Чтение 8–й страницы книги ~Трое из леса~

-- Не всякий волхв тебе ответит, внучек... Знаю лишь, что век от веку
Правды становится больше. Великая загадка! Но ты думай о делах попроще.
Одевайся, бери мешок. Чую, Громобой с охотниками не ушли в Лес. Если они в
селе, это не к добру! Не к добру.

Таргитай набросил на плечи душегрейку из волчьей шкуры. Руки от плеч
остались голыми, но шкура толстая, плотная, а мех густой и длинный. Не
простой волк расстался со шкурой, но чтобы навеки уйти от волчьего мира,
надо убивать все волчье, даже если в волчьей личине узнаешь родного брата.
Так велели волхвы, которые знают прошлое и умеют заглядывать в будущее.

Дед сказал тоскливо:

-- Удался ты и ростом, и силой... Почему лень родилась раньше тебя?
Ты был еще в пеленках, она -- с теленка. Надевай пояс, бери секиру. Надо
выйти пораньше. Авось успеете дотемна приблудиться куда-нибудь...

Сверху скрипнуло, хлынул яркий свет. Сверху спустился высокий парень
с кудрявой бородкой. Таргитай не сразу узнал Олега: молодой волхв сменил
выделанный из тонких шкур балахон на короткую душегрейку и штаны из
лосиной кожи. На широком поясе висели ножи, баклажка, из-за плеч
выглядывал туго набитый мешок. Он и в балахоне казался худым, а сейчас
длинные тонкие руки вовсе торчали жалобно, ребра выпирали, а ноги были
худые как жерди.

-- Ой ты гой еси,-- сказал он блеклым голосом.-- Нет, уже не гой, а
изгой. Здравствуйте, дедушка Тарас! Здравствуйте, тетя Росланиха. Исполать
вам. Тарх, ты готов? Надо уходить, иначе... иначе я не смогу!

Губы его прыгали, глаза были красные, воспаленные, под ними висели,
как сети с рыбой, темные мешки.

Таргитай обнялся с дедом, поцеловал мать, низко поклонился красному
углу. Олег уже подхватил его торбу и секиру Мрака, шагнул к двери.
Таргитай в последний миг метнулся к схованке, выхватил любимую свирель.
Дед бросил сердито:

-- Брось, дурень! Она-то довела тебя до беды.

Таргитай заколебался, прижал свирель к груди. Олег сказал резко:

-- В дальней дороге и свое ухо будет тяжелым! Выбрось.

Мать сказала сквозь слезы:

-- Оставь ее, сыночек... Не до песен. И девок не встретишь.

Таргитай съежился, положил свирель на лавку. В крышу громко и
бесцеремонно постучали. Заслоняя солнце, грозно мелькнуло темное лицо с
ощеренным ртом.

-- Торопят,-- напомнил дед.

Перед их землянкой стояли мужики, женщины, дети. В их глазах
светилось жадное любопытство. Раздвигая люд, как могучий тур раздвигает
телят, вперед тяжело шагнул Мрак. Коротко оглядев изгоев, хмыкнул. Олега
хлопнул по плечу, едва не вогнав в землю. Таргитая обнял, прогудел
сочувствующе:

-- Не держи зла. Для них это час праведного возмездия.

Обнимая за плечи, повел прочь с поляны. Навстречу несло холодным
дыханием Реки. Олег топал сзади, суетливо подбрасывая на плечах мешок, что
сползал набок. Мрак покосился на людей, те шли следом, напомнил:

-- Не злись. Не злись, понял?

Сзади судорожно вздохнул Олег. Таргитай прошептал потрясенно, едва
сдерживаясь, чтобы не зареветь:

-- За что? За что так ненавидят?

-- Они месили грязь в болотах, лазали за медом, падали, рвали штаны в
буреломах, бегали за лосями, турами... А ты сладко ел, мягко спал, играл
да пел. Теперь всякий чувствует себя отомщенным. Племя должно жить,
Тарх... Они правы.

Он оглянулся на бредущего по пятам Олега:

-- Я сегодня пытался уговорить Боромира и Громобоя.

-- Что они ответили?

-- Обычаи писаны для всех. Другим неповадно будет! А Громобой
добавил, что мои дни тают быстрее, чем снег весной.

Большая Поляна осталась позади, они остановились на пригорке. Впереди
за Рекой поднималась плотная стена Леса. Над верхушками деревьев
пронеслась стая ворон, зловеще каркая, роняя перья. Мрак прижал Таргитая к
широкой, как дверь, груди, отстранил, глядя с хмурым сочувствием.

Олег суетился, бил ладонями по нашитым карманам, щупал пояс,
выворачивал шею, пытаясь увидеть свой мешок, а Таргитай замер, внезапно
забыв о себе.

Мрак! Охотники перекидывались волками в полнолуние, к утру обретали
прежнюю личину. Иным удавалось в любую ночь, если луна -- солнце мертвяков
и оборотней -- светила ярко. Рыскали в Лесу, не зная страха, сильные и
вольные. Возвращались под утро, но тяжела жизнь человека, и все охотнее
оборачивались волками, все труднее возвращались в трудную жизнь людей...

