read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


V
К приезду гостей Олекса переоделся. Взял было алую рубаху - любил
звонкий красный цвет, - Домаша отсоветовала: <Не ко глазам>. Нравились
светлые голубые глаза Олексины.
- По тебе, так мне в холщовой рубахе ходить, как на покосе!
- И с синей вышивкой!
Однако алую отложил, вздохнув, выбрал белую полотняную с красным
шитьем. Вспомнил рубаху Станяты, Любавин дар, нахмурился, отложил и эту.
Взял другую, шитую синим шелком, порты темно-зеленого сукна, сапоги надел
черевчатые, мягкие, щегольские, дорогой атласный зипун. Прошелся соколком,
постукивая высокими каблуками алых востроносых сапогов, поворотился:
- Хорош ли?
- Седь-ко!
Домаша любовно расчесала волосы, слегка ударила по затылку:
- Топерича хорош!
Вскоре начали собираться. Гости входили, кто чинно, кто шумно. Максим
Гюрятич - этот всех шумнее. Обнялись, расцеловались, оглядели друг друга с
удовольствием. Максим потемнее волосом да покруглее станом.
- Толстеешь, брате!
- Да и ты вроде не тонее стал?
Максим повел долговатым хитрым носом, кинул глазами врозь, как умел
только он - будто сразу в две стороны поглядел.
- Слух есть, обоз твой дорогою ся укоротил?
Он расставил руки, показывая длину обоза: вез, вез, - и, уменьшая
расстояние, вдруг сложил дулю, дулей ткнул Олексу в живот и захохотал.
- Ну ты... - засмущался Олекса, - потише!
Но сам прдхохотнул, довольный:
- Не я, Радько!
- Я бы за Радька твоего двух лавок с товаром не пожалел!
- А что, Радько у него и дороже стоит! - сказал, подходя, Олфоромей
Роготин. - Ты, Максим, расскажи, как нынче немца вез на торг! Не слыхал,
Олекса?
- Откуда, я вчера и сам-то прибыл!
- Ну, брат, дело было! Я ведь мало не пропал нынче, обидели меня
раковорци вконец!
- Да и не тебя одного, всех! Заяли Нарову, да и на поди!
- Всех-то всех, да думать надоть. Вот Лунько мне и по сю пору гривну
серебра отдать не может, так я ему простил, мне мой немец топерича все
вернет, с прибытком! А спервоначалу-то и мне не до смеха стало. Повозникам
плати, за перевалку плати, другое-третье плати, да раковорцам, да морской
провоз, да подати... Привез ему, не берет немец: у тебя товар подмоченный!
Я: Христос с тобой, у тебя датчане и не такой еще брали! Связку ему, сорок
соболей, каких! <Я шессный немецкий купец!> Ну, купецкая честность,
известно, хуже мирской татьбы, я ему вторые сорок... Уж на третьей только
уломал, да еще с меня провозное, да мытное, да ладейное. Ну ладно, ты все
то возьми да дай цену! Нет, и цены не дал, нипочем взял товар, мало не
раздел догола. Ладно, думаю, так оставить - хозяйка из дому прогонит. Я
туда-сюда, разнюхал, что он меха уже продал датчанам, сукна набрал, хочет
сам в Новгород товар везти, к зимнему меховому торгу ладитце. Я к
повозникам: дружья, братья, товарищи, выручайте! Ну, конечно, тута меня
совсем раздели, по-свойски, стало стыд горстью забирать да дыру долонью
закрывать... Однако - ударили по рукам, везу купца своим повозом. Сам
хоронюсь. Сменка ему выслал. Бреду за последним возом в худой лопотиночке,
в лапотках, братцы! Калика перехожая, да и толь. Ништо! Тихонечко везу
немца, берегу, через кажную речку возы поодинке переводим... Ему нейметце,
торг-то отойдет, скорее нать!
Можно. Ну, раз в воду провалились, там - в снег, там - под горку, -
всю кладь разнесло. А что с кого, законы я знаю, так подвожу - вс° по его
вине; купцу убыток, а повозник тому не причинен. Под Саблей покажись ему,
будто нечаянно, говорю: в Волхово, напоследи, и вовсе утопим! Мой немец
меня признал, куда кинутьце? <Мне ти повозники не нать, нать других!>
Других? Ладно. Тараха послал договариватьце.
- Тарашку?
- Его.
- Ловок, ох, ловок!
- Ну. Тот: мне-ста от рубежа везти, а тут невыгодно станет. Немец мой
ему разницу платит. Я этой разницей мало не все, что повозники с меня
сняли, покрыл. Повеселее стало.
- Ну, Тарах-то довез?
- Стой, не скоро! Тарах его татьбой напугал. Кругом-то везет, через
Волхово переволок да меня-то опеть и кажет: <Главный тать! Купец был, да
разорили его немцы. Знаем, что татьбой живет, а взеть не можем, послуха не
сыскать! Откупись, купец!> Ну, взял я с него своих соболей. Вестимо, не
сам и торговал, тоже люди мои, а я будто и не знаю. Тарашка его
возил-возил да напоследи коней выпряг и сам утек, - тоже тать будто, а
меня оговорил понапрасну. Тут я опеть покажись, уж гуньку изодел, во своем
наряде, - спасать купца. Зла, говорю, не помню, а заплатить надо,
лошадям-то овес нать, снегу не заедят!
