галактике, и вот уже несколько десятков лет, по мере того, как расширялось
количество земных колоний и населенных планет, политические отношения
становились все хуже и хуже, и что-то странное и тяжелое грезилось в
будущем. Может быть, космос и был виноват. Как раз перед началом
космической эры Земля, наконец, приобрела радующее взор единообразие и
чарующий политический покой: существенных изменений в очертаниях
государств не произошло, но гигантские экономические союзы, определяли
политику правительств, и, перехлестываясь друг с другом, сцепляли планету
в одно целое. Диктаторские режимы вымерли, как динозавры, от экономических
санкций и редких, но единодушных вторжений войск ООН, и мир, абсолютно
убежденный в торжестве экономической необходимости над всеми видами
человеческого фанатизма, не очень-то задумывался о том, что путешествия
человечества к звездам предоставят новый шанс для глупости толпы и
честолюбия лидеров.
планете Токава вдруг потребовала независимости от страны-основателя,
мотивируя это тем, что ее "обирают". Послали комиссию, каковая установила,
что Токаву не только не обирают, но, наоборот, вбухали в нее два
миллиарда, из каковых один миллиард осел в карманах Директора Колонии,
который и натравил колонистов на руководство компании на земле, опасаясь
расследования. Директор назвал отчет ложью. Толпа поубивала членов
Комиссии. Директор явочным порядком объявил планету независимой, но,
будучи человеком разумным, через пять лет очень прибыльной и не очень
жестокой диктатуры смылся с планеты, предварительно запродав ее обратно
родной компании.
людям и основало колонию на планетке Самос. Вместо того, чтобы получать
пособие по безработице, недовольные жизнью люди ехали на Самос за счет
правительства и там получали обширные фермы. Очень скоро им начинало
казаться, что получать пособие легче, нежели работать на дикой ферме, и
они просились обратно, опять-таки за счет правительства. Губернатор
планеты взвыл и сказал, что дорогу обратно граждане должны оплачивать
сами. Граждане сказали, что они не рабы, и в доказательство выкинули
губернатора из окошка единственного на планете четырехэтажного здания.
Гацека, была Лея, планета "узнавших истину", и шныряли, шныряли неудержимо
в космосе какие-то молью изъеденные суденышки, на которых жители Леи
охотились за всем, что движется в гиперпространстве, не имея возможности
ни производить, ни покупать новейшее оборудование, и полагая, что нет
греха грабить тех, кто истины не знает.
улетевших из Галактики прочь и замышляющих где-то там что-то совершенно
омерзительное против погрязшей в чем-то там цивилизации.
гораздо меньше, чем нормальных колоний и повзрослевших, оправившихся, и по
вполне резонным рекомендациям получивших свою независимость государств,
находящихся в наилучших отношениях с метрополией, нельзя было не признать,
что становилось их все больше и больше, и завоевание космоса стало
доказательством не только триумфа разума, но и триумфа всех разнообразных
форм человеческой глупости.
рисковать им из-за одной планеты. Произнеся несколько альтруистических
слов о необходимости бережного отношения к чужой цивилизации, субъекты
международного права договорись, что промышленное и идеологические
соперничество землян на Вее превратит их собственные мелкие дрязги в
вооруженные скандалы, и кончится появлением, в обозримый срок,
межпланетного соперника. И стоило прислушаться к мнению некоторых
экспертов, уверявших, что соперник этот благодарности к колонизаторам
испытывать не будет, а гражданской свободе предпочтет социальную
справедливость.
цивилизацию с целью последующей оптимизации условий контакта (если таковой
будет рекомендован).
происхождение, с собой не имели. Правило это ввели после того, как двое
наблюдателей, один за другим, затеяли сеансы черной магии с полным ее
разоблачением. В одной случае чиновник-веец посчитал своего молодого
подчиненного из сырного ведомства сумасшедшим; в другом случае чиновник
был молод и проницателен. Разобравшись, что к чему, он оценил свою
проницательность в шесть тысяч золотых государей. Ему не поверили,
заманили в ловушку и увезли на Землю. Там он быстро смекнул, что нужно ККИ
и писал о том, что вмешательство землян в историю Страны Великого Света
кончится экспроприацией иностранцев и возрождением империи уже не в рамках
ойкумены, а в рамках Галактики. Он ругал чиновников, сострадал народу, а
также пояснял, что нищета происходит не от материальных, а от социальных
причин, - если бы разделить поровну все, украденное чиновниками, то и
нищета исчезла бы.
