степени сложности на мозг уже не действует?
быстренько с этим разделаемся - а потом, по результатам, будем соображать,
что делать.
Проверить грязевые источники.
ком испытаем? - он огляделся.
ты себе за привилегии придумываешь?
ты же знаешь. Или ты решил, что я так проявляю свой антисемитизм?
кобуру, подал Ноэлю. Тот принял ее двумя руками. Ноэль с величайшим
уважением относился к оружию. До Корпуса он был снайпером в спецбатальоне
федеральной полиции. - Поехали, Том.
Будем жить.
туманный экран, постепенно набирающий яркость свечения. Потом светящийся
туман поплыл навстречу, Вито привычно расслабился, отдаваясь этому
движению, не отвлекаясь на причудливые мгновенные картины, возникающие по
краям поля зрения - он знал, что подсознание фиксирует их, накапливает, а
когда они накопятся и сольются, произойдет нечто... еще неизвестно, что;
надо ждать красного пятна... вот оно: рубиновый глаз, широко раскрывшийся
навстречу, и в нем - алые и багровые волны, разбегающиеся от центра и в
бесконечность... Вито повис над ним, над этой пылающей бездной, преломил
страх - и рухнул вниз. Пробил багровое вязкое ничто - и вдруг с костяным
стуком ударился лбом...
комнате было полутемно. Он так и уснул за столом, уронив лицо на
скрещенные руки. Сколько же времени?.. Половина четвертого. От долгого и,
похоже, неудобного сиденья ноги затекли и начинали отходить. Он застонал
от боли. Наконец, это прошло. Доковыляв до окна, он посмотрел на солнце.
темная бахромистая клякса в центре. Кажется, сегодня ободок стал еще
тоньше...
- та - та - та-та. Он зашарил по карманам в поисках ключа.
Никого.
застегнутая на единственную пуговицу, не скрывала кроваво-красной надписи
на зеленоватой футболке: "COCA-COLA". Коричневые трикотажные штаны были в
пятнах краски и пузырились на коленях. На впалом пузе тускло поблескивала
латунная пряжка флотского ремня. С ремнем в руках Оськин был непобедим.
улыбаясь. Наконец, он извлек из-за спины матерчатый сверток со свисающими
полосками лейкопластыря, положил его на кровать и отошел на шаг, оправляя
майку. Дима осторожно развернул ткань.
смятая ажурная вазочка, моток проволоки, два полтинника двадцать пятого
года чеканки, перстень, серьга в виде полумесяца, подстаканник и
часы-луковица с толстой цепью.
соврать. Не дает. Вот, говорит, если бы власть собирала... Может,
побазарите с ментами, Дим Димыч?
бы. На халяву, говорят, и уксус сладок, а?
здесь...
Оськина мимо себя. Прячемся уже просто по привычке, подумал он. Оськин,
умудрившись ни разу не скрипнуть половицей, свернул на лестницу. Дима
дождался, когда хлопнет входная дверь, запер замок и вернулся к столу.
Шестьсот пятьдесят граммов... Он свернул ткань - застиранную фланельку,
похоже, четвертушку старой пеленки. На рубашку одной пули уходит два
грамма. Если Оськин добудет и самовар... Ладно, это пока мечты. Что нам
пишут? Он вскрыл конверт. Как и в предыдущие дни - голубоватая, очень
тонкая бумага. Черные чернила. И его, Димин, почерк...
включен в список. Впрочем, этого следовало ожидать: тебя сходу назвали
восемь из Одиннадцати. Как понимаешь сам, это - не только честь, но и
хлопоты, и дальняя дорога, и, может быть, пиковый интерес. Будь готов ко
всему. Неизвестно, как долго продержатся сами Одиннадцать, напор все
нарастает, оракулы же, по обыкновению, либо молчат, либо говорят
банальности - которые постфактум будут признаны эталоном провидческой
мудрости. Такие пророчества сбываются при любом исходе дел. Кассиус
передает просьбу: присмотреться к жене Архипова. По всем константам она из
Неизменных, но либо латентна, либо предпочитает находиться вне игры.
Либо... понимаешь сам. Постарайся вызвать ее на разговор о древних
цивилизациях, древних знаниях - возможно, тогда что-то прояснится. Но не
нажимай слишком - если она латентна, а ты вызовешь сдвиг, то на тебя все и
выльется. Действуй мягко, осторожно, ненавязчиво. Да, и еще: телефон 2-1-2
больше не ответит. Там все кончено. Остались 2-8-6 и 2-9-0, это Стасик
Пионтковский и Маша Чепелкина. Постарайся остаться в живых. Ты нам очень
нужен."
чувство, что написанное чрезвычайно важно, потом - странное, тайное,
недоступное самому понимание, понимание, вызывающее мутный, багровый жар в
затылке. Сквозь этот жар он видел, как руки сами мнут письмо и тянутся за
спичками... Потом все кончилось.
стекло, сквозь голые, как зимой, костяно-белые ветви на дальние сопки, на
высокий правый берег Ошеры, на огромный вековой кедр над крышей больницы.
Как в темном котле, кипели какие-то мысли, чувства, предчувствия, и
постепенно со дна поднималась, вытесняя все прочее, горькая спокойная
гордость, ясное понимание того, что да, теперь все решено и подписано, все
будет так и никак иначе, я сам того хотел и к тому стремился, и продолжаю
хотеть и стремиться, я предупрежден о неминуемых последствиях, но решение
остается прежним... что-то подобное он мог бы сказать, если бы кому-то
нужны были эти слова. Но никто его не слушал и не слышал. А потом раздался
громкий стук.
отпер дверь. На пороге стоял капитан Ловяга.
ночи...
нечего.
конкретному убийству. Но давайте расширим круг тем, что ли. Вообще все,
что происходит - как вы расцениваете?
Ловягу носом в вопиющие нарушения обыденности, но тот, как кот Базилио,
изображал из себя слепого и говорить хотел только о пяти сольдо...
материализуются воспоминания - то, что хочется забыть. А у нас -
двенадцать тысяч человек. И материализуются страхи.
устранить причину будет не в наших силах.
как учит диалектический материализм - то, значит, мы имеем дело с физикой,
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Афанасьев Роман
Березин Федор