Чтение 8–й страницы книги ~Батый~

вори, что ты хочешь за коня?

- Я ничего не хочу! - возразил Арапша.- Я только что с трудом нашел
его. У меня нет родины, нет юрты, нет белобородого отца или смелого бра-
та. Все мое богатство - меч и этот конь. Зачем же ты хочешь отнять его?
Кто спасет меня в огне битвы, на краю пропасти? Я не отдам его!

- Белый конь нужен мне! Я дам тебе взамен лучшего коня из этого табу-
на. Согласен?

Глаза Арапши расширились. Он загорелся гневом. Но ему опять вспомни-
лись слова Хаджи Рахима. Арапша задумался на мгновение, затем тряхнул
черными кудрями и сказал:

- Если мой конь нужен тебе не для того, чтобы водить его под парчовым
чепраком по базару на удивление толпы, а для похода и для битвы,- я дарю
тебе моего коня! Ты взлетишь на нем к далекой сверкающей звезде. Он бу-
дет конем победителя и принесет тебе удачу!

Незнакомец в рваном плаще вздрогнул. На мгновение глаза его испытующе
остановились на Арапше, Затем он повернулся к табунщикам и спросил неб-
режно, как о пустячном деле:

- Скажите, джигиты-удальцы, можете ли вы продать мне коня, которого я
сам выберу?

Табунщики переглянулись и пошептались между собой. Младший из них,
черный от загара, как жук, сказал:

- Кони не наши, а хана Баяндера. Но хан наш любит золото, и мы можем
продать нужного тебе коня, если ты заплатишь не меньше, чем купцы на ба-
заре в Сыгнаке. Дашь ли ты нам за него двадцать пять золотых динаров?
Тогда мы поймаем жеребца, которого ты нам укажешь, а если ты еще приба-
вишь нам за усердие, то мы его укротим на твоих глазах.

- Я не барышник! - ответил странный монгол. - Я не торгуюсь, а беру,
что хочу. Вы получите, что просите. Кроме того, я добавлю каждому по зо-
лотому динару.

- Живи тысячу лет! - воскликнули табунщики,- Приказывай скорее!

Глава тринадцатая. БРАТЬЯ-ТАБУНЩИКИ

Назар-Кяризек торопился увидеть сыновей, чтобы обрадовать их вестью о
милости хана, уступающего им пять коней. Он подгонял, как мог, тощую ко-
былу. Она то плелась шагом, то бежала рысцой и притащилась, наконец, к
долине, где паслись табуны хана Баяндера.

Вслед за Назаром прибежал, прыгая, как заяц, маленький Турган. Он
вскарабкался на холм и закричал отцу:

- Скорей, тату, скорей сюда! Здесь ловят волков! Назар щелкнул плетью
и взобрался на холм.

В лощине, между холмами, во всех направлениях скакали, крича и свища,
джигиты хана Баяндера. Заливаясь тонким лаем, поджарые борзые собаки го-
нялись за несколькими волками. Спасаясь, волки бросались под ноги коней.

Особенно горячая свалка происходила вокруг большого старого волка. Он
огрызался, лязгал оскаленными зубами, отшвырнул отчаянно завизжавшую со-
баку и вертелся, отбиваясь от наседавших врагов.

К волку подскочил джигит, свалился с седла прямо на него и старался
ухватить его за уши. Но волк вырвался, перекатился кубарем через собак и
большими скачками понесся наутек.

Джигиты помчались за волком:

- Держи его, Нури! Не упусти... Лови его за уши, Нури!..

В туче пыли, с шумом и воплями, скрылись за бугром охотники, волки и
собаки.

Тогда Назар-Кяризек увидел на месте свалки лежащего человека, связан-
ного веревками. На нем был синий монгольский чапан. Отлетевший в сторону
колпак дервиша показался знакомым. Назар подъехал и сошел на землю.

- Да это наш сосед, ученый, факих Хаджи Рахим! Не задушил ли его ста-
рый волк? Ты жив ли. Хаджи Рахим? Великий аллах, приди на помощь!

Глаза лежащего открылись и уставились удивленно на склонившегося ста-
рика. Хаджи Рахим медленно приходил в себя:

- Я не знаю, жив ли я, или безжалостный Азраил тащит меня в царство
ночи... Через меня пронеслись охотники и джигиты... на моей спине собаки
дрались с волком... Ты много раз спасал меня от голода, Назар-Кяризек...
Спаси еще раз, не покидай меня здесь!..

Назар распутал веревки и свернул их:

- На этих петлях мои сыновья повесят разбойников, которые обидели мо-
его почтенного соседа.

Старик помог израненному дервишу взобраться на кобылу и медленно по-
вел ее под уздцы. Хаджи Рахим охал и жаловался:

- Иволга гонится за осой и не замечает, что охотник уже натянул лук и
готов догнать ее острой стрелой... В это же время тигр готовится к прыж-
ку, чтобы растерзать охотника! Кто знает наше будущее: кто раньше погиб-
нет-тигр или охотник, иволга или оса?.. Я уже совсем погибал от рук
страшных монголов, и кто же меня выручил-старый злобный волк и разъярен-
ные собаки...

