руках многочисленные баночки и флаконы.
от солнечных ожогов и морщинок на лице, крем для ухода за волосами... -
перечисляла она, расставляя все эти богатства на туалетном столике.
ужаснее, чем предполагала. Неужели все это действительно может помочь?
заявила Лорна. - Но что нам действительно необходимо, так это мазь, из-
бавляющая от серьезных мыслей. А пока ее нет, боюсь, призрак неминуемых
морщинок будет постоянно преследовать нас. Хоть это не значит, что их
приход нельзя отсрочить. И не забывай, что твоя нежно-розовая английская
кожа не создана природой для ярких лучей здешнего солнца. Прими от меня
эти богатства, Сапфи, и пользуйся ими себе на радость. В конце концов,
время когда-нибудь ляжет тяжким грузом на твои плечи. Сомневаюсь, что на
Константиносе с наступлением темноты жизнь бьет ключом, так что вечерами
ты сможешь развлекаться, втирая в себя все эти атрибуты женской прелес-
ти!
намазала им лицо. Лорна хотела сделать как лучше, и Сапфира не могла
огорчить ее отказом, хотя сама она была склонна отдаться во власть неу-
молимой природы.
заставить себя заснуть. Следуя процедуре, которой ее научили в больнице,
она сознательным усилием воли попыталась расслабить мышцы тела, начиная
с пальцев ног и постепенно доходя до мускулов шеи и головы. Но стоило ей
потерять самоконтроль, как мысли ее начинали произвольно блуждать, перед
ней проносились картины ее прошлого, и, естественно, того периода, когда
пять с половиной лет назад все это только начиналось.
полуночи, перед наступлением Рождества.
собой, когда все встали из-за праздничного стола и направились в гости-
ную, где, несмотря на сравнительно теплую погоду, ярко полыхал традици-
онный английский камин.
люстру в холле, и воткнула ее над рамой дверей, ведущих в свободную ком-
нату на первом этаже, служившую одновременно кабинетом и комнатой для
игр.
она ему, показывая на ветку зеленых листьев со светящимися в темноте
ягодами и чувствуя, как каждый нерв напряженно вибрирует, а сердце бьет-
ся в бешеном ритме от прикосновения его пальцев, властно сомкнувшихся
вокруг ее руки. - Пока на ветке есть ягоды, мужчина может встать под ни-
ми и украсть у женщины поцелуй. Но каждый раз, делая это, он должен сор-
вать одну из ягод. Когда на ветке не останется ни одной ягоды, он имеет
право... прикоснуться к ней!
дела любопытство и одновременно холодный мужской расчет, отчего ее дав-
ление подскочило по крайней мере на единицу.
она его с расширившимися от трепетного ожидания глазами. Он, конечно, не
настолько невоспитан, чтобы отказаться почтить традиции страны, в кото-
рой он гость?
ло-зеленых глазах он приник к ее мгновенно открывшимся в ожидании нежным
губам. Почувствовав теплоту его дыхания и отдаваясь обжигающей ласке его
губ, она потянулась рукой к его жестким густым волосам и провела по ним
розовыми кончиками пальцев, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как
все ее существо поддается его мужскому магнетизму.
гали огнем страсти ее мягкие губы, а его язык настойчиво стремился про-
никнуть внутрь, в сладкие тайны ее рта. Она вся пылала, наслаждаясь тон-
чайшими нюансами своих ощущений, и самозабвенно отвечала на его ласки,
приподнявшись на цыпочки и нежно прижавшись к нему всем телом, радуясь
тому, что ее близость разжигает его мужскую страсть.
своем теле. Сапфира исторгла стон блаженства, испытывая дотоле неведомые
ей чувства. Он сочетал в себе все, о чем она мечтала: красив, мягок и в
то же время властен. Он моментально завладел подготовленной ею же ситуа-
цией, превратив безобидный языческий обычай в нечто неизмеримо более
опасное и разбудив в ней доселе дремавшее и вдруг внезапно захватившее
ее желание.
Боже, Сапфи!
