на другого, рушились бы на крыши и мостовые, превращались в кровавое
месиво. К счастью, на Земле аварий не бывает.
распался на две части: одна - черная, вздыбленная ветром - пожирала вторую
- сияющую, лениво-успокоенную.
форсируя мощности. Я приоткрыл окно и чуть не задохся от удара несущегося
воздуха. Даже на этой высоте было слышно, как осатанело ревет буря.
летящих рядом, и меня никто не видел. Я знал, что машины безопасности
охраняют нас, но на миг мне стало страшно, и я повернул к городу.
пространство, кругом все катили вниз. Выругав себя за трусость, я направил
авиетку в переплетение электрических разрядов.
прекрасней неистовый полет туч и сражение молнии. Вспышки света и грохот
воздуха приводят меня в смятение. Я ору и лечу в крохотной авиетке, сам
подобный шаровой молнии.
грому. Различие меж нами, может, лишь в том, что они суеверно падали на
колени перед небесным светопреставлением, а мне хочется помериться мощью
со стихиями природы.
устремился в центр разряда, где накапливались высокие напряжения, - толчок
воздуха здесь подобен взрыву, а яркость электрического огня ослепляет даже
сквозь темные очки. Это спорт смелых, так мне кажется. Многие считают его
забавой безрассудных.
на исполинский корень. Параллельно ей зазмеилась другая, а сверху ударила
третья. Все слилось в разливе пламени. Мне померещилось, что я угодил в
центр факела и испепелен. Но все три молнии погасли, а на меня - чуть ли
не во мне самом - обрушилась гора грохота.
рухнула вниз и остановилась лишь над крышей дома.
с высокой шеей. Я помахал ей рукой и взмыл в новое сгущение потенциалов.
Попасть в разряд на этот раз не удалось; авиетка вышла на параллельный
полет. Я понял, что вмешалась Охранительница.
вызывать мыслью.
безопасности!
- ответа. Буря в этом году мчится на таком высоком уровне энергии, что
чуть ли сама не вырывается из контроля. Механизмы Управления Земной Оси
запущены на всю мощность, чтоб удержать грозу на заданной трассе и в
предписанной интенсивности. Любое местное нарушение системы разрядов может
привести к выпадению из режима всей грозовой массы.
планетах считается серьезным проступком, на Земле же с ее строгим режимом
это попросту неосуществимо. Я метался под тучами от молнии к молнии, не
успевая к разряду, но наслаждаясь реками света и ревом испепеленного
воздуха. Раза два меня основательно качнуло, разок отшвырнуло в сторону -
забава в целом вышла недурная.
я поспешил в город: дождь надо испытывать на земле, а не в воздухе, и
телом, а не машиной. Я приземлился на площади и выскочил на ливень.
пока добежал, основательно промок. Под навесом стояло человек двадцать.
Мой вид вызвал смех и удивление: я был одет не по погоде.
меня с первого взгляда. Она единственная смотрела на меня враждебно.
кажется, закувыркались от разряда?
гибка. Брови и вправду были слишком массивны для ее удлиненного нервного
лица, они больше подошли бы мне, чем этой девушке. Она мало заботилась о
своей внешности. Конечно, изменить форму головы трудно, но подобрать брови
к лицу просто, другие женщины обязательно бы сделали это.
отвернулась.
закричали, чтобы я возвратился, но ее голоса я не услышал и пошел быстрее.
тротуарах и аллеях, гремел потоками. Холодная вода струилась по телу, это
было неприятно. Охранительница посоветовала сменить одежду да
водонепроницаемую, какую носят все на Земле. Пришлось вызвать авиетку и
поехать в ближайший комбинат.
Плутоне ливней, подобных земным, не устраивают, и там мы позабыли, что
значит одеваться по погоде.
вода была под ногами, с боков, вверху. Она рушилась, вскипала, рычала,
осатанело неслась. Я запел, но кругом так шумело, что я себя не услышал.
наступила ночь. Лишь водяная стена, соединявшая полупотопленную землю и
невидимое небо, тонко, предрассветным сиянием, мерцала и вспыхивала -
дождь сам озарял себе дорогу.
оттеснил искусственно созданную ночь. Стали видны здания и башни
причальных станций. Трубы низвергающейся воды утончились в прутья, прутья
превратились в нити, нити распались на клочья, клочья уменьшились до
капель - дождь уходил на восток. Было шестнадцать часов, гроза
заканчивалась точно по графику.
авиетки, в окнах затрепыхались флаги.
праздник продолжался.
старая игра - выпадет ли что нравится? Мне повезло, автоматы подали мясные
грибы, любимое мое кушанье.
согласно правилам игры я съел и их.
определить, что в ней изменилось, но чувствовал перемену. Она обняла меня
за плечи и похвалила мой вид.
и отнюдь не примерным.
выговаривала мне за проказы, я хмуро отворачивался.
я сердился на нее за это. Отворачиваться сейчас не было причин, но и
непринужденного разговора не получалось. О наших делах на Плутоне она
знала не хуже меня.
поза. Вера способна вот так - со скрещенными на затылке руками, высоко
поднятым лицом - ходить и стоять часами. Я как-то попробовал минут
тридцать выстоять так же, но не сумел.
прихватывала брошка - красно-желтая змея из дымчатого камня с Нептуна.
Вера любит брошки, иногда надевает браслеты - пристрастие к украшениям,
кажется, единственная ее слабость. Я наконец разобрал, _ч_т_о_ в ней
изменилось. Изменилась не она, а мое восприятие ее. Я видел в ней то, чего
раньше не замечал. Я вдруг понял, что Вера необыкновенно красива.
сестра - греческая богиня!" - говорил Ромеро.
погибшего на Меркурии отца, строгой и властной сестрой, - я не
приглядывался к ее внешности.
Якубенко Николай
Маккарти Кормак
Суворов Виктор
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Прозоров Александр