Чтение 8–й страницы книги ~Беспокойство~

- Думаю, что обстоят хорошо. Я могу любить, могу ненавидеть, могу
презирать, могу уважать. По-моему, спектр полный. Да, и еще могу
удивляться. Вот как сейчас, например.

Горбовский тоже вежливо улыбнулся.

- А такая эмоция, как разочарование, вам знакома? - спросил он.

- Разочарование... Еще бы! Я всю жизнь только и делаю, что
разочаровываюсь.

- Я тоже, - сказал Горбовский. - Я был очень разочарован, когда
выяснилось, что расшатать инстинкты у человека еще труднее, чем расшатать
наследственность. Я был очень разочарован, когда оказалось, что мы
интересуемся Странниками гораздо больше, чем Странники - нами...

- Правильнее сказать, Странники нами вовсе не интересуются.

- Вот именно. Я несколько приободрился, - продолжал Горбовский, -
когда наметились успехи алгоритмизации человеческих эмоций, мне казалось,
что это открывает широкие и довольно ясные перспективы. Но боже мой, как я
был разочарован, когда мне довелось поговорить с первым кибернетическим
человеком!.. Вы знаете, Поль, у меня такое впечатление, что мы можем
чрезвычайно много, но мы до сих пор так и не поняли, что из того, что мы
можем, нам действительно нужно. Я боюсь, что мы не поняли даже, чего мы,
собственно, хотим. Вы чего-нибудь хотите, Поль?

Поль вдруг ощутил усталость. И какое-то недоверие к Горбовскому. Ему
показалось, что Горбовский смеется над ним.

- Не знаю, - сказал он. - Хочу, конечно. Например, очень хочу, чтобы
меня полюбила женщина, которую я люблю. Чтобы охотники возвращались из
леса благополучно. Чтобы мои друзья не погибали неизвестно где. Вы об этом
спрашиваете, Леонид Андреевич?

- Но достаточно ли вы _х_о_т_и_т_е_ этого?

- Думаю, что достаточно, - сказал Поль и взял сводку.

- Странно, - сказал Горбовский задумчиво. - Последнее время я все
чаще замечаю, что раздражаю людей. Раньше этого не было. Не пора ли и мне
заняться чем-нибудь другим?

- А чем вы занимаетесь сейчас? - спросил Поль, делая пометки на полях
сводки.

- Вот вы даже из вежливости не сказали, что я вас вовсе не раздражаю.
Но кто-то же должен раздражать! Слишком стало все определенно, слишком все
уверены... Я, пожалуй, пойду, Поль. Пойду побросаю камешки. Вот уж что
кажется никого не раздражает, как я ни стараюсь... - Он сделал попытку
встать и снова лег, глядя на окно, по которому текли крупные капли.

Поль засмеялся и бросил карандаш.

- Вы действительно иногда действуете на нервы, Леонид Андреевич. Но
снаружи мокро и неуютно, так что лучше останьтесь. Вы мне не мешаете.

- В конце концов нервы тоже нужно тренировать, заметил Горбовский
задумчиво. - Тренировать свою способность к восприятию. Иначе человек
становится невосприимчивым, а это скучно. Они замолчали. Горбовский,
кажется, задремал в своем кресле. Поль работал. Потом секретарь-автомат
доложил, что егерь Сименон с туристом-новичком явились на инструктаж. Поль
приказал звать.

Вошел маленький чернявый Сименон в сопровождении новичка, физика
Марио Пратолини, оба в комбинезонах, увешанные снаряжением, при карабинах
и охотничьих ножах. Сименон был как всегда угрюм, а Марио сиял и лоснился
от удовольствия и волнения. Поль встал к нему навстречу. Горбовский открыл
глаза и стал смотреть. На лице его появилось сомнение, и Поль сразу понял,
в чем дело: новичок был явно плох.

- Куда отправляетесь? - спросил Поль.

- Пробный выход, - ответствовал Сименон. - Первая зона. Сектор
шестнадцать.

- Я не такой уж и новичок, директор, - сказал Марио с веселым
достоинством. - Я уже охотился на Яйле. Может быть, можно обойтись без
пробы?

- Нет, без пробы нельзя, - сказал Поль. Он вышел из-за стола и
остановился перед Марио. - Без пробы нельзя, - повторил он. - Инструкцию
изучили?

- Два дня зубрил, директор. Мне приходилось охотиться на ракопауков,
и мне говорили...

- Это несущественно, - мягко перебил Поль. - Давайте лучше поговорим
о Пандоре. Вы потеряли егеря. Ваше решение?

- Даю серию сигнальных выстрелов и жду ответа, - отбарабанил Марио.

- Егерь не отвечает.

- Включаю рацию, сообщаю вам.

- Действуйте.

Марио схватился за рации, и Сименон едва успел подхватить его
карабин. Горбовский опасливо поджал ноги.

- Не торопитесь, - посоветовал Поль, - и будем считать, что карабин
вы уже утопили.

