты вымирали, как
древние народы, населявшие некогда континент и оставившие после себя
развалины городов и неразгаданные письмена; адорниты вымирали -- это было
ясно. Может быть, какое-то давнее проклятие висело над ними, заставив уйти
с обжитых мест и постараться -- увы, безуспешно -- обрести процветание на
большом и прекрасном острове Мери? Аленор не задавался этими вопросами --
ему не было никакого дела до молчаливых старух с окраины Имма.
проезжали мимо? Или отцу было что-то нужно от адорнитов? Тот день давно
забылся, и в памяти юноши осталась только процессия, которую они встретили,
подъезжая к Имму. И если бы не таинственный голос в ночи, если бы не черный
орел -- вряд ли бы вспомнилась и она.
увидел вереницу стариков и старух, растянувшуюся по узкой дороге, с обеих
сторон зажатой деревьями. Идущие были одеты в одинаковые фиолетовые
балахоны, перетянутые широкими черными поясами. Впереди медленно вышагивали
несколько седобородых старцев, держа, как поднятые копья, отполированные
шесты, на которых был укреплен деревянный настил. На настиле, возвышающемся
над головами идущих, покачивался, плывя в воздухе, черный гроб без крышки.
на спине коня и смог хорошо разглядеть того, кто лежал в гробу, по плечи
накрытый фиолетовым покрывалом. Изрезанное глубокими морщинами лицо
ушедшего с впавшими щеками и чуть крючковатым носом было спокойным, а
закрытые глаза под густыми седыми бровями наводили на мысль о том, что
лежащий в гробу крепко спит после трудных дел. Длинную седую бороду,
уложенную поверх покрывала, шевелил слабый ветерок. На голове ушедшего была
надета круглая черная шапочка с вышитыми разноцветными узорами. Внезапный
порыв ветра на мгновение отбросил тонкую накидку, покрывающую маленькую
подушку, и Аленор увидел под ней какой-то черный предмет, лежащий в
изголовье ушедшего.
Ну и что с того, что понесли куда-то уснувшего бородатого старца? Вот
черный орел, которого незадолго до этой встречи показал ему отец -- это да!
Хорошо бы сесть на такого орла, как на коня, и взмыть в небеса, к самому
солнцу -- орел большой и сильный, он, наверное, сможет поднять не только
его, Аленора, но и отца. Главное -- держаться покрепче за шею птицы, чтобы
не свалиться, а то можно сломать руку или ногу...
за поворотом -- и вновь можно было вместе с отцом ехать вперед, к городу,
-- во-он к тем домам, что уже виднеются за деревьями. Отец обязательно
придумает для него, Аленора, какое-нибудь развлечение в Имме, и будет о чем
по возвращении домой рассказать маме.
Интересно, какое оно -- это знание?..
Печальная нежная музыка продолжала звучать из окна кузины Элинии. Альд
Беонаст и альдетта Радлисса -- родители отчима -- вышли из беседки и, о
чем-то переговариваясь, медленно направились через внутренний двор к
фруктовому саду. Аленор знал, что вряд ли сможет сейчас уснуть, и все-таки
решил идти к себе и лечь в постель. Он горячо желал, чтобы ночь прошла как
можно быстрей и намерен был прямо на рассвете скакать в Имм, в колонию
адорнитов.
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Смит Кордвейнер
Лондон Джек
Афанасьев Роман