Другой медвежонок, годовалый, выломился из кустов следом за ними и двумя
шлепками откатил их от предмета исследования. Медвежата заорали. И тут из
берлоги донесся приглушенный рык, и наружу полезло огромное медвежье тело.
глаза. В жизни он не видел такого огромного медведя. Или медведицы? А
может, видел, просто у страха глаза велики? Какая разница? Все едино
задерет его зверь. Что он может - босой придворный с одним ножом? Уж лучше
бы разбойники или императорская погоня!
предсмертный миг он не мог не восхититься быстрой красоте ее движений.
Однако буквально в шаге от Иллари, почти коснувшись его, медведица вдруг
остановилась. Иллари стоял, как изваяние, не веря в такое чудо, и жаркое
дыхание медведицы обдавало его. Вопящие медвежата тоже отчего-то
примолкли. Медведица покачивалась взад - вперед, точно пританцовывая под
ей одной слышную музыку. Потом она повернулась и неспешно затрусила в
берлогу. Ее лохматое потомство последовало за ней.
в доме. - Так себя даже сказочные медведи не ведут, а уж тем более -
настоящие.
сказки или из сонных грез усталого Иллари, от берлоги лучше было держаться
подальше. Да и вообще... не вернуться ли на дорогу? Хватит с него леса. Во
всех видах и обличьях. Мало ли что он там раньше решил? На дороге медведей
нет.
снова не вышел на дорогу. Там он свернул плащ, понезаметнее подложил под
себя и улегся спать в первой же придорожной канаве, рассудив, что босого
бродягу не станут будить на грабители, ни императорская погоня. Расчет его
оказался верен. Впервые после постоялого двора выспался он на славу,
несмотря на сны, а были они поистине тревожными. То он во сне гонялся ради
пропитания за зайцами, которые вдруг начинали рычать по-медвежьи, то из
берлоги навстречу ему выскакивал император и по-медвежьи скалил зубы, то
медвежата грабили его на большой дороге и очень обижались, что деньги у
него есть, а меда нет. Но ни зайцы, ни император оказались не в силах
разбудить Иллари, и выспался он в полную сласть.
говорить нечего: казалось немыслимым даже ступить на них. Все же Иллари
кое-как добрался до ближайшей деревушки, где и поведал горестную историю о
разбойниках. Назавтра утром он уже смог тронуться в путь. Старые сапоги,
подаренные ему гостеприимным хозяином, Иллари нес в руках, осторожно
ковыляя и делая остановки чаще, чем ему бы хотелось. Однако, когда взору
Иллари предстали городские стены, он уже смог разбинтовать ноги и сунуть
их в сапоги.
разных концах города и вдобавок торговался, как десять конокрадов, так что
на сей раз никто не заподозрил в нем обладателя крупной суммы.
Предосторожность похвальная: город готовился к празднику по случаю свадьбы
единственной дочери городского головы, и улицы были полны народу. Воры в
предчувствии легкой поживы выползали изо всех своих тайных щелей. Но
Иллари это мало беспокоило. В большом городе он чувствовал себя, как рыба
в воде. Он упивался шумом и сутолокой, даже кровь по его жилам, казалось,
бежала быстрее. Опытный уличный боец и фехтовальщик, Иллари просто кожей
ощущал приближение добрых потасовок, и это предощущение пьянило его и
придавало ему сил. Он вновь чувствовал способность ориентироваться в
окружающей обстановке, а это куда приятнее, чем ощущать себя дураком и
неумехой. Что поделать! Будь дорога до Вейдо одним сплошным городом, он
уже достиг бы цели, и никакие опасности не остановили бы его.
подозрительную кислятину с восторгом, и вновь ощутил себя, как в годы
отрочества, когда он, задыхаясь от своей еще неизведанной силы,
ускальзывал от надзора бдительных слуг на поиски приключений. И ему вновь
захотелось приключений, таких, как в те беспечные, ничем не омраченные
годы - прямо здесь и сейчас. Чувство долга гнало его вперед, но Иллари
убедил его, что он заслуживает небольшого отдыха. Возможно, именно
предчувствие нашептало Иллари подобное решение, ибо оно спасло его. Выйди
он в дорогу, он угодил бы прямо в лапы императорской погони. Поскольку
вместо этого Иллари пошел драться в кабак, известный скверной репутацией,
поимка не состоялась.
кабатчика, двух его слуг и тех посетителей, кто еще был в состоянии
кого-то выкидывать. Иллари взглянул на закрывающуюся дверь кабака и
испытал наслаждение, увидев, как она болтается на одной петле. Что ни
говори, а время он провел толково и со смыслом. Утраченное было
самоуважение вернулось к нему. Иллари встал, отряхнулся - и замер. Он
увидел спины.
