вам так просто не отдам, вы об этом и думать забудьте!..
если их всего двое. Только ведь там может быть и третий - в кустах, для
страховки...
Прахов на моих глазах нагнул голову и шагнул в пролом.
сторон, одинаково одетые, с одинаковыми лицами, и остановились, молча
глядя на поникшего преступника...
ночи, темный сквер, явная уголовщина!.. И потом эти их одинаковые
физиономии!..
неторопливо. А Гриша Прахов, мой квартирант, резчик из моей бригады,
плелся между ними, жалко опустив плечи.
делались все более плоскими, словно вырезанными из бумаги.
навсегда...
поздно.
штакетину сверху - с оттягом, как кувалду. Он почти уклонился, и все же я
его зацепил. Хорошо зацепил, крепко.
левой рукой. У меня не было времени снова занести штакетину, и я просто
отмахнулся ею. Повезло - достал. Выбитый ударом предмет, кувыркаясь,
улетел в заросли.
женил рейкой точнехонько в лоб.
неизвестно откуда взявшийся третий попятился от меня мелкими нетвердыми
шажками, дошло наконец, что это я Гришу рейкой женил. Черт бы драл их
одинаковые физиономии!
плотные подстриженные кусты, и он по-клоунски через них кувыркнулся -
спиной вперед, только подошвы мелькнули.
короткую черную траву, второй постанывал, свернувшись в вопросительный
знак.
и со всех ног бежать к дыре. А там - срочно поднимать шум! Кому-кому, а уж
мне-то рассказывать не стоит, что за штуку выдергивают из-за спины таким
движением, - служил, знаю... Я отшвырнул штакетину, дернулся было к
кустам, за которые только что улетел Гриша Прахов, и вдруг в самом деле
увидел третьего. Вернее, не то чтобы увидел... Просто вдалеке, возле
аллеи, где света было побольше, мелькнуло что-то серое.
и упал за чахлой елочкой, чуть не пробив себе ребра чем-то твердым и
угловатым. Вот дьявол! На что же это я упал?
нарочно кем подложенную штуковину, серое пятно приблизилось. Все правильно
- это был третий.
переходами шага в три-четыре. Замрет на секунду, прислушается - и
скользнет дальше, веточкой не шелохнув. В левой руке у него (опять в
левой!) было что-то вроде большого неуклюжего пистолета, и чувствовалось,
что стрелять он в случае чего будет навскидку и без промаха.
теперь двигался прямиком ко мне. И хоть бы камушек какой рядом лежал! И
рейку, дурак, бросил!.. Ну куда же мне с голыми руками против...
как у него. Секунды две в голове моей шла какая-то болезненная
пробуксовка, прежде чем я понял, откуда она взялась. Я же сам только что
вытащил это из-под собственных ребер. Ну точно! Темный предмет, что,
кувыркаясь, улетел в заросли после моей отмашки дрыном!..
тенью лицом. Черные кусты напротив елочки распадались широкой прогалиной,
и я ясно видел, как он поднял оружие и тщательно прицелился в одного из
лежащих. Конечно, ничего хорошего от этой братии я не ждал, и все же меня
прошиб холодный пот, когда я увидел, что он собирается сделать.
руке даже щелчка не издала. А человека не стало. Просто не стало, и все. И
только трава на том месте, где он лежал, залоснилась вдруг в сером
полусвете фонарей от немыслимой стерильной чистоты.
второго... Ну пусть не щелчок, но хоть бы шорох какой раздался! Ни звука.
Был человек - и нет его.
прицелившись в мою штакетину, уничтожил и ее тоже. На всякий случай.
рейкой по второй!.. Долго бы искали потом Миньку Бударина...
рукоятке, и от кисти к локтю пробежали электрические мурашки. Перед
глазами у меня вместо прицела оказался стеклянный экранчик не больше
спичечного коробка. В нем я увидел слегка увеличенные черные кусты и тонко
прочерченную светящуюся окружность.
и думать забыл! Одного мне хотелось - чтобы этот серый скрылся, и как
можно скорее. Но он, похоже, не собирался скрываться - неподвижная фигура
по-прежнему маячила посреди лужайки.
обездвиженный мною Гриша Прахов. Если этот гад сделает к нему хоть один
шаг... Сделал. Ну, не обижайся...
ведь с той самой ночи стал тишины бояться. Мать до сих пор удивляется: что
это я - телевизор включаю, а сам его не смотрю? А меня просто в полной
тишине жуть берет...
слышно листопрокатный да шевелились вверху черные кроны. Вот он, серый
разрыв между кустами, вот она, выбитая в траве светлая тропинка, а на ней
- никого... Как будто не стоял там секунду назад страшный серый человек с
лицом Гриши Прахова.
осколок стекла. А в следующий миг землю рядом со мной словно помело -
сдуло бесшумно мелкие камушки, хвоя на низко опущенной ветке блеснула как
вымытая...
места. Аллея теперь проходила рядом. Краем глаза я видел изнанку моей
скамейки и бетонную урну. И только было я подумал, что хотя бы со стороны
аллеи прикрыт надежно, как урна эта - исчезла. А за ней исчезла и
скамейка. Словно кто-то быстро и деловито убрал все заслоняющие меня
предметы.
что случилось потом - не помню. Наверное, я отбежал. Или отполз. Или
откатился. Словом, что-то я такое сделал...
понесло через аллею, а главное - как это я ухитрился перебежать ее, не
попав под выстрел.
Гриша Прахов! Им теперь было но до Гриши. Беготня и бесшумная пальба
перекинулись на противоположную сторону сквера - ту, что примыкает к
шоссе.
Похоже, я стянул на себя всех Гришиных родственников, дежуривших возле
завода. Еще раза три слизывал невидимый выстрел пыль с травы перед самым
моим лицом. Я вскакивал, отбегал, падал, отползал, целился... В голове
сидела одна-единственная мысль: "Лишь бы этот дурак не очухался раньше
времени... Лишь бы он не полез меня выручать..."
Даже залечь было негде. Я сидел на корточках за жидким кустиком, а из
черных провалов ночного сквера на меня наползала оглушительная леденящая
тишина. А за спиной ограда, железные копья выше моего роста - не
перелезешь. Короче говоря, зажали Миньку Бударина.
услышит. А услышит - так не успеет. А успеет - так не поможет...
рокочущий звук. Сначала он был еле слышен, потом окреп, приблизился,
распался на отдельные голоса... Это возвращались заводские КрАЗы!