Чтение 8–й страницы книги ~Баймер~

На экране цифра, означающая сумму в долларах, обнулилась. Светлана Васильевна сказала с досадой:

- Вот видите! Ничего не получается.

- У вас получается намного лучше, чем у большинства, - похвалил я, это надо делать обязательно, иначе начинающие совсем падают духом и бросают это дело, "чтобы не позориться", - другие вовсе не попадают курсором в экран! Теперь делаем так... Выходим без сохранения... вот снова вы у обочины, смотрите на свой участок, у вас прежние семь тысяч.

Она сказала с сомнением.

- Тогда лучше сперва поставить стены?

- Мудрое решение, - похвалил я. - У вас в самом деле получается хорошо.

Мне показалось, что кончики ее ушей порозовели от удовольствия. Конон заботится о ней, это ясно, но явно лишь как о боевом товарище, который к ним шел плечо в плечо по тайге, жил в бараке, коммуналке, который с ним безропотно переносил голод и холод, растил детей, а теперь заслужил покой и отдых. А он, Конон, счастлив, что может дать ей покой и отдых... но в нем самом еще столько звериной силы, что какой там отдых, с шашкой наголо несется на боевом коне, что-то там создавая, захватывая, расширяя, это на нем еще пахать и пахать, взрыхлять Змеевы Валы...

- Хорошо-хорошо, - сказал я. - Не дергайте ее, она посуду сама уберет...

- Но там мухи! - сказала Светлана Васильевна с тихим ужасом. - Мухи над тарелками!

- Она там... - сказал я и поправился, - вы там сами уберете.

На экране уменьшенная копия Светланы Васильевны остановилась, подняла руку, понюхала подмышкой, поморщилась.

- Что с ней? - встревожилась Светлана Васильевна.

- Увы, на дезодоранты пока нет средств, - сказал я сочувствующе. - Придется мыться чаще...

Мне показалось, что Светлана Васильевна дернула локтем, словно намереваясь поднять руку и понюхать у себя в реале, но сумела удержаться, кое-как с третьей попытки послала себя виртуальную в душевую кабину. Я торопливо объяснил, что когда станет зарабатывать больше, то сможет купить ванну, а потом и вовсе всякие там джакузи, а пока вот так...

На экране фигурка разделась донага, вошла в душевую и закрыла дверь. Здесь был опасный для меня момент, так как я убрал цензурный блок, затемняющий нагие тела, но Светлана Васильевна смолчала. Да и вообще-то объяснимо: хоть я выбрал из набора самую полную фигурку, но все же это полная фотомодель, а не располневшая домохозяйка. Сейчас Светлана Васильевна с удовольствием ждет, когда она домоется и выйдет, чтобы еще раз посмотреть на себя...

Где-то через час в комнату заглянул Сергей.

- А, вы здесь... Там Нюрка уже накрыла стол.

Светлана Васильевна сказала торопливо:

- Вы, Андри...ша, Андрий, идите-идите. У меня, увы, диета. Лишний вес, знаете ли. Мне даже смотреть нельзя на все эти... А как выйти в режим покупки? Ах да, вспомнила...

Я тихонько попятился. Сергей покачал головой, молча вышли в коридор. Сверху с лестницы просторный холл во всей красе: два камина, мебель и картины на стенах, а посредине немалый обеденный стол. Во главе стола уже сидел Конон. Его брови удивленно поднялись, когда увидел только двоих.

- А где же Светлана?

Сергей сказал почтительно:

- Они сказали, что у них диета. Доктор запретил ей даже смотреть на все жирное, а так как мы с вами толстые...

Конан поднял взгляд на меня. Мое сердце тряслось, как овечий хвост, ибо за последние десять минут были мгновения, когда его жена готова была все бросить и никогда к компу не возвращаться, сейчас вроде бы заинтересовалась, но интерес еще не перешел в стадию увлечения, вдруг да споткнется на каком-то камешке за мое отсутствие...

- Осваивает комп, - ответил я кратко.

- Комп?

- Через игру, - пояснил я. - Все с игр, все с игр...

- Как все звери, - подсказал Сергей. - И птицы. И рыбы... Вот у меня кошка, так вот она...

Конон покачал головой, в глазах было сильнейшее недоверие.

- Ей и не надо осваивать... Пусть освоит хотя бы то, что относится к играм. Я не хочу, чтобы она звала тебя включить его или включить. Но, честно говоря, ты меня ошарашил. В тебе спит великий педагог!