от которого все ее тело трепетало в пьянящем ожидании, она с беспо-
койством вглядывалась в его лицо, опасаясь, что в своей неопытности сде-
лала что-нибудь не так.
серьезен.
и не знал, что у друидов были такие... интересные обычаи.
ну его объятий. Она тут же отпрянула от него, все еще дрожа от опалившей
ее близости, слишком неуверенная в том, что же между ними произошло,
чтобы рассказать об этом третьему, пусть и очень близкому, лицу.
лышали они раздавшийся рядом голос и увидели Эбби, со смущенным видом
рассматривающую сестру и друга своего брата, стоявших под веткой омелы.
- О, прошу прощения, - в замешательстве пробормотала она. - Я думала...
тимо вмешался Тэйн. - Вы позволите?
веткой омелы. Она видела, как хорошенькое личико ее сестры еще больше
порозовело, когда высокий грек слегка прикоснулся губами к ее нежным ще-
кам, прежде чем торжественно сорвать с ветки еще две ягоды.
Несмотря на разницу в пять лет, они всегда были очень близки и поверяли
друг другу свои тайны. У кудрявой кареглазой Эбби никогда не было недос-
татка в мальчиках, хотя до сих пор в ее жизни не было ни одного серьез-
ного увлечения, и Сапфира никогда не завидовала ее популярности у предс-
тавителей противоположного пола. Она, скорее, гордилась легкими победами
сестры.
снять напряженность созданной ею ситуации. И все-таки как же она ненави-
дела в ту минуту Эбби за то, что она пришла и все испортила. Не тогда
ли, в ту самую минуту, Тэйн впервые почувствовал, что его влечет к ее
сестре? В свои двадцать два года Эбби была намного ближе ему по возрас-
ту, чем Сапфира, плюс она обладала опытом и искушенностью, свойственной
тем, кто сам зарабатывает себе на жизнь.
членам семьи и гостям, чтобы провести пару часов за традиционной игрой в
шарады, прежде чем объявить о своем намерении идти спать, хотя сон тогда
никак не мог успокоить ее возбужденное, но неудовлетворенное тело.
в радости с горьким привкусом разочарования из-за того, что она была вы-
нуждена делить общество Тэйна с Эбби и Дэвидом. Он желал ее, она это ви-
дела! Однако он не выказывал этого и не позволял себе поставить в нелов-
кое положение ни ее, ни родных, открыто флиртуя с ней. И все же она
чувствовала это в как бы случайных прикосновениях их тел, в его предназ-
наченной только для нее улыбке, в его взгляде и особой интимности вроде
бы ничего не значащих слов.
в столовую, где она накрывала стол для предновогоднего ланча, и встал,
прислонившись к двери, предварительно закрыв ее, чтобы обезопасить себя
от нежеланных свидетелей их разговора.
ся мать и сестра, раскладывающие по тарелкам утреннюю трапезу, отец с
братом сидят у телевизора в просторной гостиной, все остальное в ней бы-
ло пронизано сознанием, что в эту минуту на всем свете существует лишь
два человека - Тэйн и она.
быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, чувствуя, как ее бросает в жар
от его слов. - Мне казалось, что вам приятно быть в обществе Дэвида и
Эбби.
пожирал ее глазами, будто уже владел ею. По спине ее пробежал холодок.
Этот человек не юноша, с которым можно просто так поиграть. В нем
чувствовался мужчина, способный сокрушить ее пламенем страсти, превратив
ее в горстку пепла, свидетельство своей силы и власти. Именно сейчас она
должна отказать ему, если она этого действительно хочет...
при этом потемнели зрачки его глаз. Через минуту они оба вернутся в ат-
мосферу смеха и шуток, в атмосферу любящей ее семьи, бастиона против
всяческих превратностей жизни. Сейчас она должна решиться - или навсегда
потерять его, так как Тэйн уже объявил, что собирается в ближайшее время
вернуться в Грецию, к своему процветающему делу, начатому им с нуля.
тели отправятся встречать Новый год с папиными сослуживцами, Эбби полу-
чила приглашение на ужин, и мы сможем что-нибудь придумать, чтобы не