Только спины. Только своеобразную неповторимую манеру держаться. Осанку,
вырабатываемую годами муштры. На этих людях не было военной формы, но тем
вернее каждый их шаг, каждое движение тел, непривычных к партикулярному
платью, выдавало солдат. Имперских гвардейцев.
предался самоуважению. Надо же, какую погоню послал за ним вислоносый
помазанник небес! Иллари чувствовал себя целым вражеским войском в одном
лице. Хоть ощупывай себя - не выросла ли из задницы еще пара-другая ног.
благословенная драка в кабаке, он бы непременно на них напоролся. Можно
было благословить судьбу и тихо смыться, но, к несчастью для погони,
Иллари ощутил знакомый прилив сил, всегда предшествующий самым легендарным
его выходкам. Он гордо поднял голову и расправил плечи. Что, взять меня
захотели? И где - в городе? На городских улицах, где я более дома, чем
дома? Ну, погодите, мои бесценные! Сегодня мы с вами знатно повеселимся.
Свадьба уже выплеснулась на площади, ее течение уже достигло самых
отдаленных переулков, и стены домов уже содрогаются в пляске, мостовые уже
стонут под ее шагами, кровь и вино уже текут наземь. Сегодня я вам покажу,
как празднуют свадьбы всем городом. Императорская гвардия никогда не
заходит на окраины. Сегодня этот пробел в их жизненном опыте будет
заполнен.
с ближайшей крыши.
медленной струей потекло вниз с высоты третьего этажа. Офицер, как Иллари
и рассчитывал, поднял голову на окрик. Поскольку прицел Иллари также был
абсолютно точен, негодующий вопль офицера захлебнулся белым вином.
соседнюю крышу.
солдаты бросились вдогонку.
солдат грохотали по черепице и оскальзывались. Тем, кто умудрялся не
свалиться с крыши сам, Иллари помогал пинком. Он милосердно избрал маршрут
по самым низеньким домикам, падение с которых не смертельно, а всего лишь
чувствительно. Все же нескольких удачно нацеленных пинков хватило, чтобы
отряд отказался от попыток бегать над головами пьяненьких почтенных
граждан и продолжил преследовать Иллари по земле, уповая, что когда-нибудь
он спустится. Именно этого Иллари и добивался.
всеобщего праздника достигло предела. Туда он и вел ошалевшую от
бесплодной ярости погоню, перескакивая с крыши на крышу с привычной
легкостью.
площадь - и завязла. Попасть в толпу, может, и не всегда легко, но уж
выбраться из нее положительно невозможно. Иллари сверху видел их отчаянные
попытки прорваться. Будто мухи в киселе тонут и дрыгаются. Командир поднял
вверх бледное от ярости лицо, уже перемазанное пирожным и осыпанное
конфетти. Иллари показал ему нос, повернулся и побежал по крышам к
городской стене. Другого пути наружу сегодня не было. Городской голова
велел закрыть все ворота и не выпускать никого в течение суток, пока не
отгремела свадьба. Ему не хотелось, чтоб хоть кто-то улизнул от
оплаченного им веселья. Благословен будь городской голова, его долговязая
дочка и ее богатое приданое!
высокой, но в таком возбуждении он, пожалуй, и с крыши императорского
дворца спрыгнул бы без вреда для себя. Он с сожалением посмотрел на
оставленный им город. Вот же незадача: все было необыкновенно хорошо, и
приходится так быстро удирать, оставляя столько неиспробованных
удовольствий. Что ж, по крайней мере напоследок он неплохо развлекся.
городе оно выручило его, но в пути сыграло с Иллари очень дурную шутку. Он
уже привык было к тому, что ничего не понимает и не умеет, и продвигался
со смиренной осторожностью, помогающей ему сохранить свою жизнь в целости.
Теперь же, удачно поводив за нос погоню, Иллари воспрял духом. Всю его
осторожность словно смыло волной самонадеянности. Окрыленный успехом
Иллари вновь решил сменить тактику и вернуться в лес. Конечно, идти
дорогой быстрее и легче, но гвардейцы в конце концов выберутся из города.
Зная, что он ловок и увертлив не в лесу, а среди людей, вряд ли они
заподозрят его в намерении вернуться туда, где он чувствует себя
неуверенно. И Иллари с отвагой мертвецки пьяного углубился в лес,
Лукьяненко Сергей
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Смоленский Вадим
Махров Алексей