Сергей хмыкнул, предложил мне деловито:

- Разбуди и выгони. Или бери квартплату.

Нюрка, покачивая горячими бедрами, у нее свои игры, поставила передо мной тарелку с половинкой курицы в окружении парующей гречневой каши. Ухитрилась прижать бедром мне руку к столу так, что я ощутил ее крепкое жаркое тело. Сергей гадко заулыбался, глядя как я неуклюже попытался выдернуть пальцы. Дергал я не сильно, не хотел привлекать внимания, но при желании мои судороги можно было истолковать и по-другому.

Конон смотрел на меня неотрывно.

- Уверен, что она сейчас не на диване с розовым романом в руках?

- Не уверен, - признался я. - Но если не лежит, то она... попалась.

Сергей хихикнул:

- Илья Юрьевич, придется яйцеголовому повышать жалование.

- Пока не проверю, - сказал Конон, - пока не проверю...

Но обед закончил быстрее, чем обычно. Я не видел, как он обедает обычно, но сейчас явно торопился.

Когда мы вдвоем заглянули в ее комнату, Светлана Васильевна суетливо двигала мышкой, ругала, но не комп, а себя, ту себя, которая там ходит бестолково и натыкается на мебель, застревает, не успевает в туалет, вот снова уписалась, ревет...

Я подошел на цыпочках, сказал негромко:

- Все хорошо, все отлично! Вы все делаете восхитительно правильно. Но только не мучайте там себя, доверяйте больше... Вы там внутри сами накроете себе стол, сами сходите в туалет, помоете руки или примете душ. Только не мешайте отсюда сверху, не загружайте другими заданиями. Мебель расставили хорошо, со вкусом. У вас хороший вкус! Только оставьте здесь проход пошире... Просто передвиньте стол. Ей и так хорошо, но когда придет мужчина, они могут застрять...

- А что, придет и мужчина?

- Если позовете, - объяснил я. - Знакомых будет много... А телефон вы уже повесили на стенку. Хорошо повесили, близко к ванной. И к кухне. Только еще один можно будет в гостиной...

- А не дорого? - спросила она тревожно. - Я, знаете ли, только что устроилась на работу официанткой... Зарплату еще не получала!

Конон вышел на цыпочках.

Глава 11

Светлана Васильевна то и дело останавливала игру, заново переставляла мебель. Деньги она экономила отчаянно, умело. Похоже, ей в самом деле пришлось испытать и крайнюю бедность, и работу в две смены, и придирки хозяина, у которого они с Кононом снимали квартиру.

Наконец я тоже покинул ее, наговорив кучу комплиментов умению так быстро схватывать принципы управления. В коридоре пусто, воздух прохладный. Из окна виден зеленый как биллиардное поле двор, Козаровский что-то втолковывает Антону, тот виновато разводил руками. Вот Козаровский рявкнул, Антон вздрогнул и вытянулся в струнку, руки по швам. Черт, да тут еще та команда...

Я попятился, а то еще и меня вот так по струнке, спустился по лестнице. Справа по холлу, он же коридор, вроде бы голоса, я добрался к двери, из-за которой не только голоса, но и запахи украинского наваристого борща, жареного мяса, картошки,

Раскрасневшаяся Нюрка сидела на коленях Сергея. Тот развалился в небрежной позе на широкой деревянной лавке с широкой спинкой, в одной руке бутылка с пивом, другую небрежно забросил на дерево лавки. Я бы попятился, но кроме них здесь же на кухне Антон и Гриць, один присосался к горлышку бутылки, запрокидывая ее кверху донышком, другой раскачивается на массивной табурете, пытается усидеть на двух ножках.

- Заходи, - пригласил Сергей великодушно. - Говорят, Иисус умер за наши грехи. Так давайте его не разочаруем.

А Гриць бухнул:

- Добро пожаловать в клуб "Для тех, кому за 30"

Нюрка кивнула мне, нехотя слезла с Сергея, да то лишь потому, что на двух сковородках угрожающе шипело, пришлось где полить маслом, где перевернуть, где потыкать вилкой. Шипение медленно стихло. Нюрка для верности накрыла крышкой.

- Девушка не шлюха, - объяснил мне Сергей. - Она просто расслабилась. Пиво будешь? У Нюрки целый склад.

