слово! Мы такое объявим вам, чего еще никогда не слышали, такое важное,
что не можно сказать, какое важное!
обвиняемого.
Ей-богу, никогда! Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете
!.. - Голос его замирал и дрожал от страха. - Как можно, чтобы мы думали
про запорожцев что-нибудь нехорошее! Те совсем не наши, те, что аренда-
торствуют на Украйне! Ей-богу, не наши! То совсем не жиды: то черт знает
что. То такое, что только поплевать на него, да и бросить! Вот и они
скажут то же. Не правда ли, Шлема, или ты, Шмуль?
яломках, оба белые, как глина.
телями. А католиков мы и знать не хотим: пусть им черт приснится! Мы с
запорожцами, как братья родные...
- Не дождетесь, проклятые жиды! В Днепр их, панове! Всех потопить, по-
ганцев!
волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы
только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались
на воздухе. Бедный оратор, накликавший сам на свою шею беду, выскочил из
кафтана, за который было его ухватили, в одном пегом и узком камзоле,
схватил за ноги Бульбу и жалким голосом молил:
ного Дороша! Был воин на украшение всему рыцарству. Я ему восемьсот це-
хинов дал, когда нужно было выкупиться из плена у турка.
говорил так: - Жида будет всегда время повесить, когда будет нужно, а на
сегодня отдайте его мне. - Сказавши это, Тарас повел его к своему обозу,
возле которого стояли козаки его. - Ну, полезай под телегу, лежи там и
не пошевелись; а вы, братцы, не выпускайте жида.
лась туда вся толпа. Все бросили вмиг берег и снарядку челнов, ибо
предстоял теперь сухопутный, а не морской поход, и не суда да козацкие
чайки - понадобились телеги и кони. Теперь уже все хотели в поход, и
старые и молодые; все, с совета всех старшин, куренных, кошевого и с во-
ли всего запорожского войска, положили идти прямо на Польшу, отмстить за
все зло и посрамленье веры и козацкой славы, набрать добычи с городов,
зажечь пожар по деревням и хлебам, пустить далеко по степи о себе славу.
Все тут же опоясывалось и вооружалось. Кошевой вырос на целый аршин. Это
уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа; это
был неограниченный повелитель. Это был деспот, умевший только повеле-
вать. Все своевольные и гульливые рыцари стройно стояли в рядах, почти-
тельно опустив головы, не смея поднять глаз, когда кошевой раздавал по-
веления; раздавал он их тихо, не вскрикивая, не торопясь, но с расста-
новкою, как старый, глубоко опытный в деле козак, приводивший не в пер-
вый раз в исполненье разумно задуманные предприятия.
равьте возы и мазницы, испробуйте оружье. Не забирайте много с собой
одежды: по сорочке и по двое шаровар на козака да по горшку саламаты и
толченого проса - больше чтоб и не было ни у кого! Про запас будет в во-
зах все, что нужно. По паре коней чтоб было у каждого козака. Да пар
двести взять волов, потому что на переправах и топких местах нужны будут
волы. Да порядку держитесь, панове, больше всего. Я знаю, есть между вас
такие, что чуть бог пошлет какую корысть, - пошли тот же час драть ки-
тайку и дорогие оксамиты себе на онучи. Бросьте такую чертову повадку,
прочь кидайте всякие юбки, берите одно только оружье, коли попадется
доброе, да червонцы или серебро, потому что они емкого свойства и приго-
дятся во всяком случае. Да вот вам, панове, вперед говорю: если кто в
походе напьется, то никакого нет на него суда. Как собаку, за шеяку по-
велю его присмыкнуть до обозу, кто бы он ни был, хоть бы наидоблестней-
ший козак изо всего войска. Как собака, будет он застрелен на месте и
кинут безо всякого погребенья на поклев птицам, потому что пьяница в по-
ходе недостоин христианского погребенья. Молодые, слушайте во всем ста-
рых! Если цапнет пуля или царапнет саблей по голове или по чему-нибудь
иному, не давайте большого уваженья такому делу. Размешайте заряд пороху
в чарке сивухи, духом выпейте, и все пройдет - не будет и лихорадки; а
на рану, если она не слишком велика, приложите просто земли, замесивши
ее прежде слюною на ладони, то и присохнет рана. Нуте же, за дело, за
дело, хлопцы, да не торопясь, хорошенько принимайтесь за дело!