В Новгород довез, а уж меховой торг отбыл, опозднился мой немец.
Говорю: ты честный купец, а я тоже честный, у меня меха без обману. Ну, и
взял с него, конечно, да напоследях таких соболей да куниц приволок - он и
глаза отворил. В долг набрал! Возьмешь, говорит, на мне опосле.
- Все ж таки отдал ему?
- А что, совсем-то не стал губить немца. Не приедет, я кому продам?
Да и сам не останний раз в Колывани. Всю-то овчинку с волка нашего не
спустил, постриг только малость. Да и с долгом-то он вперед сговорчивее
будет! Сидит сейчас, словно мышь в углу, воск колупает.
Ну, я это возвращаюсь, а Лунько ко мне: <Помилуй, раковорцы вконец
обобрали, гривны не набрал!> - <Ну, - говорю, - мне на тебя роте не
ходить, не ябедничать стать! Коней верни, да долю дашь через лето, а что
долгу твоего, так прощаю, кланяюся той гривне серебра>.
- Ну, Максим, ты и разбойник!
- Я что! Вот ты...
Максим вновь, поведя носом, сложил руку дулей, ткнул Олексу и
захохотал.
- Иди лучше, Олекса, гостей встречай!
В это время их всех троих точно клещами прижало друг к другу.
- Страхон! Балуй!
Не руки у замочника - железо. Был он коренаст, темновиден и силен,
что медведь. Раньше во всем конце его один Якол, кожемяк, и обарывал.
- Вс°, купцы, торгуете, вс° народ омманываете, еще не весь товар
продали, не всех людей омманули? - спрашивал Страхон, не выпуская
приятелей.
- Пусти, черт, задавишь!
Замочник с неохотой разжал объятия.
- Занесла меня нелегкая промеж вашей братьи, купечества, как сома в
вершу.
- Дмитр еще будет, не печалуй!
- А что? Дмитр, тот покрепче вашего мужик! Ну как, полюби немцам мои
замки?
- Не боись, Страхон, тебя не проведу (со Страхоном, как и с Дмитром,
их связывало давнее совместное дело: Олекса уже много лет сбывал в Висби и
Любек русские замки Страхоновой работы). Хочешь ли знать, сколь выручил?
- То потом! - отмахнулся Страхон с беспечной гордостью уверенного в
себе ремесленника. (<Мастерство не деньги, оно всегда в руках, это купец
трясется над каждой ногатой!>) - Прости, Олекса, у меня тут к Максимке
словцо тайное... Пойдем! От Ратибора Клуксовича привет тебе хочу
передать...
Много не церемонясь, он сгреб Гюрятича чуть не за шиворот и потащил в
угол.
<Чего это он Максима?> - насторожился Олекса, услышав ненавистное
имя. Но раздумывать сейчас было некогда. Гости вс° прибывали.
Кум Яков пришел пеший - недалеко жил, да и редко ездил на коне. Одет
просто, как всегда. Завид, тот приехал в санях с Завидихой, сыном Юрко,
шурином Олексы, Таньей, молодшей сестрой Домашиной, - четверыма.
Мужиков встречал Олекса, жонок - Домаша. Ульяния всех гостей
принимала на сенях. Ей кланялись почтительно мужики и молодшие жонки.
Сейчас, в дорогом цареградском бархате с золотыми цветами по нему и
грифонами в кругах, суховатая небольшал Ульяния кажется и строже и выше
ростом. Темно-лиловый, в жемчужном шитье повойник нарочно приоткрывает по
сторонам серебряные волнистые волосы. На старых наработавшихся руках
пламенеют рукава алого шелку. На шее - ожерелье из янтарей - Олексин дар,
и пуговицы на саяне золотые, с зернью и изумрудами, редкие, тоже Олекса
где-то достал, расстарался. Поджав сморщенные, потемневшие губы, улыбаясь,
ревниво оглядывает она рыхлую Завидиху, которая, шурша шелками и затканным
серебром фландрским бархатом, отдуваясь, тяжело подымается по ступеням.
Лицо красное, широкое, что братина; тройной подбородок, рот полураскрыт,
задыхается, как на сени взойти.
<Годы-то еще и не мои! - не без удовлетворения думает Ульяния,
целуясь с Завидихой. - И чего величаются? Завид свое от отца получил, а
Юрко и сейчас сам дела вести не может. Сумели бы, как мой-то Олекса,
подняться!> Сравнилась еще раз: не уступит Завидихе, пожалуй, и понаряднее
будет! Повела глазом, мысленно добавляя: <И Домашу свою поглядите, боялись
ведь, что голой будет у нас ходить!>
У Домаши, с хитрым расчетом, простые белого тонкого полотна рукава,
даже без шитья, только по нарукавью тоненькая лента золотого кружевца,
зато в уборе - драгоценные колты из Рязани, в самоцветных камнях, между
которыми целый сад: на тоненькой витой рубчатой серебряной проволочке, с
конский волос толщиною, качаются крохотные золотые цветочки, каждый чуть



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.