- Буду, - сказал я. - Хотя я от пива всегда тупею. Но такая жара.

Нюрка оценивающе оглядела меня с головы до ног и обратно.

- Говорят, ты новый яйцеголовый?

- Моня зовут Андрий, - сказал я. - А ты и есть Нюрка?

Она промурлыкала:

- Что в имени тебе моем, ты оцени груди объем... Что тебя еще интересует, кроме компов?

Антон повторил заинтересовано:

- Что в вымени тебе моем... Класс!

Сергей вмешался:

- Нюрка, он человек самой банальной сексуальной ориентации. Как и все мы здесь. Примитивы!.. Андрий, ты ей не поддавайся. Они любит умников. Это для нее такое извращение. Мол, чем выше интеллект, тем ниже поцелуи.

- Нюрка у нас умница, - подтвердил и Гриць. - Слона на скаку остановит.

Нюрка огрызнулась:

- То, что ты писаешь стоя, еще ничего не значит. Если бы у моей собаки была такая же рожа как у тебя, я бы гуляла с ней только ночью.

Сергей заметил:

- В женщине все должно быть прекрасно: и ноги длинные, и язык короткий. Так что, Нюрка, ты лучше раздвинь ноги навстречу традиции... и помалкивай. А если еще и поставишь мне литру водки, ты будешь даже красивая.

Нюрка оглядела меня с головы до ног и обратно. Промурлыкала:

- Из двух зол я выбираю то, какое раньше не пробовала.

- Ах, Нюрка, Нюрка! - сказал Сергей предострегающе. - Всю ночь ты не смыкала ног... И откуда в тебе столько.. гм... женственности?

Я молча пил из горла, помалкивал. Напряженные мышцы медленно распускали узлы. В желудке, где с утра по направлению к заднице продавливается наковальня, стало свободнее. Вообще-то пиво я позволяю себе только в конце рабочего дня, но сейчас я вроде бы сделал великое дело, укрепил позиции. Хотя все еще не знаю, сколько Конон собирается мне платить. Это чисто по-русски: устраиваться на работу, не обговорив условия, не составив хитроумный контракт, который юристы должны обнюхать на предмет заложенных мин...

-Сергей, - сказал я, - я не знаю здешних порядков. Я закончил там... со Светланой Васильевной. Что теперь, ждать, когда меня вызовут, или самому идти искать работу?

Сергей не отрывал взгляда от могучего зада Нюрки.

- А я думал, вы с шефом старые кореши...

- То было в советскую эпоху, - нашелся я, - а сейчас время другое!

- Другое, - вздохнул он. - Совсем пропало чувство плеча, осталось только чувство острого локтя в бок, а то и пинка в зад. Но все же жизнь есть жизнь, в какой бы позе не проводилась. Сейчас старые связи по фигу, миром правит экономика, а это значит, что голод не тетка - полюбишь и козла. Так что допивай, а потом дуй снова вверх, потом направо... понимаю, это трудно, у всех у нас рефлекс налево, но ты себя пересиль, зато будешь там в конце вознагражден... дверью с номером семнадцать. Там рядом еще одна, без номера, я еще ни разу не видел, чтобы кто-то в нее входил, но ты дуй в семнадцатую. Конон там. Но дверь ногой не открывай, понял? Ногой не открывай!

Я добросовестно запоминал, кивал, Сергей трижды повторил, я наконец отправился отыскивать эту загадочную семнадцатую. Сердце колотилось в страхе, что не отыщу, я всегда мандражирую по пустякам. Если не отыщу, придется возвращаться, переспрашивать, ноги при одной мысли о насмешках становятся ватными.

На втором этаже шел медленно, считал двери. Табличка с номером семнадцать оказалась на двери, показавшейся мутно знакомой. Толкнул дверь, пахнуло духами, перед внутренним взором сразу прорисовалась нежная светлая девушка с золотыми волосами, везде цветы, бабочки...

А по ту сторону приемной массивная дверь. Я тупо посмотрел на нее, деревянные ноги донесли вплотную, и только сейчас узнал дверь, где уже побывал час назад. Это Сергей так шутит, у него свой юмор. У меня компьютерный, у него - казарменный.

Огромный кабинет, массивный стол под дальней стеной, и торчащая кабанья щетина, что заменяет Конону прическу. Конон склонился над бумагами, видно как листает в раздражении, что-то подписывает, правит, вычеркивает так резко, что наверняка рвет пером бумагу.

