напишешь?.. Так вот отпиши: "Сын, мол, ваш Петруха долго жить приказал".
Завиствовал брату. Я тебе нонче сказывал. А теперь, значит, сам рад. Не
замай живет. Дай бог ему, я рад. Так и пропиши.
сказал Авдеев.
было бледно и строго. Он ничего не ответил и только опять повторил,
обращаясь к Панову:
пальцев и придерживали. Полторацкий ушел, и пять минут после его ухода
фельдшер приложил ухо к сердцу Авдеева и сказал, что он кончился.
следующим образом: "23 ноября две роты Куринского полка выступили из
крепости для рубки леса. В середине дня значительное скопище горцев внезапно
атаковало рубщиков. Цепь начала отступать, и в это время вторая рота ударила
в штыки и опрокинула горцев. В деле легко ранены два рядовых и убит один.
Горцы же потеряли около ста человек убитыми и ранеными".
госпитале, его старик отец, жена брата, за которого он пошел в солдаты, и
дочь старшего брата, девка-невеста, молотили овес на морозном току. Накануне
выпал глубокий снег, и к утру сильно заморозило. Старик проснулся еще с
третьими петухами и, увидав в замерзшем окне яркий свет месяца, слез с печи,
обулся, надел шубу, шапку и пошел на гумно. Проработав там часа два, старик
вернулся в избу и разбудил сына и баб. Когда бабы и девка пришли на гумно,
ток был расчищен, деревянная лопата стояла воткнутой в белый сыпучий снег и
рядом с нею метла прутьями вверх, и овсяные снопы были разостланы в два
ряда, волоть с волотью, длинной веревкой по чистому току. Разобрали цепы и
стали молотить, равномерно ладя тремя ударами. Старик крепко бил тяжелым
цепом, разбивая солому, девка ровным ударом била сверху, сноха отворачивала.
сын, Аким, в полушубке и шапке вышел к работающим.
и опираясь на цеп.
Больно жирен стал. Пьяница!
трап, та-па-тап... Трап! - ударял после трех раз тяжелый цеп старика.
держатся, - проговорил старик, пропуская свой удар и только, чтобы не
потерять такту, переворачивая в воздухе цепинкой.
повыбили бы, а он-то дома пятерых таких, как ты, стоил.
за двоих один работает, не то что...
туго обвязанных шерстяных онучах, подошла старуха. Мужики сгребали невеяное
зерно в ворох, бабы и девка заметали.
Я завтракать собрала. Идите, что ль.
чтоб не так, как намедни, отвечать за тебя. Попомнишь Петруху.
его, меня глодаешь.
сменять.
цепы, пошли к дому.
Петра в солдаты. Уже тогда старик почувствовал, что он променял кукушку на
ястреба. Правда, что по закону, как разумел его старик, надо было бездетному
идти за семейного. У Акима было четверо детей, у Петра никого, но работник
Петр был такой же, как и отец: ловкий, сметливый, сильный, выносливый и,
главное, трудолюбивый. Он всегда работал. Если он проходил мимо работающих,
так же как и делывал старик, он тотчас же брался помогать - или Пройдет ряда
два с косой, или навьет воз, или срубит дерево, или порубит дров. Старик
жалел его, но делать было нечего. Солдатство было как смерть. Солдат был
отрезанный ломоть, и поминать о нем - душу бередить - незачем было. Только
изредка, чтобы уколоть старшего сына, старик, как нынче, вспоминал его. Мать
же часто поминала меньшего сына и уже давно, второй год, просила старика,
чтобы он послал Петрухе деньжонок. Но старик отмалчивался.
ни за что не решился бы тронуть отложенного. Теперь, когда старуха услыхала,
что он поминает меньшего сына, она решила опять просить его, чтобы при
продаже овса послать сыну хоть рублик. Так она и сделала. Оставшись вдвоем с
стариком, после того как молодые ушли на барщину, она уговорила мужа из
овсяных денег послать рубль Петрухе. Так что, когда из провеянных ворохов
двенадцать четвертей овса были насыпаны на веретья в трое саней и веретья
аккуратно зашпилены деревянными шпильками, она дала старику написанное под
ее слова дьячком письмо, И старик обещал в городе приложить к письму рубль и
послать по адресу.
взял письмо, уложил его в кошель и, помолившись богу, сел на передние сани и
поехал в город. На задних санях ехал внук. В городе старик велел дворнику
прочесть себе письмо и внимательно и одобрительно слушал его.
во-вторых, поклоны всех, известие о смерти крестного и под конец известие о
том, что Аксинья (жена Петра) "не захотела с нами жить и пошла в люди.
Слышно, что живет хорошо и честно". Упоминалось о гостинце, рубле, и
прибавлялось то, что уже прямо от себя, и слово в слово, пригорюнившаяся
старуха, со слезами на глазах, велела написать дьяку: "А еще, милое мое
дитятко, голубок ты мой Петрушенька, выплакала я свои глазушки, о тебе
сокрушаючись. Солнушко мое ненаглядное, на кого ты меня оставил..." На этом
месте старуха завыла, заплакала и сказала:
известие о том, что жена его ушла из дома, ни рубля, ни последних слов
матери. Письмо это и деньги вернулись назад с известием, что Петруха убит на
войне, "защищая царя, отечество и веру православную". Так написал военный
писарь.
взялась за работу. В первое же воскресенье она пошла в церковь и раздала
кусочки просвирок "добрым людям для поминания раба божия Петра".
она "пожила только один Годочек". Она жалела и мужа и всю свою погубленную
жизнь. И в своем вытье поминала "и русые кудри Петра Михайловича, и его
любовь, и свое горькое житье с сиротой Ванькой", и горько упрекала "Петрушу
за то, что он пожалел брата, а не пожалел ее горькую, по чужим людям
скитальщицу".
брюхата от приказчика, у которого она жила, и теперь никто уже не мог ругать
ее, и приказчик мог взять ее замуж, как он и говорил ей, когда склонял ее к
любви.
был среди русских высших чиновников человек редкого в то время европейского
образования, честолюбивый, мягкий и ласковый в обращении с низшими и тонкий
придворный в отношениях с высшими. Он не понимал жизни без власти и без
покорности. Он имел все высшие чины и ордена и счичтался искусным военным,
даже победителем Наполеона под Красном. Ему в 51-м году было за семьдесят
лет, но он еще был совсем свеж, бодро двигался и, главное, вполне обладал
всей ловкостью тонкого и приятного ума, направленного на поддержание своей
власти и утверждение и распространение своей популярности. Он владел большим
Акунин Борис
Маккарти Кормак
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей