наблюдать мир и вести дневник. В лицее и сам Пушкин мечтал о морских
путешествиях. Когда Пушкин вернулся из Михайловского, Матюшкин был уже
оформлен на корабль. Капитан Головин предупредил, что если он не справится
со своими обязанностями, то оставит его в Англии.
в Кронштадт, откуда в открытое море уходили корабли. Сидя в каюте на шлюпе,
ужинали, договаривались встретиться в чужих краях, как только Пушкин там
окажется. "Ты простирал из-за моря нам руку",-- вспомнит Пушкин эти
разговоры через восемь лет. Матюшкин позднее дослужился до адмирала, стал
сенатором. Именно он предложил поставить известный памятник поэту в Москве.
знаем, познакомились в театре. О том, что сам он собирается за границу,
Пушкин сказал равнодушно, как о деле решенном ("вскоре отъезжает"). Значит,
прошение уже было подано, и в ближайшее время он ждал разрешения на выезд.
возникает у Пушкина лишь в ссылке, не соответствуют истине. Важно также, что
это намерение созрело до политического конфликта, так сказать, естественно.
Другое дело, надолго ли собирался он в Европу. Если служить по
дипломатической части, то это зависело не столько от него, сколько от
начальства. Если же путешествовать, то при его склонности к прожиганию жизни
-- оставаться там, пока будут средства к существованию. Тогда он вернулся бы
обратно, как делало большинство людей его круга. Они возвращались налаживать
дела в имениях, откуда текли доходы, проводили время в обеих столицах на
балах и снова отправлялись на жительство в Европу.
Он ее выразил в стихотворении "Простите, верные дубравы!" и записал в альбом
своей соседки по Михайловскому имению Надежде Осиповой перед тем, как
отправиться в Петербург, а затем на Запад. Поэт писал:
десять дней до встречи в театре с Катениным, когда Пушкин заявил, что вскоре
отправляется в "чужие краи". Стихи эти при жизни поэта не печатались. Пушкин
прощался с соседями. Но спросив себя, навсегда ли, он отвечал в
стихотворении неопределенно:
года до этого юный скептик нарисовал в стихотворении "Тень Фонвизина"
картину возвращения на родину тени умершего четверть века назад писателя
Дениса Фонвизина. Возвращается тень его из рая, и знакомая картина предстает
перед великим сатириком:
"Оставим наскоро Россию",-- заключает он. Эти настроения то и дело возникают
в стихах юноши Пушкина. Отъезд за границу кажется ему в августе 1817 года
делом решенным.
губерния?..
прошение. Он был немного легкомыслен и уверен, что ходатайство будет
рассмотрено положительно: ведь действовали влиятельные друзья. Тогда еще не
было административной практики заставлять просителя ждать ответа долгие
месяцы. Ответ, надо полагать, последовал быстро. Пушкин узнал о нем в
последние дни августа или в сентябре 1817 года. В отличие от всех его
соучеников, также подготовленных для службы за границей, молодого поэта,
хотя он был готов отправиться в Европу, туда не пустили.
существовало. Значит, отказ был устный или его не было вообще. Просто не
разрешили, и никто не известил. Но факт остается фактом: Пушкин за границу
собрался, объявил об этом Гнедичу и Катенину (а скорей всего, не только им,
но мы этого не знаем) и, в отличие от других своих сокурсников, никуда не
поехал. Нам предстоит проанализировать ситуацию, собрав косвенные объяснения
причины этого невыезда.
незамаранная биография, не запятнавшие себя родители, родные, друзья,
преданность режиму, покорное поведение, доверие. И тем не менее
ретроспективно мы, думается, можем говорить о выездном деле Пушкина, ибо все
черты бюрократической процедуры имели место. Отказ в выезде за границу был
тревожным симптомом, свидетельствовавшим о недоверии властей данному
чиновнику. Отказ мог быть и временным, но чаще отражался на всей карьере
русского человека, ибо в досье появлялась таинственная отметка о
неблагонадежности. Или ничего не появлялось, но кто-то "дал указание".