У меня к людям, которые имеют дело с допотопными бумагами, жалость, как к инвалидам или убогеньким. А у Конана бумаги вообще древние, в древности печатали даже не на принтерах, а были такие механические устройства, надо было с силой колотить по клавишам, чтобы получился оттиск. Что-то еще догутенберговское. А чтобы получить копию, надо бы ставить еще листок, а между ними проложить такую пропитанную с одной стороны краской бумажку, так и называемую копиркой... У секретарш пальцы всегда были испачканные, а у их начальников... гм... Словом, секретаршам приходилось советовать не использовать копирки вместо туалетной бумаги.

- Садись, - велел Конон. - Ну как тебе у нас? Я вижу, что не ошибся. А если и ошибся, то в лучшую сторону. Думал, ты только в железе ас! Вот уж не ожидал, что сумеешь мою дражайшую заинтересовать.

- Да все просто, - ответил я. - Я уже многих друзей так... Люди просто боятся компа. Стоит их похвалить, сказать, что у них получается даже лучше, чем у других, тут всякий чувствует себя орлом. И в самом деле перестает громоздить глупость на глупость. Светлана Васильевна сегодня поздно ляжет спать, вот увидите.

- Гм, - сказал он с сомнением.

- А вот нам труднее, - сообщил я. - Илья Юрьевич, мы с вами как евреи в фашистской Германии, как негры в старых Штатах, как прокаженные в средневековой Европе, как... как не знаю кто! Нас и сторонятся, и жалеют, как придурков, как..

Он смотрел, набычившись. Сказал с подозрением, голос похолодел:

- Что-то не понимаю, о чем ты.

- Все очень просто, - заговорил я торопливо, чувствуя, что моя успешно начатая карьерка сейчас может оборваться. - Я хожу меняю платы одному академику. Он не так богат, как вы, но его знают во все странах, он лауреат международных премий, почетный член Британской, Испанской и Сорбонской... есть такая страна?.. академий. У него имя, имидж, сурьезные работы по ядреной физике. Так вот он играет на компе тайком даже от жены! Это ж что за жизнь: ни разу не насладиться полноценным звуком долби... разве что когда жену удается спровадить в гости! А она, как на зло, заядлая домоседка. Игры я ему таскаю в рефератах по этой самой ядреной физике, чтобы если кто глянет на обложку, понимал, что молодой аспирант идет к своему наставнику! Как будто поллитру тайком несу.

Я говорил и говорил, ибо пока человек говорил, он может заставить говорить другого, а чем больше тот другой отвечает, тем меньше способен на какие-то решительные действия.

Наконец Конон сказал:

- Я тебя что-то не понял. Это ты к чему?

- Я не такого ранга, - сказал я с отчаянием, - как вы с академиком. Но даже мне приходится чуть ли не тайком от отца играть... Нет, я не прячусь, но это ежедневное о том, что глаза порчу, что черт-те чем занимаюсь, что я из интеллигентной семьи, а веду себя как тупоголовый тинейджер из неблагополучной семьи, что все мои одноклассники вышли в люди, только я урод... Словом, я могу поставить вам не ту примитивненькую кваку, вторая квака куда круче, а на днях вышла третья, то ваще рулез.. Есть еще анрылий турнамент, там отпад полный, вы в самом деле получите полную оттяжку. А то что за жизнь: иметь такие деньги - и не пользоваться в свое удовольствие?

Он смотрел злыми глазищами. Лицо налилось кровью. Мне показалось, что вот сейчас наберет в грудь воздуха и рявкнет: вон, придурок, не выплачивать ему, а то и вовсе контрольный выстрел в голову, но Конон явно вспомнил, что слегка приоткрылся еще в мой первый визит на его роскошную виллу, а умному много ли надо? Он тогда прошелся насчет шашлычков на свежем воздухе, наборе стандартных времяпровождений, а отсюда недолго до вывода, что и казино для него вовсе не развлечение, а так... что-то вроде обязательного воскресного выхода в церковь для нашего мэра.

Я с трепетом видел как широкая горкомовская грудь угрожающе вздулась, он был грозен, как член легендарного Политбюро КПСС, затем я услышал медленный выход, бетонная плита широкой груди опустилась на место. Он сказал почти спокойно:

- Не спорю, эти штуки... привлекательные. Но у меня слишком много дел, чтобы... играть.

