охотников схватил меня за руку, глаза у него блестели. Он осторожно
наклонился и прошептал мне в самое ухо:
и он через мало время сойти вниз на землю.
сети. Вскоре откуда-то из глубины леса донеслось еще "чак! чак!". Это
проснулись и другие белки и подозрительным взглядом встречали наступающий
день. Мы ждали, как нам показалось, ужасно долго, и вдруг я увидел, что на
лугу между нами и сетями что-то движется - что-то очень странное. На первый
взгляд это можно было принять за овальный черно-белый полосатый мяч, который
опять и опять подскакивал над высокой травой. В туманной утренней дымке я
никак не мог понять, что же это такое, и молча ткнул пальцем, указывая
охотникам на движущийся мяч.
предмет никак не напоминал строение тела белки.
окончательно рассеять мои сомнения, прибавил: - У него сзади растет.
ясно видел, что это черно-белое, полосатое - и в самом деле беличий хвост, и
сам себе подивился: с чего это я взял, будто он похож на мяч? Вскоре к этому
хвосту в траве присоединились и другие, а когда поднялся и рассеялся туман,
мы увидели и самих белок.
крупные, довольно плотные и головастые зверьки, но самой крупной, самой
заметной частью тела у них были хвосты. Белки осторожно перепрыгивали с
кочки на кочку: иногда они останавливались, присаживались на задние лапки и
старательно нюхали воздух - чем пахнет там, в той стороне, куда они
направляются. Потом опять опускались на все четыре лапки и прыгали еще
несколько ярдов, помахивая хвостами. А то вдруг сядут и на несколько секунд
замрут, аккуратно заложив хвост на спину, так что пушистый кончик его
свисает книзу на лоб и чуть ли не закрывает мордочку. Те, что уже выскочили
на луг, молчали, но зато с деревьев позади нас порой снова доносилось
подозрительное "чак!" - иные зверьки еще не собрались с духом спуститься. Я
решил, что для охоты вполне хватит и восьми - которую-нибудь да поймаем, - и
подал знак охотникам: мы поднялись из засады. растянулись в цепочку между
деревьями, и охотники остановились, ожидая сигнала к наступлению.
я, помахал рукой, и мы вышли из нашего укрытия за деревьями в высокую траву.
Белки, оставшиеся в лесу, громко, тревожно закричали, а те, что были на
лугу, поднялись на задние лапки - поглядеть, что происходит. Увидели нас и
замерли: тут мы медленно двинулись вперед, и они сразу запрыгали в траве,
все дальше и дальше от деревьев. По-моему, они толком не поняли, что мы
такое, - ведь продвигались мы очень осторожно, старались не делать ни одного
лишнего движения. Белки чуяли опасность, но не знали, насколько она велика,
поэтому они отбегали на несколько ярдов, потом останавливались, чтобы
разглядеть нас хорошенько, и шумно втягивали ноздрями воздух. Вот тут-то и
была самая уязвимая часть нашего плана: белки еще не вошли в полукруг сетей,
и если бы они взяли вправо или влево, то с легкостью удрали бы от нас в
луга. Мы осторожно надвигались на них, кругом царила тишина, слышался только
шелест влажной травы у нас пол ногами да сзади смутно доносились тревожные
крики белок, что остались у нас за спиной.
происходит. Она не могла видеть сетей впереди - они были скрыты в высокой
траве и основательно замаскированы, - но поняла, что наше приближение
оттесняет ее с собратьями все дальше и дальше от леса, от высоких деревьев,
где они могли бы укрыться. Белка издала громкий тревожный крик и кинулась
прочь, а длинный хвост словно струился за ней в траве; потом она вдруг
вильнула влево и поскакала по траве в сторону от сетей. Она хотела только
одного: обойти нас и добраться до деревьев. Остальные белки сразу же сели
столбиками и с тревогой следили за ней. Тут я сообразил, что надо немедленно
что-то предпринять, иначе все они соберутся с духом и последуют примеру
первой. По ранее задуманному плану мы собрались выждать, пока зверьки не
углубятся в полукруг сетей, и только тогда кинуться вперед и напугать их,
чтобы они очертя голову бросились прямо в сети. Но теперь стало ясно, что
надо попытать счастья и вспугнуть их сейчас же. Я поднял руку, по этому
знаку все охотники (и я тоже) с криком и гиканьем рванулись вперед. Мы
размахивали руками и всем своим видом старались нагнать побольше страху.
Долю секунды белки оцепенело смотрели на нас, потом бросились наутек.
