read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



— Вниз дорога есть всегда, — ответил он.
Стальной шест, на подобных пожарные соскальзывают из своих апартаментов прямо в гараж к машине, без зацепок и петель, только кольцо с двумя ручками. Она послушно ухватилась, перенесла ноги через низкий бортик. Ветер засвистел в ушах, но она не успела закрыть глаза от ужаса, как подошвы больно стукнулись о твердый пол.
Она успела увидеть, как Олег там, наверху, ухватился за шест голыми руками. Его понесло вниз еще быстрее, чем ее. Ей почудилось, что от ладоней пошел дымок, тут же его пальцы разжались. Тяжелое тело пролетело несколько метров и гулко ударилось о бетонный пол.
Ее сердце остановилось. Несколько мгновений смотрела отчаянными глазами, потом ее как гигантской рукой швырнуло к его телу. Олег зашевелился, поднялся, тряхнул головой. Правая рука зажимала бок, словно там была открытая рана, а лицо перекашивалось от страдания.
— Олег!.. — вскричала она. — Не поднимайся!.. У тебя что-нибудь да сломано!
— А ты уже вызвала скорую? — поинтересовался он.
— Н-нет…
— Тогда надо идти. Сейчас здесь будет как муравьев.
— Но ты… сможешь идти?
Он удивился:
— Конечно. А что не так?.. Высота?.. Так это ж мягкий бетон.
— Мягкий? — не поняла она.
— Ну да. А что, у тебя может быть мягкое дерево, а бетон не может?.. Если бы тут бетон… твердых сортов, то убился бы точно. Или хотя бы ногу вывихнул.
Остекленевшими глазами она смотрела, как он метнулся к ближайшему грузовику, исчез в темноте. Юлия услышала только скрип дверцы. Когда добежала и взобралась на непомерно высокую подножку, Олег уже заводил мотор.
— А бензин? — спросила она шепотом.
— Все заправлено, — шепнул он. — Пыль не стряхнули, но бензобак полон… Эти машины готовь к броску хоть на Берлин, хоть на Пермь!
Мотор рыкнул, Юлию бросило плечом в жесткую дверцу. Она инстинктивно поискала привязной ремень. Олег чертыхался: машину ему, видите ли, дали с непривычным управлением, затем грузовик подал задом, развернулся и съехал по широкому пандусу на серое основание туннеля. Холодно и недобро блестели утопленные в бетон рельсы. Но когда колеса пошли набирать обороты, Юлия не ощутила толчков, шины почти не замечали полос блестящего металла.
Слева по трубе туннеля мелькали тусклые огоньки. Машина неслась с диким ревом. И хотя Юлия понимала, что на открытом пространстве этот рев казался бы намного тише, но сейчас вжималась в сиденье, чувствуя себя крохотной и беспомощной в этом мире огромных тяжелых машин, чудовищных конструкций из железа и хромированной стали.
— Сейчас будет отсек! — прокричал Олег. Смертельно бледный, он вцепился в руль, глаза пронизывали впереди быстро расступающийся полумрак. — Там слева лесенка!.. Выскочишь — и сразу наверх, поняла?
— А ты?
— Я следом за тобой!
— Как скажешь…
— То и говорю! Что смущает? Бородавки? Зато ноги красивые…
Машина вылетела в залитый светом просторный бункер. Далеко впереди, почти в самом его конце, Юлия увидела лесенку, ведущую к потолку, но сердце замерло, затем оборвалось в бездну. С той стороны распахивались двери, выскакивали люди с автоматами на изготовку. Почему-то у всех головы черные, удлиненные, с длинными, как у слонов, хоботами.
Загораживая дорогу к лесенке, встала группа людей с автоматами, у одного на короткой привязи озлобленно лаял огромный черный поджарый пес.
— Не люблю доберманов, — процедил Олег.