- Это другое дело, - сказал я поспешно. - Дела - прежде всего. Я просто предложил заменить старые игры на вашем компе новейшими. Игры - это не кино, где можно смотреть и фильмы десятилетней давности! Игра прошлого года всегда уступает нынешним и по графике, и по наворотам, и по трюкам. Даже по сюжетам. Если вдруг у вас окажется минутка свободного времени... то лучше истрать ее на игру высшего класса? Ведь у вас, с вашими деньгами, и комп хуже, чем у меня, и программы, и даже игры!.. А это, скажу честно, нелепо.

Он неожиданно усмехнулся.

- Нелепо. Даже оскорбительно. Ладно, действуй. А потом посмотрим, что у тебя получится.

В дверь заглянул Козаровский, холодные глаза сразу отыскали меня и уже не оставляли.

- Илья Юрьевич, - сказал он, - мне нужен ваш программист.

Конон сделал небрежный жест:

- Забирай!

Настроение мое рухнуло в пропасть. Только что я решил, что сумел завоевать симпатию Светланы Васильевны, а это жена могущественного шефа, только что опасно сыграл с самим шефом и... можно казать, выиграл, а теперь вот так мордой о стеной, а потом по битому стеклу...

Я обреченно поднялся. Козаровский, смотрит вроде бы бесстрастно, но я вижу насколько ему не нравлюсь. Есть люди, которые не могут и не понимают как жить в обществе себе равных. Им надо либо подчиняться, либо подчинять. К тем, кто выше, они чувствуют ровное почтение, к нижним - ровное презрение, а вот все остальные - враги, соперники.

- Пойдем, - велел он. - А шнурки Илья Юрьевич умеет завязывать и сам. Если хочешь посуду помыть, то... ладно, можешь помочь Нюрке.

В коридоре и на лестнице он ни разу не оглянулся, в полной уверенности, что не посмею отстать, остановиться, залюбовавшись вот этой картиной на стене, засмотревшись на редкостной красоты гобелены, на фигурную лестницу с третьего этаж на второй, еще более навороченную - со второго на первый...

В груди был подленький страх, и то чувство, которое у русских выкристаллизовалось в пословицах: стыд не дым - глаза не выест, спина от поклона не переломится, покорной головы меч не сечет, повиниться да в ножки поклониться, побьют - не воз навьют, спина наша, а воля ваша, тише воды, ниже травы, не кичись, а лучше в ножки поклонись... и я покорно шел за ним, как Фатима за господином, которую если и пустят где вперед, то разве что по минному полю.

- Присматривайся, - сказал он вдруг, не поворачиваясь. - Мы прошли уже пять телекамер. Все заметил?

- Ни одной, - пробормотал я.

- Какой же из тебя компьютерщик?

- Хороший, - ответил я. - Хороший.

Он хмыкнул, все так же не оборачиваясь, впервые видит наглеца, который так себя хвалит, но я-то знал, что не похвалил себя, а даже принизил. На самом деле я не просто хороший, а замечательный спец по железу. Да и любую программку напишу с легкостью, сразу вчистую, после меня какие там баги, можно тестировать на любой конфигурации. Так что Конон не прогадал, когда пригласил именно меня...

Я шел через узнаваемые по играм залы, коридоры из Mistа, спускался и поднимался по анрыльим и кваковским лестницам. Козаровский явно старался ошарашить богатством и великолепием, даже не ошарашить, а просто добить, ведь любой уже поражен, когда только подъезжает к воротам и видит сквозь ажурную кованую мастерами решетку в глубине зеленого пространства величественный замок...

А ведь, мелькнула мысль, этот особняк прошлым людям в самом деле кажется богатым и роскошным. Тут и мрамор, и дорогие породы дерева, и люстры, и картины... Но людям моего мира все это нищета, раз нет выхода в Интернет, если нет или мало компов. А здесь компы либо безобразно устаревшие, либо с допотопным софтом. И, конечно же, верх дикости - при таких бабках жить без выхода в Интернет?

Мы спустились по лестнице, все еще богатой и широкой, в подвал. Я ожидал увидеть ряды авто, но подземный гараж, наверное, под другим крылом. Здесь все те же просторные комнаты, стены отделаны дорогими и очень дорогими, даже я чую, породами дерева.