принялись тот же час за дело. Вся Сечь отрезвилась, и нигде нельзя было
сыскать ни одного пьяного, как будто бы их не было никогда между козака-
ми... Те исправляли ободья колес и переменяли оси в телегах; те сносили
на возы мешки с провиантом, на другие валили оружие; те пригоняли коней
и волов. Со всех сторон раздавались топот коней, пробная стрельба из ру-
жей, бряканье саблей, бычачье мычанье, скрып поворачиваемся возов, говор
и яркий крик и понуканье - и скоро далеко-далеко вытянулся козачий табор
по всему полю. И много досталось бы бежать тому, кто бы захотел пробе-
жать от головы до хвоста его. В деревянной небольшой церкви служил свя-
щенник молебен, окропил всех святою водою; все целовали крест. Когда
тронулся табор и потянулся из Сечи, все запорожцы обратили головы назад.
тебя хранит бог от всякого несчастья!
разбил какую-то ятку с навесом и продавал кремли, завертки, порох и вся-
кие войсковые снадобья, нужные на дорогу, даже калачи и хлебы. "Каков
чертов жид!" - подумал про себя Тарас и, подъехав к нему на коне, ска-
зал:
как воробья?
руками, как будто хотел объявить что-то таинственное, сказал:
есть один мой воз; я везу всякий нужный запас для козаков и по дороге
буду доставлять всякий провиант по такой дешевой цене, по какой еще ни
один жид не продавал. Ей-богу, так; ей-богу, так.
отъехал к табору.
лись слухи: "Запорожцы!.. показались запорожцы!.." Все, что могло спа-
саться, спасалось. Все подымалось и разбегалось, по обычаю этого нест-
ройного, беспечного века, когда не воздвигали ни крепостей, ни замков, а
как попало становил на время соломенное жилище свое человек. Он думал:
"Не тратить же на избу работу и деньги, когда и без того будет она сне-
сена татарским набегом!" Все всполошилось: кто менял волов и плуг на ко-
ня и ружье и отправлялся в полки; кто прятался, угоняя скот и унося, что
только можно было унесть. Попадались иногда по дороге и такие, которые
вооруженною рукою встречали гостей, но больше было таких, которые бежали
заранее. Все знали, что трудно иметь дело с буйной и бранной толпой, из-
вестной под именем запорожского войска, которое в наружном своевольном
неустройстве своем заключало устройство обдуманное для времени битвы.
Конные ехали, не отягчая и не горяча коней, пешие шли трезво за возами,
и весь табор подвигался только по ночам, отдыхая днем и выбирая для того
пустыри, незаселенные места и леса, которых было тогда еще вдоволь. За-
сылаемы были вперед лазутчики и рассыльные узнавать и выведывать, где,
что и как. И часто в тех местах, где менее всего могли ожидать их, они
появлялись вдруг - и все тогда прощалось с жизнью. Пожары охватывали де-
ревни; скот и лошади, которые не угонялись за войском, были избиваемы
тут же на месте. Казалось, больше пировали они, чем совершали поход
свой. Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полуди-
кого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезан-
ные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на сво-
боду, - словом, крупною монетою отплачивали козаки прежние долги. Прелат
одного монастыря, услышав о приближении их, прислал от себя двух мона-
хов, чтобы сказать, что они не так ведут себя, как следует; что между
запорожцами и правительством стоит согласие; что они нарушают свою обя-
занность к королю, а с тем вместе и всякое народное право.
чтобы он ничего не боялся. Это козаки еще только зажигают и раскуривают
свои трубки.
и колоссальные готические окна его сурово глядели сквозь разделявшиеся
волны огня. Бегущие толпы монахов, жидов, женщин вдруг омноголюдили те
города, где какая-нибудь была надежда на гарнизон и городовое рушение.
Высылаемая временами правительством запоздалая помощь, состоявшая из не-
больших полков, или не могла найти их, или же робела, обращала тыл при
первой встрече н улетала на лихих конях своих. Случалось, что многие во-
еначальники королевские, торжествовавшие дотоле в прежних битвах, реша-
лись, соединя свои силы, стать грудью против запорожцев. И тут-то более
Куликов Роман
Орлов Алекс
Маркеев Олег
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Витковский Евгений