Он резко крутанул руль направо. Юлия крепче ухватилась за поручни. Бронированная машина ударила в разбегающихся людей, тряхнуло, подбросило. Юлия прикусила язык. Сквозь рев мотора услышала внизу хлопки и хруст, будто колеса прошли по вязанкам хвороста.
Машину занесло правой стороной на эстакаду, на огромной скорости швырнуло в воздух. Их на лету перевернуло, со страшной силой ударило, перевернуло еще, Юлия крепко держалась обеими руками. Вокруг мелькало, гремело, грохотало. Мотор выл оглушительно, она видела бешено вращающиеся колеса.
Потом ее снова вжало в сиденье. Впереди появился огромный танк, он разбросал какие-то обломки и встал там как гора, перекрыв выход. Юлия поняла в удивлении, что машина, оказывается, перевернулась несколько раз и снова на всех четырех, а Олег все еще пытается прорваться к лесенке…
В последний момент он круто вывернул руль, машину занесло, Юлия сжалась в комок, послышался толчок, грузовик стукнулся о танк самым боком, колеса бешено выбросили кучу гравия, машину бросило как снаряд, но на двух колесах не удержалась, рухнула набок, так ее пронесло до самой стены.
Сквозь разбитое стекло Юлия увидела страшные лица с хоботами. Глаза у десантников стали нечеловечески огромными. Она почему-то подумала про выщипанные брови, но при чем тут брови — понять не могла, мысли почему-то потекли вяло, застывая на ходу, словно попавшие в клей мухи.
Ее тело обмякло. Она видела остановившимися глазами, как Олег вывалился из машины, марсиане подхватили под руки, он сумел вывернуться и одного подмял. Когда его оторвали от жертвы, на полу распласталось неподвижное тело… Теперь лицо чужака стало снова человеческим, а сорванная маска с длинным гофрированным шлангом лежала рядом, утопая в лиловом дыму.
Сознание померкло, она почувствовала, что ее тело раскачали и швырнули в бездну.
Олегу закрутили за спиной руки, надели наручники. Он инстинктивно проверил
— хорошая хромированная сталь, таких нет даже в лучших полицейских управлениях. Голова его склонилась на грудь, и если бы не двое могучих коммандос, он бы рухнул на пол как груда мокрого белья.
Полковник вскинул руку:
— Прекратить подачу газа! Проветрить помещение!..
Майор ухватил пленника за волосы, рывком задрал голову лицом вверх, со страхом и изумлением всматривался в человека, который прошел столько и сумел столько.
— Что за… Я думал, самые элитные части у нас!
Полковник кивнул:
— Конечно у нас. Но одиночки могут появляться везде. На земле восемь миллиардов человек! А сейчас все страны постепенно отказываются от обычных войск, все деньги и силы элитным. Какой-нибудь чертов Камерун… а то и вовсе наркобарон может закупить тренировочный лагерь высшего класса, натаскать своих громил… Но хоть этот мужик и крепок, но сломлен, сломлен! На самом деле таких только в расход…
В его голосе было явное сожаление. Майор спросил почтительно:
— Почему?
— А ни на что не годен, — ответил полковник. — Я таких навидался в Афгане. Как демоны убивали направо и налево, кишки выпускали, ребенка могли за ножку и головой о дерево… И ничего, аппетита не теряли! А потом на чем-то ломались. Кто в буддизьм уходил, кто Богородицу по ночам видел. А этот, ты ж видел, сержантов убивал как мух, а вот собаку переехать — не смог. Профи на таком не попадаются…
Юлия с трудом повела замороженными глазными яблоками в сторону понурившегося Олега. Выходит, если бы он направил машину на добермана, они бы сейчас вышибли ворота и вырвались на свободу!
— Шпашибо, — прошамкала она. Поморщилась, прикушенный язык щемит, нет сил, добавила через силу: — Я уш думала, ты не шеловек…
Полковник быстро взглянул на женщину:
— Уже очнулась? Что-то чересчур быстро. Знала бы ты, милашка, что тебя ждет, предпочла бы не приходить в сознание вовсе… Эй, Гарриман!.. Твоя солдатня соскучилась по женскому мясу? Возьми эту.