Прибежит, бывало, огромный зверь к родному крыльцу, грянется о
промерзлую землю, но вздымается тем же зверем... Снова и снова бьется
оземь. Так и уходит в Лес. Не раз жена находила утром на пороге замерзшего
волка с жутко оскаленной пастью.

Мрак еще с той зимы оборачивался волком в любую лунную ночь. В эту
зиму оборачивался даже вечерами. На той неделе перекинулся даже среди бела
дня, по Лесу рыскал трое суток. Вернулся с окровавленной пастью, налитыми
кровью глазами. Долго бился оземь, лишь чудом вернул себе прежнюю личину.

-- Пусть боги хранят тебя,-- пророкотал над головой Таргитая голос
Мрака.-- Не свидимся больше, а жаль... За что-то я любил тебя, Тарх!

Он снова обнял Таргитая, едва не задушив, похлопал волхва по спине.
Олег закашлялся от могучего хлопка, и Мрак, заржав, с готовностью бухнул
огромным кулаком между худых лопаток, похожих на прорастающие крылья.

Послышались голоса. На них шла целая толпа мужиков. За поясами
блестели острые секиры из кремня, в руках угрожающе покачивались рогатины,
короткие копья. Впереди шагал, разбрызгивая лужи, огромный Громобой.
Палица торчала за поясом, но угрожающе разведенные в стороны руки,
толстые, как бревна, выглядели еще страшнее.

Громобой зычно взревел издали:

-- Эй, лизуны! Довольно!

От громового голоса, больше похожего на рев разъяренного бера, за
Рекой в испуге взлетели, шумно хлопая крыльями, вороны. Охотники шли за
Громобоем угрюмые, насупленные. Толпа, сопровождавшая изгоев, поспешно
расступилась.

-- Мрак,-- гаркнул Громобой еще громче, наслаждаясь могучим рыком,--
ты охотник, а пачкаешься с этими... тьфу! А вы, двое, прочь! Да побыстрее.
Если поможем, не обрадуетесь! Рогатины у нас острые, а ваши задницы от
сидения мягче лебяжьего пуха.

Таргитай в испуге дернулся к Реке, но сильная рука Мрака придержала
за шиворот. Олег торопливо сбежал к воде, остановился, глядя
затравленными, как у зайца, глазами.

-- День только начался,-- обронил Мрак низким голосом.-- Куда
спешишь, Громобой?

В его темных глазах вспыхнули кроваво-красные искры. Верхняя губа
чуть поднялась, обнажая острые волчьи клыки.

Громобой остановился, его глаза быстро скользнули с Мрака на
охотников, на баб с детишками.

-- Мрак, надо проследить, чтобы не вернулись... Не первый раз
изгоняем, знаем! Уйдут, а вечером пробираются обратно с другой стороны...
Искон строг, Мрак. Должны остаться настоящие мужчины. Как ты, как я. Уроды
не нужны.

Он стоял, тоже напрягши плечи, зло глядя Мраку в лицо. Мужики за его
спиной покрепче сжали рогатины, сгрудились плотнее. Долгими вечерами,
когда делать нечего, а спать рано, перебирали случаи, вспоминали драки, и
всякий раз вспыхивал спор: побьет Громобой Мрака аль нет? Силу Громобоя
знали, тот часто пускал в ход кулаки, а мощь Мрака мерили косвенно: в
одиночку поднял большую валежину, в одночасье выворотил пень, заломал
большущего бера, палицей убил вепря...

Таргитай, не желая ссоры для Мрака, выдрался из его рук, торопливо
перешел по ледяной воде на другой берег. Мрак помахал рукой, что-то
крикнул. Ладонь у него была широкая как лопата. За редкой цепочкой
мужиков-охотников метались, пытаясь прорваться к своим изгоняемым детям,
матери Таргитая и Олега.

-- Прощайте! -- крикнул Таргитай.-- Я не держу зла. Пусть боги
благословляют Народ!

Деревья сразу сомкнулись за их спинами. Воздух здесь был сырой,
холодный и влажный, как в погребе. Вместо утоптанной земли -- пестрая
шкура перепрелых прошлогодних листьев, кое-где под ногами мягко
прогибалась подстилка темно-коричневого мха. Приходилось протискиваться
между деревьями, на бока Таргитая налипла слизь и чешуйки шишек.

Кроны сомкнулись над головой, закрыв небо.

Глава 3

Они продирались через завалы без передышек и остановок, обходили ямы.
Олег отмахивал версту за верстой длинными, как у цапли, ногами, петлял,
поглядывая то вверх, где за деревьями пряталось солнце, то на муравейные
кучи, уточнял дорогу. Таргитай притомился, взмок, начал спотыкаться. Когда
Олег, не чуя усталости, наддал ходу еще шибче, Таргитай разозлился:

-- Одурел?.. Или тебя где-то ждут?

-- Надо идти,-- бросил Олег, не поворачивая головы.

-- Дурень, без отдыха одни муравьи бегают!

-- Еще и работают без отдыха,-- напомнил Олег язвительно.

-- Вот и работай с ними,-- отрезал Таргитай.

Он плюхнулся на поросшую мхом валежину, с наслаждением вытянул ноги.
Олег с беспокойством оглянулся:

-- Здесь уже плохой Лес! Надо уйти подальше.