Козаровский направился к дальней двери. Настоящей железной, демонстративно не замаскированной, не покрытой даже кожей.

- Здесь везде телекамеры, - сообщил наконец он, все еще не поворачивая головы. Держался холодно и бесстрастно, но мне показалось, он сильно уязвлен моим молчанием. - Но половина либо не работает, либо не перекрывает все подходы. Займись ими, если умеешь.

- Это дело слесарей...

- А ты не умеешь?

- Сделаю. Но важнее, чтобы информация обрабатывалась. У вас какая аппаратура?

- Хорошая, - ответил он высокомерно. Рука его как-то уж очень привычно скользнула в нагрудный карман. У меня в желуде сжалось, здесь в подвале никто не услышит моего вскрика, если даже успею пикнуть... но в ладони Козаровского оказалась связка ключей. - Наверняка хорошая.

Я сглотнул ком в горле, спросил осипшим голосом:

- Да нет, какие компы?

- Ну, я офицер, - отрезал он с достоинством, - а не яйцеголовый. Компы есть! Стоят, жужжат. Летом от них жарко, а в ящиках так и вовсе пропеллеры крутятся. Там, внутри. Но все равно жарко. Ну и как тебе это все?

Он вставил ключ в замочную скважину, но не поворачивал, оглянулся. Наши взгляды встретились.

- Весьма, - ответил я. - Весьма!

- Что весьма?

- Всегда, - повторил я твердо и посмотрел ему в глаза. - Всегда!

В замке щелкнуло громко и властно. Так, наверное, щелкает затвор какого-нибудь стреляющего устройства. Типа гранатомета, а то и пушки. Тоже не маскируясь под изящную защелку, которую ставят на двери ванной или клозета.

В помещении воздух сухой, прохладный, чувствуется кондишен. Три стола в просторной комнате, комп в непомерно большом ящике, дисплей на двадцать дюймов, а на стене ряд черно-белых экранов. Я насчитал восемь, из них три отключены вовсе, видно же, а на остальных, тоже темных, внизу помигивают красные глазки индикаторов, готовы к работе.

Козаровский заходил то справа, то слева, смотрел на мои пальцы. Здесь я в своей стихии, осмелел сразу, а потом и вовсе обнаглел, едва не попросил Козаровского ввести какую-нибудь команду на ассемблере или хотя бы на языке СИ, дабы помочь мне, раз уж так присматривается.

- Все, - сказал я наконец. - Я ознакомился.

- Ну и как? - спросил он. И, не дожидаясь ответа, добавил с расстановкой. - Парень, только со мной не крути, понял? Я отвечаю за безопасность. Если заподозрю... только заподозрю!.. ты исчезнешь из этого мира. И трупик твой хладный никогда не найдут. Так что со мной всегда начистоту. И не думаю, что если побежишь и нажалуешься Конону, тебя это спасет. В системе приоритетов... слыхал такое слово?.. эти компы да игрушки стоят пониже безопасности, усек?

Мороз осыпал меня с головы до ног. Козаровский стоит напротив, правая рука чуть приподнята, пальцы хищно шевелятся. Тот ли готовы метнуться к пистолету, вон рукоять выпирает из-под мышки, тот ли нанесет удар голой рукой. Удар, от которого мой непрочный череп разлетится как дынька.

- Усек, - прошептал я. - Конечно, безопасность... прежде всего.

Он кивнул, не спуская с меня глаз.

- Вот-вот. Безопасность. В том числе и твоя.

Моя прежде всего, мелькнула в моем черепе мысль. Вы тут хоть пожрите друг друга, пауки проклятые, мне ваша безопасность по фигу. А вот моя шкура всех ваших стоит.

- Здесь все работает, - сказал я послушно. - Только запущено слишком. Оборудование хорошее, надежное. Но сейчас уже есть миниатюрнее, с большим радиусом захвата. Про драйвера уже молчу, с ними у всех отставание...

Он слушал, кивал. Я с холодком понимал, что отчитываться придется ему, а не Конону. Тот не будет вдаваться в мелочи, а я пока что мелочь. Безопасность - не мелочь, а я мелочь.

Конон спускался по анрыловской лестнице, увидел меня, поинтересовался:

- Уже побывал в нашей операторской?

- Только что оттуда, - доложил я.

Он посмотрел внимательно, что-то ему не понравилось, но смолчал, спросил только:

- И как общее впечатление?