Один из десантников подбежал, сорвал респиратор, открыв толстогубое потное лицо, настолько черное, что сапожный крем рядом с ним показался бы белейшим снегом. Широкий, как у жабы, рот расплылся в скотской ухмылке.
— Слушаюсь!.. Будет исполнено!.. Осмелюсь спросить, что с этим мясом… потом?
Полковник рыкнул:
— Что и всегда. Когда натешитесь, убей. Мясом можешь накормить собак.
Олег бешено рванулся к полковнику. На плечах и спине висело чуть ли не десяток спецназовцев, но он проволок их всех, полковник отступал, затем сзади в шею кольнуло. Почти сразу мышцы ослабели, а сознание снова заволокло туманом. Он глубоко вздохнул, попытался повернуться к Юлии, но тело не слушалось, а ноги подломились.
Юлию ухватили за плечи и быстро потащили к дальней двери. Ноги ее волочились, а голова болталась из стороны в сторону. Майор отнял респиратор от лица, быстро достал из сумки шприц, надел иглу и тут же ввел этому рыжеволосому пленнику жидкость еще и в вену. В последнюю неделю их снабдили шприцами, уже заправленными какой-то гадостью. Клялись, что развязывает язык любому…
Тут же, возле перевернутого грузовика, его долго и зверски избивали. Когда он упал, с наслаждением били ногами. Били свирепо, били сладострастно, вымещая подленький страх, что впервые встретили человека намного круче их самих. До этого времени привыкли добивать уцелевших после зверских бомбардировок, уже раненных и контуженных, красиво и мужественно шагать среди горящих руин, среди глубоких ям от авиационных бомб, изредка постреливая по сторонам, чтобы не терять навык стрельбы по живым мишеням, но впервые нашелся гад, который стрелял в них самих, который убивал, который сжег в огне и раздавил тяжелым грузовиком немало ветеранов, которые красиво и умело сотнями убивали манекенов в учебных боях.
Пленник захлебывался кровью. Слышно было, как трещат ребра. Когда бил Гарриман, здоровенный негр, а его ноги толще бревен, кровь изо рта схваченного выплескивалась с такой силой, как будто ею выстреливали. Он хрипел, кровоподтеки закрыли глаза, разбитые в лепешки губы распухли, глубокие ссадины на лице сильно кровоточили.
Боль резко перекашивала тело, он пытался подогнуть колени, закрывал локтями бока, но его били и в спину, били в голову.
Олег чувствовал, что в голове начинает мутиться, он дважды терял сознание, а когда зрение чуть прочистилось, перед ним появились начищенные сапоги. Не ботинки, что носят десантники, а офицерские сапоги.
Сквозь грохот крови в ушах донесся холодный голос:
— Завязать ему глаза!
— Есть, — ответил молодцеватый голос.
Другой голос, явно человека постарше, сказал с иронией:
— Если ему еще не выбили… то все равно ничего не увидит.
— Урмилас, — сказал первый голос, — у тебя на все свое мнение. Повязка на глазах нужна по другой причине.
Олег чувствовал, как его грубо перевернули, сильные руки нещадно перетянули повязкой глаза, заодно и перекрыв кровоточащую рану над ухом. Повязку используют, — вспомнил он полузабытое, — ибо с завязанными глазами любой человек паникует, боится гораздо больше, чем если бы видел перед собой нацеленный в лоб пистолет.
Затягивая на затылке повязку, человек еще несколько раз ударил ногами, стараясь попасть по почкам. Олег опрокинулся на пол, задохнувшись от резкой боли. Его подняли пинками. Кровоподтеки под глазами вздулись как подушки, он видел перед собой только узкие щелочки света, словно смотрел из накрытого брезентом танка.