давал спать спокойно ни ученым, ни чиновникам ККИ. Так родился проект под
кодовым названием "Желтый грач", проект настолько секретный, что, узнай о
нем публика и пресса, скандал разразился бы неимоверный.
зубы, если таковые имелись, - дабы нельзя было предъявить зуб как
доказательство своего происхождения; пока в высоких кабинетах рассуждали
об опасности неконтролируемого контакта, - шесть тщательно отобранных
ученых, в рваных платках и с ореховым посохом, явились в Харайн и
поселились в желтом монастыре.
интересовал обитающий на ее территории бог.
немногих. Именно связи Нана понадобились, когда дело зашло о доставке в
Харайнский монастырь - под видом выгодной контрабанды - кое-каких товаров
с тяжелого звездолета, приземлившегося за границей переполненной
доносчиками империи. Дело в том, что среди всех наблюдателей ККИ, не
выдерживавших местного политического климата и прозябавших преимущественно
в провинциальных управах, Нан поднялся выше всех. С Нана стребовали
двадцать подписок и с великим скрипом выдали деньги на первоочередные
взятки.
было чудом не большим, нежели восход Солнца. Ир ничем не отличался от
других богов, хотя служители его отличались от прочих монахов
безукоризненной праведностью. Это пугало народ, слегка раздражало
начальство, а главное - привело к тому, что желтые монастыри порядком
обезлюдели за последнее время.
полковник Алджернон Ф.Келли, в травяном плаще и с подвязанной к поясу
мухобойкой из ослиного хвоста, явился в Харайнский монастырь, он застал
там только одного старого, как сама империя, монаха. Монах кивнул ему,
сказал, что ждал преемника, чтобы помереть, и, действительно, через три
дня помер. Начальство даже не заметило перемены. Народ упорно думал, что
старый монах омолодился.
месяца четыре назад один чиновник из ведомства церемоний конфиденциально
посетовал, что излишнее благочестие - тоже прискорбная вещь: вот в
Харайнском монастыре завелось целых семь монахов, и вроде бы шибко они не
ладят меж собой.
Харайнском желтом монастыре объявился Ир.
которая должна была стать ночью рождения сына Ира и стала ночью смерти
городского судьи - пропал. Сбежал? Или был похищен?
с пятицветной наклейкой. Экраны принадлежали системе слежения
"Lychnus-28". Над центральным экраном имелись песочные часы времен Пятой
династии, укрытые толстым биокомпьютером, свешивавшимся с часов наподобие
большого разноцветного носового платка. Прочая обстановка в бывшем
монастырском подземелье была местного происхождения, и восемнадцатилапая
химера на спинке пустого кресла рядом с полковником неодобрительно взирала
на экраны. Полковник сочувствовал трехглавой химере. Временами ему
казалось, что когда в подземелье начинается ночь, химера и "Lychnus"
начинают вести разговоры. Химера и "Lychnus" начинают обсуждать свои
сравнительные технические характеристики и химера хвастается, что у нее
целых тридцать шесть глаз. "Lychhus" же возражает, что глаза химеры ничего
не видят, и что лучше иметь двенадцать G-мониторов, чем тридцать шесть
глаз из лазурита и оникса. Но сколько Келли не подкрадывался ночами, ему
никогда не удавалось подслушать спора химеры и "Лихниса" и выяснить, чьи
же глаза видят лучше.
монастыря, голый склон и три тропы к трем воротам: тропа для чиновников,
тропа для простолюдинов, тропа для монахов. Все три тропы были безлюдны.
Да где же этот инспектор?
царапинах, волосы растрепаны, от одежды - легкий запах плесени.
работает.
Березин Федор
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Василенко Иван
Кервуд Оливер Дж.