Восемнадцатилетний Пушкин, говоря современным языком, стал невыездным и
отказником.
Пушкина при поступлении в Министерство иностранных дел, на отъезд за
границу? Глядя современными глазами, подпись о неразглашении тайн можно
рассматривать как форму секретности и, таким образом, как предлог для отказа
в выезде. Взглянем на присягу, подписанную молодым чиновником, исторически.
За ней стоит несколько документов, утвержденных в разное время.
кресту". В указе Петра I от 1720 года и определении Коллегии иностранных дел
от 5 марта 1744 года о неразглашении служебных тайн приводятся общие слова о
верности и повиновении императору, "не щадя живота своего до последней капли
крови". Предписывается "всякую вверенную мне тайность крепко хранить",
стараться предостерегать и оборонять все, что к "верной службе и пользе
Государственной во всяких случаях касаться может". При императрице Елизавете
Петровне было повелено "всем служителям этой экспедиции и архива ни с кем из
посторонних людей об этих делах не говорить, не ходить во дворы к
чужестранным министрам и никакого с ними обхождения и компании не иметь".
Пушкин подписывался под указом от 4 августа 1791 года. "Ея Императорское
Величество высочайше указать изволила подтвердить прежде данное повеление,
чтоб никто из чинов ведомства Коллегии иностранных дел... в домы иностранных
послов, министров и прочих доверенных от других держав особо не ездили и не
ходили... под опасением не токмо отрешения от дел, но суда и взыскания по
всей строгости закона. Подтверждает Ее Императорское Величество равным
образом всем и каждому из помянутых чинов Коллегии иностранных дел, чтобы
дела, каждому вверенные, сохраняемы были с надлежащею тайною... В исполнении
и наблюдении чего взять со всех означенных чинов подписку, да и впредь по
определении вновь канцелярских чинов ведомства моя Коллегии, каждый таковой
вновь определяемы по сею подпискою руку свою приложить долженствует".
подписавших ее все, кроме Пушкина, отправились за границу. Так называемые
"государственные соображения" были и тогда, и потом ответом для тех, кого
выпускать не желательно. Формально с подпиской под присягой у молодого
чиновника возникал "режим", что давало основание не пускать его за границу
столько, сколько власти сочтут нужным. Однако, во-первых, никакими тайнами
Александр Пушкин не обладал, а подписал, так сказать, на будущее. Суть
работы любого дипломата в том, что он всегда обладает государственными
тайнами, которые вывозит за рубеж; при этом ему доверяют.
воле Александра I. Еще в 1766 году Сенат постановил: "В архив избирать людей
трезвого жития, неподозрительных, в пороках и иных пристрастиях не
примеченных". Пушкин был принят, но под эти требования он теперь не
подходил. Кто персонально занимался делом Пушкина, не известно.
Министерства стояли два человека: сорокалетний граф Карл Роберт Васильевич
Нессельроде и сорокашестилетний граф Иоанн (он же Иоаннис и Иван) Антонович
Капо д'Истриа (фамилию Каподистриа позже стали писать в одно слово). Многие
вопросы царь решал сам и, играя на соперничестве двух руководителей,
извлекал выгоду от обоих. Оба начальника Пушкина были людьми неординарными,
во многом противоположных взглядов.
корабле, который подплывал к Лиссабону. По-русски Нессельроде не говорил.
Был он жестким, хитрым и двуличным. Грек Каподистриа являл собой либеральное
начало и европейский подход к русским вопросам. Поскольку Пушкин был принят
на службу графом Нессельроде, а также учитывая смягчающую роль Каподистриа
Доставалов Александр
Самойлова Елена
Маркелов Олег
Сертаков Виталий
Гюго Виктор
Пехов Алексей