— Вставай, падаль! — прорычал десантник.
Хотя сознание было одурманено, вся комната плыла в сознании, а тело не слушалось, он, как воочию увидел крепкого плечистого сержанта, быстрого и уверенного, краснорожего, грубого, как грубо и бесчеловечно все в армии.
Его подхватили за плечи, за волосы. Олег не видел, что его для забавы пихнули мимо двери. Он с разгону врезался в стену, из груди вырвался всхлип. Ноги подкосились, он сполз на пол. Снова попинали, но уже без азарта, затем подхватили, проволокли и с разбегу зашвырнули в распахнутые двери.
Он смутно чувствовал, что его бросили на холодный металлический пол. Отлежаться не пришлось, лязгнули металлические двери, снова голоса, раздраженные и требовательные. Его подняли, усадили на жесткое сиденье. В голове все еще туман, а перед глазами то вспыхивал свет, то все погружалось во тьму, а голоса истончались до комариного писка.
Потом он чувствовал, как руки и ноги приковывают железом. Снова укол в вену. По телу прокатилось жжение, а в голову словно ударили молотом. Он застонал, туман перед глазами начал рассеиваться. Проступило человеческое лицо, что вытягивалось, исчезало, собиралось из отдельных частичек. Сквозь повязку всегда смотреть просто, а эта даже не кожаная — простой платок, какими десантники повязывают головы.
— Еще, — раздался в ушах пронзительный голос. — Вкатите тройную дозу.
— Помрет, — возразил другой голос.
— Вряд ли, — ответил первый. — Этот парень из спецназа, а их учили выдерживать перегрузки. Зато быстрее придет в себя.
— Но его мозг тогда полностью в кашу…
— Как скоро?
— Через двое суток.
— Смеетесь? Мне не важно, что с ним будет сегодня вечером.


ГЛАВА 12

Снова укол, волна жидкого огня прокатилась по телу с такой мощью, что Олег закричал от дикой боли. Сердце билось как бешеное, вот-вот разломит грудную клетку. Он дышал часто, взахлеб, но зрение прояснилось, звуки различал с такой ясностью, что каждый шорох бил по голове как молотом.
Повязка создавала небольшой фон, узор на платке, словно клочок тумана, висел в воздухе, но все же удалось понять, что он в темном помещении, стены металлические, пара массивных агрегатов под толстыми кожухами, вдали дверь, похожая на шлюз в подводной лодке а перед ним стоит, расставив ноги, коренастый человек в маскировочном комбинезоне, хотя и без всяких знаков отличий.
С трудом удалось шевельнуть глазами. От простого движения глазных яблок дикая боль вспыхнула в черепе и прокатилась по всему телу. Так, он в металлическом кресле. Руки прикованы толстыми железными захватам Ноги, судя по всему, тоже. Кресло наверняка сварено специально для этих целей, для дознания. Проще говоря, для пыток. И скобы на его запястьях не простое железо, а высокопрочная сталь. Голову, сволочи, тоже за фиксировали, чтобы не мог оглянуться.
Коренастый сказал требовательно:
— Чин?.. Звание?.. Должность?..
Олег молчал, смотрел тупо. В голове туман, казалось разъедает саму ткань мозга, выжигает нервные клетки А во всем теле тупая боль, что временами без всяко предупреждения прерывается острыми уколами.
