профессора белые глаза. - Маркшейдеру. А его взяли, вы же знаете, его
взяли! Если он там обо мне скажет... ведь с их точки зрения я паникер и
клеветник и все. Я каждую секунду жду, что за мной придут.
и тронул напарника за плечо. - Подумайте, что вам - после всего этого -
могут еще сделать?
не представляем, что они нам могут - там! - сделать. Могут! Могут!! Они
все могут!
глубины, и минуты три взад-вперед летали ломкие, как сухие листья, хлопья
звука.
попытаться переговорить с техническим директором прямо здесь.
заколотило. - Умоляю, нет! Вас спросят, откуда вы это взяли, и все равно,
все равно выйдут на меня! - Вдруг он будто что-то вспомнил. С недоверием,
как на сумасшедшего, уставился он на профессора. - Погодите. Что вы мне
голову-то морочите. Какое, к черту, завтра. Сегодня бы пережить! Вы разве
не знаете, что завтра... - Его глаза вдруг съехали куда-то в сторону,
дыхание стало рваться. - Я так и знал. Он рассказал им.
у шлюза огни, постепенно прорисовываясь сквозь переливы мути, постепенно
вырастая, шагали, клацая в тиши перерыва сапогами по бетонным шпалам, два
стражника в респираторах.
захлебываясь, пытаясь что-то кричать, на подламывающихся ногах он
засеменил слепым зигзагом, едва не падая через серые мешки безучастно
лежащих людей, - словно бы там, совсем близко, не ждал его тупик.
Я же не предлагаю вам работать на оборону... то есть я предлагаю вам
работать именно на оборону, в самом чистом, первозданном смысле этого
слова! Я прошу вас спасти нас всех!
перегородке, наглухо отделявшей его от профессора. Оперся на нее обеими
ладонями.
отрицать, что администрацией допущен ряд серьезных просчетов, что доверие
к ней широких масс выжившего населения в значительной степени подорвано.
Глупо и недостойно. Но вы же интеллигентный человек, умница... в сущности
- цвет нации, представитель ее истинного авангарда. Авангарда духа. Вы-то
должны понимать, что не допускает просчетов лишь тот, кто ничего не
делает. А мы делали и делаем очень много. И могли бы делать еще больше -
чего бы мы только не сделали! - если бы удалось вновь спаять нацию в
единый, четко функционирующий монолит! Мы должны быть вместе! Плечом к
плечу! Ведь мы же все в одинаковом положении, в одинаковой опасности. Кому
как не вам взять на себя благороднейшую задачу восстановления единства!
пристукнул ладонями по прозрачной толстой стене - микрофоны донесли до
профессора отдаленный двойной хлопок. - Это все мораль, - начальник
спецслужбы сделал отстраняющий жест, - это все мораль. В своем озлоблении,
в своей, что греха таить, интеллигентской заносчивости вы можете даже
счесть это демагогией. Но когда перекрытия над убежищем будут взломаны
испепеляющим лучом, - он поднял руку, указывая вверх, - и расплавленный
металл хлынет на голову вам и вашей супруге, - это будет уже не демагогия!
А катастрофа! Которую вы могли бы предотвратить - и не предотвратили,
руководствуясь сомнительными вашими принципами, хорошими для
послеобеденной беседы, но плохими для борьбы!
вас, я могу представить себе, как привязались вы и ваша супруга к тому
странному мальчугану, который жил у вас несколько месяцев. У меня у самого
трое детей, все они со мной здесь, младшему нет еще и пяти - я прекрасно
понимаю, как близки становятся малыши. Особенно когда долго болеют. В
пустыне вы наверняка встретите вашего приемного сынишку... потолкуете с
ним... может, и он будет рад вас видеть.
спецслужбы встрепенулся. - Я отклонил ваше предложение вовсе не по
каким-либо принципиальным соображениям. Я не могу оставить жену.
- Она дождется вас здесь, в отдельной, комфортабельной секции!
Сегодня день ее рождения.
торжества! Вы прекрасно отметите его завтра или послезавтра, и, смею вас
уверить, праздник ваш только выиграет, если вы и ваша супруга будете
знать, что вы в безопасности и угроза удара ликвидирована. И не
кем-нибудь, а именно вами! С нашей же стороны я обещаю вам искреннюю
признательность, участие в подготовке праздника - вина, консервированные
фрукты, закуски... музыка... Ваша супруга, кажется, ведь очень любит
музыку?
Плохая примета, простите.
себе... веселитесь... если уверены, что угрызения совести и страх
ежеминутно вероятной катастрофы не подпортят вам праздничного настроения.
- Профессор повернулся к двери, где его ждал конвоир в гермокостюме. - И
все-таки, профессор. Давайте договоримся так. Возвращайтесь к себе.
Расскажите супруге о нашей беседе. Посоветуйтесь. Я уверен, что, как ни
тяжело это будет для любящей женщины, она примет мою сторону. - Профессор
чуть пожал плечами, стоя вполоборота к выходу. Конвоир нетерпеливо
похлопывал затянутой в пластик ладонью по прикладу автомата. - Через...
ровно через два часа я позвоню вам в блок. Идет?
поздравления с ее... не будет бестактным узнать, скольколетием?
тридцатисемилетии еще не бестактно. Итак, всего доброго, профессор.
уверить, гражданин... я, к сожалению, уже два дня его не видел... словом,
мы как-то разговорились, и он очень тактично выразил беспокойство
отсутствием... я не геолог и не могу повторить точно... дальнего бурения,
каких-то замеров или проб... Он говорил, что шахта под угрозой, поскольку
есть вероятность внезапного прорыва термальных вод. Я пользуюсь случаем,
минуя промежуточные инстанции, довести до сведения высшего руководства
мнение специалиста, знакомого с конкретной обстановкой.
стало жутко, словно он повис в пустоте.
он. - Не понимаю, почему маркшейдер сам не обратился...
процедура санитарной обработки помещения. Начальник спецслужбы тем
временем перешел из защищенной части приемной в кабинет, уселся за стол и,
поразмыслив немного, нажал на селекторе какую-то кнопку и сказал:
дыхания, микромодуляции голоса. По всему спектру: лесть, угрозы,
угрызения, дети... И еще постройте мне параллельную таблицу посекундно:
мои слова - его реакции. - Нажал другую кнопку. - У меня нет даты рождения
его жены. Уточни.
клавиатуре трехзначный код. И сразу чего-то испугался, надавил рычаг.
Подержал трубку около уха, размышляя, кусая губу. Набрал другой код.
нормален. Почти маниакальный уход от реальности к деталям, связывающим с
милым прошлым. Да, запись я уже передал психоаналитикам. Уведомлю сразу. И
еще одно, мой генерал... - Прижимая трубку плечом, он выщелкнул из пачки
сигарету, постучал ее кончиком по столу и забыл о ней. - Как бы это...
Словом, не показалось ли вам странным поведение начальника артиллерии на
сегодняшнем заседании? О, да, я знаю, он всегда числился в штабных
вольнодумцах, но это уже... Воля ваша, мой генерал, но меня это
шокировало. Он же открыто издевался над нашими усилиями! Да... Да,
конечно... Потому я и решил предварительно проконсультироваться с вами,
сам я не рискнул бы... Именно это я и хотел услышать. Благодарю.
взад-вперед. Губы его шевелились, что-то беззвучно бормоча. С силой потер
ладонями лицо, серое и осунувшееся от усталости. Медленно вернулся к
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Бажанов Олег
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Кервуд Оливер Дж.