Марио воспринял это как шутку. По его движениям было видно, что рации
вообще для него не диковинка, но не такие - агрегаты из коротковолнового
приемопередатчика, радиометра и биоанализатора. Марио с сопением крутил
верньеры, Поль ждал, а Сименон, держа у ноги оба карабина, смотрел в угол.

- Странно, - сказал, наконец, Марио. - Просто удивительно...

- Да нет, - сказал Поль. - Что же тут удивительного? Вы, собственно,
чего хотите?

- Ах, да! - Марио вдруг осенило. - Так я получаю концентрацию
белка... Ага... Белка много... Так. Сейчас. Готово! Передавать?

- Передавайте, - холодно сказал Поль.

- Э-э... А-а... Постойте, я еще не подсоединил микрофон... - Марио
засунул руку за воротник, ища шнур микрофона. - Вообще, если рассуждать
логически, совершенно непонятно, как может потеряться егерь.

- Слева, слева, - мрачно подсказал Сименон.

- Да, - согласился Поль. - Егерю теряться совершенно незачем. Но
можете потеряться вы.

Марио подсоединил микрофон и снова спросил:

- Передавать?

- Передавайте, - сказал Поль.

- Алло, алло, - сказал Марио стандартным радиоголосом, - База, База,
говорит Пратолини, потерял егеря, жду указаний!

- Поль, - мрачно сказал Сименон. - В пробном выходе все это не так уж
обязательно. Мы пройдем от ориентира к ориентиру, я покажу ему тахорга, и
мы вернемся менять белье...

- А в чем дело? - спросил Марио несколько раздраженно. - Меня не
слышно? Как вы меня слышите? Алло!

- Слышу вас хорошо, - сказал Поль. - С запада на ваш сектор идет
лиловый туман, приготовьтесь. Включите пеленгатор и ждите на месте.

Марио включил пеленгатор и спросил:

- А что, лиловый туман - это существенно?

Поль повернулся к Сименону.

- Ты готовил его к выходу? - спросил он тихо.

Сименон покусал губу.

- Поль, - сказал он. - Мы идем в пробный выход.

- Ты ошибаешься, - сказал Поль ровным голосом. - Вы не идете в
пробный выход. Вы сейчас идете в террарий и будете тщательно готовится к
пробному выходу. Не в кафе, а в террарий. И не рассказывать легенды, а
готовиться к пробному выходу. А завтра я приму вас опять и посмотрю, как
вы подготовились. Я вас не задерживаю.

- Прошу прощения! - воскликнул Марио. Глаза его засверкали. - Я не
мальчик! Я охотился на Яйле, у меня не так уж много времени! Я приехал
охотиться на Пандору! В Пандорианский террарий я мог бы сходить и в
Кейптауне...

- Пойдем, пойдем, - сказал Сименон, взял его за руку.

- Да нет, Жак, что значит - пойдем? Это странный, необъяснимый
формализм! - Поль холодно смотрел ему в глаза. Марио стало неловко, и он
стал смотреть на Горбовского - как на знакомого человека и соседа по столу
в столовой. - На Яйле я не видел ничего подобного!

- Пойдем, пойдем, - повторил Сименон и потянул его за собой.

- Но я требую хотя бы объяснений! - гремел Марио, обращаясь уже прямо
к Горбовскому. - Я терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с
каким-нибудь сопляком! Что это за вздор? Почему это у меня может вдруг
потеряться егерь?

- Не сердитесь, Марио, - сказал Горбовский и улегся поудобнее. - Не
надо так сердиться, а то на вас по-настоящему рассердятся. Вы ведь
совсем-совсем не правы. Совсем-совсем. И ничего уж тут не поделаешь.

Марио несколько секунд смотрел на него, раздувая ноздри. Потом,
произведя неопределенное движение рукой, он сказал:

- Это совсем другое дело. В конце концов порядок должен быть во всем.
Но могли мне сразу просто сказать, что я неправ...

- Да пойдем же! - в отчаянии вскричал Сименон.

- Жак, - сказал Поль им вслед. - В восемнадцать ноль-ноль зайдешь ко
мне.

Горбовский неожиданно вскочил.

- Погодите, Жак! - закричал он. - Один вопрос! Можно? Что вы будете
делать, если столкнетесь в лесу с неизвестным животным?

- Пристрелю и позову биологов, - зло ответил Сименон и скрылся за
дверью.

- Гордец какой, - сказал Горбовский и снова повалился в кресло.

- Видали? - сказал Поль. - Ну, я им покажу пробный выход, они у меня
вспомнят первый закон человечества... - Он вернулся за свой стол, отыскал
давешнюю сводку и приписал на полях: "22:00 - радиологическая тревога и
землетрясение. 24:00 - общая эвакуация". Затем он нагнулся над микрофоном
секретаря и продиктовал: "В 18:00 совещание всего свободного от дежурства
персонала у меня в кабинете". Горбовский сказал:

- Очень вы грозны, Поль.