— Не говоришь? Хорошо же… Джонсон, действуй. Запахло чем-то резким, похоже на аммиак, но полумертвые чувства подсказали, что это похуже, намного хуже, В старину пытали, вырывая клещами куски тела отрубая пальцы. Это действует на пугливых, они начинают выкладывать все тайны от ужаса, а не от боли, а на самом же деле жертва быстро теряла сознание от потери крови. А саму боль переставала ощущать еще раньше, потому что с потерей крови резко снижается и чувствительность к боли… Но пришел новый век, накопился опыт. Поняли, что простым расплющиванием ногтей молотком можно добиться большего: боль невыносимая, крови почти нет, жертва сознания не теряет, вопит и с ужасом смотрит на занесенный молоток над следующим пальцем. Однако в разведках работают дипломированные специалисты по гипнозу, что научились ставить в мозгу разведчиков заборы на пути физической боли. Как всегда и везде, идет соревнование между мечом и щитом, пулей и каской, победа достается попеременно то снаряду, то броне, но сейчас Олег чувствовал, что нападение сломило защиту, разнесло ее в клочья, втоптало…
Он попытался напрячь руки, однако одурманенное сознание даже не поняло команду. Укол в вену, еще один укол…
Палач, имя которому Джонсон, с размаху ударил его по щеке:
— Не прикидывайся!
Олег попытался поймать его в фокус, но глазные яблоки двигались в разные стороны. Он чувствовал резь, жжение: слезные железы не работают.
— Молчит?
— Господин полковник, это крепкий орешек.
— Любые орешки раскалываются, понял?
— Сделаем, господин полковник.
— И поторопитесь.
— Разрешите током?
— Действуй. Все можно, мне нужен результат.
Не в силах сопротивляться, он чувствовал холодное прикосновение металла. Все тело под действием наркотика стало необычайно чувствительно, словно с него содрали кожу. Малейшее движение воздуха заставляло напрягаться все мышцы, а когда электроды приложили к телу, он хрипло закричал в ожидании боли. Он всегда боялся боли. Он избегал боли, потому и стал таким, как есть: осторожным, все предусматривающим и почти не уловимым. Но удача когда-то да кончается…
Дикий нечеловеческий удар пронзил тело, изнутри сжег мозг. Тело задергалось в конвульсиях. Он смутно чувствовал, как плавятся суставы, рвутся жилы, а всепожирающий огонь кипит в каждой клеточке. Звериный крик вырвался из горла. Он пытался запрокинуть голову, но стальные захваты крепко держали тело, не давая судороге сломать спинной хребет. Костный мозг вспыхнул, будто с размаху швырнули на горящие уголья…
Через несколько часов дикой боли ощутил сквозь грохот крови в ушах, что атмосфера в помещении изменилась. К жестокости и кровожадности добавилась струя авторитарности: появился кто-то из высших, если не самый высший. Олег пытался сосредоточить мысль, но мозг горел, корчился от боли.
Обломки сознания сталкивались, как льдины в весенний ледоход, крошились, ныряли в темную мутную воду полную мусора, щепок. Временами полностью наступал тьма, он переставал даже слышать шум крови в ушах чувствовать боль, затем снова боль, страх, отчаяние, злы и раздраженные голоса, а это означает новые удары, новую боль…
Лица двигались, расплывались, затем вычленилось одно красивое, холеное, бесстрастное, с узко посаженными глазами. Чисто выбритые щеки отливают синевой, ноздри горбатого носа хищно подрагивают, но глаза, удивительно голубые, выдают северянина. Хорошо вылепленная голова крепко сидит на плечах, мундир десантник подогнан по фигуре мастерски, да и выглядит этот неплохо, очень неплохо. Кадровый офицер, военная косточка, привык отдавать приказы, но готов ревностно выполнять и распоряжение вышестоящего, так верит в дисциплину, порядок, иерархию власти и иерархию ценностей.
Кропоткин, — всплыло наконец в затуманенном сильнейшими ядами мозгу. — Правая рука Яфета. Надежный исполнитель всех его замыслов, самое доверенное лицо. Именно ему Яфет поручает самые щекотливые операции, именно ему дал полномочия начинать осуществление проекта… какого проекта?.. ах да, Башня-2… самого грандиозного и величественного… которому еще не было аналогов… аналогов…
В сознании снова все поплыло, вместо Кропоткина возникло и держалось черное от гнева широкое лицо с изрыгающим огонь ртом. Вместо волос были черные извивающиеся змеи, а глаза источали белый огонь.