У подножия холма, около прозрачного ключа, стояли два камышовых шала-
ша. В них жили пастухи, сыновья старою Назара-Кяризека. Старик подошел к
шалашам. Хаджи Рахим, охая, слез с кобылы и остановился, пораженный: пе-
ред ним стоял его ночной гость.

- Кто смел тебя обидеть?-спросил молодой монгол, нахмурив брови.- Си-
ний чапан в грязи и разорван... Что произошло с тобой?

Хаджи Рахим рассказал, как на него напали монгольские воины. Юноша на
мгновение закрыл рукой глаза. Вцепившись и рукав Хаджи Рахима, он про-
шептал:

- Это они! Неведомые злодеи неотступно преследуют меня! Хаджи Рахим!
Ночью ты помог мне бежать, теперь ты сам чуть не погиб из-за меня! Они
узнали на тебе мой синий чапан!..

К Хаджи Рахиму подбежал Арапша.

- Прости, мой почтенный учитель! Я виноват: зачем я, твой мюрид, ос-
тавил тебя одного!

- Ты знаешь его? - указал на Арапшу монгол.- Скажи, Хаджи Рахим, могу
ли я довериться этому джигиту?

- Арапша храбр, как горный барс, и непреклонен и тверд, как алмаз!
Его язык не знает лжи, рука не изменяет другу...

- Я рад тому, что ты сказал. Я возвеличу его!

С почтением согнувшись, приблизился старший из табунщиков:

- Послушай, хан! Хотя ты без юрты и без коня, но если в твоем ко-
шельке звенит золото, мы поймаем тебе сейчас отличного коня.

- Арапша! - сказал монгол. - Выбери себе лучшего.

Арапша окинул взглядом табун и указал на молодого гнедого коня. Он
был несколько выше других и гораздо беспокойней. В то время как ос-
тальные кони мирно пощипывали траву, гнедой жеребец, подняв голову, ози-
рался и отбегал в сторону для драки к другим жеребцам.

- Ойе! Не легко будет поймать его! - сказали табунщики.- Это огонь, а
не жеребец! Это зверь, зоркий и пугливый... Его плетью не ударишь, он
сам бросится на человека!

Вмешался старый Назар-Кяризек:

- Мусук поймает коня, а мой младший сын Турган усмирит его. Это ему
не впервые!

Турган, взобравшись на рыжую кобылу, жадно слушал. Он ликовал. Глаза
его сверкали от гордости: ему доверяют такое опасное и лихое дело - ус-
мирить дикого коня!

Глава четырнадцатая. УКРОЩЕНИЕ ДИКОГО КОНЯ

Мусук, прозванный так за ловкость, туже затянул кушаком свой тонкий
стан, вскочил на поджарого горбоносого коня и с длинным тонким укрюком в
руке поскакал в сторону гнедого жеребца.

Сперва Мусук сделал широкий круг, стараясь обойти копя. Гнедой жере-
бец еще не догадывался, что ему угрожает опасность, и заигрывал с сосед-
ними жеребятами.

Вдруг что-то его обеспокоило: он заметил приближавшегося табунщика.
Матки, оберегая жеребят, спокойно отходили в сторону, открывая всаднику
дорогу. Жеребята, следя за движениями маток, отбегали за ними.

Гнедой насторожился. Он почуял приближение врага и бросился со всех
ног в сторону, стараясь затеряться среди других коней.

Мусук ни на мгновение не упускал его из виду. Он кидался в середину
разбегавшихся коней и мчался за удалявшимся гнедым. Всадник был не раз
совсем близко и готовился накинуть петлю, но разгневанный конь, взмахнув
хвостом и потрясая головой с поднявшейся, ощетинившейся гривой, круто
бросался в сторону и исчезал между другими встревоженными косяками.

Мусук разгорался, не помнил и не видел ничего, кроме ускользавшего
непокорного зверя. Он должен был поймать его во что бы то ни стало и не
выпустить из рук, что тоже было трудным делом. Уже несколько раз гнедой
конь ускользал от табунщика, брыкал ногами и бросался грудью на сбивших-
ся в кучу коней, которые, подняв голову и заострив уши, с беспокойством
следили за горячей погоней.

Поджарый горбоносый степняк, на котором, пригнувшись к шее, мчался
Мусук, как будто понимал тайные желания всадника. Не Мусук управлял ко-
нем, а скакун, в одном порыве с охотником, несся за ускользавшим диким
жеребцом, выискивая его среди сотен других коней.

Наконец молодой джигит настиг свою жертву, накинул аркан, отбросил в
сторону укрюк и, прихватив конец аркана коленом, правой рукой сдержал
дикого, прекрасного в своей ярости коня.

Когда петля захлестнула шею свободного скакуна, следившие за охотой
табунщики подняли дикий вой. Кони тысячного табуна окаменели, пораженные
победой человека. Они стояли как вкопанные, заострив уши, устремив взоры
на ловкого всадника и на разъяренного жеребца с вздыбившейся черной гри-
вой, захваченного натянувшимся, как струна, черным волосяным арканом.