углом и таким образом сумели увернуться и от сетей, и от охотников, но
остальные три помчались прямо в ловушку. Мы кинулись за ними и сразу
увидели, как впереди задергались сети - значит, белки там застряли! И верно,
когда мы подбежали, зверьки уже совсем запутались, они яростно сверкали на
нас глазами, оглушительно, угрожающе орали - ничего подобного я в жизни не
слыхивал ни от одной белки. Крики эти совсем не походили на их обычное
громкое "чак! чак!". Это было грозное предостережение, нечто среднее между
храпом и рычаньем, И все время, пока мы их выпутывали из сетей, они без
умолку вопили и яростно вонзали нам в руки крупные оранжевые резцы. Когда мы
наконец засунули их в брезентовые мешки, нам пришлось нацепить каждый мешок
на конец палки и так нести: белка любого другого вида, когда очутится в
темном мешке, лежит смирно, но эти явно жаждали продолжать борьбу и малейшее
прикосновение к мешку встречали яростными попытками укусить и грозными
воплями.
неистовое "чак! чак". Теперь они поняли, какую опасность мы для них
представляем, так что не стоило и пытаться поймать еще хоть одну, пришлось
довольствоваться теми тремя, которых мы изловили.
Бафут. Там я поместил своих драгоценных белок в три крепкие, выложенные
жестью клетки, наполнил кормушки и оставил каждую пленницу в строгом
одиночестве - пусть немного придут в себя после такого унижения. Как только
мы отошли, белки решились выйти из темноты своих "спален", уничтожили
приготовленную для них порцию сочных фруктов, опрокинули блюдца с водой,
попробовали на зуб жестяную обивку клеток - нельзя ли ее прогрызть - и,
убедившись. что это им не под силу, удалились в "спальни" и уснули. Вблизи
они оказались очень красивыми зверьками: брюшко и щеки светло-желтые, спинка
красновато-коричневая и большущий хвост в поперечных полосках, точно
перевязанный ленточками. Правда, впечатление немного портила чересчур
большая голова (есть в ней что-то лошадиное, крохотные, тесно прижатые к
черепу ушки и зубы изрядно торчат).
ветки деревьев и оглашают лес необычайно сильными и странными криками: это
низкое раскатистое гудение, точно замирающий гул гигантского колокола. Мне
очень хотелось услышать этот крик, но я не думал, что они станут так кричать
в неволе. Однако на другое же утро около половины шестого меня разбудил
странный звук. Все пойманные зверьки находились на веранде за моим окном; я
сел на на кровати и сразу понял, что звук этот идет от клеток, только не мог
разобрать, от каких именно. Я надел халат и осторожно выскользнул из
комнаты. Тут, в туманном предутреннем свете, продрогший и еще не совсем
проснувшийся, я терпеливо ждал, не повторится ли удивительный звук. Через
несколько минут он повторился, и теперь стало ясно - он идет от клеток с
белками. Описать его необыкновенно трудно: он начинался подобно стону,
постепенно набирал силу, и в нем появлялась какая-то вибрирующая дрожь -
примерно так гудят и вибрируют телеграфные провода... Он колебался, точно
сейчас заглохнет, потом, как будто кто-то совсем легонько ударял в гонг,
резко усиливался и снова понемногу замирал. Видно, белки не очень старались,
в лесу они вложили бы в свое "пение" побольше души - там, в предрассветном
тумане, меж ветвями деревьев, оно, уж наверно, звучит таинственно и чарующе.
ли мы нынче охотились, и преподнес мне калебас свежего пальмового вина.
Ужасно гордый, я показал ему белок и подробно рассказал, как мы их ловили.
Фон непременно захотел узнать, в каком именно месте их поймали, но я плохо
разбирался в окрестностях Бафута, и мне пришлось призвать на помощь одного
из охотников, который в это время развлекался на кухне. Тот пришел и
остановился перед Фоном: на вопросы он отвечал, прикрыв рот сложенными
лодочкой руками. Времени на объяснения понадобилось немало: там, где мы
охотились, нет ни одной деревни, вообще нет никакого жилья, и охотник мог
ссылаться только на такие приметы, как формы скал, деревья, необычные
очертания холмов. Наконец Фон оживленно закивал и на несколько минут
погрузился в раздумье. А потом стал быстро говорить что-то охотнику, широко
размахивая своими длинными руками, охотник же кивал и низко кланялся. Затем
Фон с милостивой улыбкой повернулся ко мне и небрежно, почти рассеянно
протянул мне свой пустой стакан.
взглядом следя, как я наливаю ему вино, - чтобы он отвести тебя в один
особенный место в горы. Там ты найти особенный добыча.
опустевшим стаканом, - Особенный добыча. У тебя такой еще не был.
кусаться. Он живет на тот большой-большой скала, он ходить под этот скала.
Бывает, кричит много, вот так: "уииииииииии!".
смотрел мне в лицо.
пытаясь мне помочь.
Ильин Андрей
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Скальци Джон
Посняков Андрей
Майер Стефани