— Имя, — прорычало это существо. — Настоящее имя!.. И что было поручено. Кто поручил? Когда?
Волны яда накатывали на мозг, затапливая, пропитывая, разрушая, голос звучал как гром: страшно и обрекающе, голос бога, от которого никуда не укрыться.
Не бог, — проплыла вялая мысль. Олег попытался за нее ухватиться, зацепился, за ней возникла другая мысль, нелепая, но почему-то показалась убедительной: — Мы с богом… А вот мы с богом… надо бога поддержать…
Чернота сползла с гневного лица, языки пламени втянулись в рот. Перед ним стоял, покачиваясь на каблуках, красавец Кропоткин, генерал военно-воздушных сил России, а также мастер масонского ордена, таким его считали многие, восемнадцатая ступенька по иерархии Совета Семи, которые сами на девятнадцатой…
— Имя! — повторил Кропоткин грозно. — Ну?.. Говори!
Не узнал, — проползла другая мысль. — Я для него всего лишь инструмент в чьих-то руках. Скорее всего, считает меня инструментом в руках самого упорного противника проекта Башня-2, Олега Вещего… Хотя членам Совета предписывается держаться втайне от всех, многие таятся даже друг от друга, это приветствуется, но иногда бывают утечки… Иногда досадные, иногда нелепые, но почти всегда неприятные и часто трагические
Он попытался приподнять голову, не смог. Сильные пальцы ухватили за волосы, дернули. Олег сквозь повязку увидел ребристый потолок. В голосе Кропоткина прозвучало нетерпение:
— Может быть, снять эту тряпку?
— Процедура допроса…
— Да плевать на процедуру, — бросил Кропоткин зло. — Я не вижу его глаз, мне самому мешает!.. Я не знаю, слышит ли он вообще!
— Как скажете, господин генерал.
Грубые пальцы рванули повязку, Олег инстинктивно сощурился. Хотя из-за вспухшего от кровоподтеков лиц смотрел в узкие прорези, свет показался резким, бьющим прямо в мозг. Через мгновение светосила выровнялась, но Кропоткин, судя по его лицу, уже понял, что пленник способен реагировать на раздражители.
— Повторяю, — сказал он раздраженно. — Какое у тебя задание?.. Кому непосредственно подчиняешься?.. Какой статус в Организации?
Пальцы больно защемили волосы на затылке. Кожу натянуло, щели для глаз стали чуть шире. Кропоткин брезгливо морщился. Олег смотрел невидящими глaзaми изображение двоилось, расплывалось, на него наклады вались полосы, как в испорченном мониторе.
Молчание длилось, наконец Кропоткин сказал с ненавистью:
— Хорошо же… Хорошо… Если твоя психоблокада так непробиваема, то… может быть, поможет старое испытанное средство?
Сержант по его кивку достал из ящика плоскогубцы. По телу Олега прокатила ледяная волна, а он уже бы уверен, что его измученное тело ни на что не среагирует. Сержант захватил стальными челюстями кончик указательного пальца. Олег инстинктивно попытался хотя бы согнуть, прикованная к подлокотнику кисть не даст спрятаться, но палец оказался не способным даже шелохнуться. Холодные рифленые поверхности стиснули с одной стороны ноготь, с другой — омертвевшую подушечку.
Повернув голову к Кропоткину, сержант ждал сигнала, плоскогубцы держал обеими руками. Кропоткин ухватил Олега за волосы, вздернул голову кверху, всмотрелся в затуманенные болью глаза.
— А к этому ты тоже готов?
Олег пытался сказать ему, что он не готов, что боли не выносит, что надо договориться, но язык распух, не помещался во рту. Кропоткин, не дождавшись ответа, кивнул сержанту.
Нечеловеческая боль пронзила все тело. Хотя плоскогубцы сжали только кончик пальца, раздавливая ноготь, но раскаленные иглы воспламенили все нервы, боль прожгла до пяток, а в мозгу взорвалась атомная бомба.
— Хорошо, — сказал Кропоткин довольно. — Вижу, не равнодушен… Давай дальше.
Кончик второго пальца превратился в кровавую лепешку. Сквозь адскую боль и грохот крови в ушах Олег все же слышал легкий хруст, с которым плоскогубцы крушили фаланги пальцев.
Когда палач закончил с правой рукой, он оглянулся на Кропоткина, тот нахмурился и всматривался в лицо пленника с новым выражением на лице. Сержант взял молоток и попросту раздробил все ногти на левой, а затем присел, сопя, на корточки и деловито разбил все фаланги пальцев на обеих ногах.
Олег терял сознание, но уколы тут же возвращали его в камеру пыток. Кропоткин зловеще растягивал губы, в глазах ярость, а слова вылетали как пули:
— Я не знаю еще, что у вас там за подготовка, но я тебя сломлю, сволочь!..
Я уже сломлен — пытался прохрипеть Олег, — я уже никто, — но другая часть сознания упорно блокировала его хрипы и даже не позволяла кивнуть, когда Кропоткин спрашивал, прекратить ли, будет ли говорит.
Наконец в красном тумане прозвучал раздраженный голос:
— Мне надо отлучиться. Вызови Крюона и Меддинга. Они спецы по психотропным, пусть поработают.
— А что мне?
— Поможешь им, дубина. И поучись.
— Будет сделано!
— Я скоро вернусь, — пообещал Кропоткин.
Фигуры покачивались, расплывались, затем одна начала уменьшаться, исчезла. В шею кольнуло. Он понял, что новый наркотик ввели прямо в вену. Сердце заколотилось неистово, в груди нарастала острая боль. Он чувствовал, что сердечная мышца работает за пределами своих возможностей, вот-вот разорвется, лопнет, сгорит от перегрузки, в то время как отравленная ядами и наркотиками кровь с шумом несется по расширенным до предела кровеносным сосудам…
Он ощутил, что кровь уже начинает проступать через кожу, кровавый пот… Кто-то из палачей тоже заметил, покряхтел, но ввел ему лошадиную дозу расслабляющего. Олег решил было, что его решили поберечь, но другой палач тут же вкатил чуть ли не ведро мощнейших стимуляторов.
Видеозапись, как понял Олег, явно не ведут, иначе больше сумели бы узнать, сравнивая его мимику с ответами, правильно расшифровывая паузы и непроизвольные движения лицевых мускулов. Но здесь армейская пыточная, грубая, свирепая… но надо признать, эффективная. Ни один пленный не выдерживает такой допрос больше часа, а специально подготовленные в лучших тайных институтах агенты, как он знал, раскалываются к концу первых суток.
Когда измученные палачи оставили его, а сами сели перекурить, явился Кропоткин, оглядел критически. Красивое холеное лицо дергалось, в серых глазах кипела ярость.
— Отвязать, — велел он.
Сержанты с неохотой принялись снимать стальные скобы. Олег даже не ощутил, в самом ли деле кровь пошла в занемевшие члены. Сознание то покидало полностью, он чувствовал, как холодеет тело, а сердце перестает трепыхаться, то по уцелевшим нервам пробегал огонь, они раскалялись, как горящая проволока.
Олег остался сидеть, но сержант схватил, за волосы, выдернул из кресла и с наслаждением швырнул через всю комнату. Олег ударился о стену, в мозгу вспыхнули искры. Затем щеку обожгло холодом. Он понял, что лежит на металлическом полу.
Сверху раздался злой голос Кропоткина:
— Не издохнет! Я чувствую людей. Не издохнет, а завтра начнем сначала.
Что сначала? — пронеслось в мозгу Олега. — Ногти уже расплющены, суставы сломаны, ребра перебиты… Что еще? Нервы горят, печень отравлена, почки отбиты…



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.