глаза кровь, разглядеть, что сталось с Корнелем, - брат!
мушкет и спуская курок.
оглушил Яна де Витта ударом приклада.
закрыл перед собой ставню. Да и видеть уже было почти нечего, так как
третий убийца выстрелил в Яна в упор из пистолета и размозжил ему череп.
палить из мушкетов в его труп, каждый хотел ударить его дубиной, шпагой
или ножом, каждый жаждал его крови, каждый порывался оторвать лоскут от
его одежды.
голые окровавленные трупы к импровизированной виселице, где добровольные
палачи повесили их вниз головой.
и зато теперь кромсали мертвые тела: они отрезали от них клочки кожи и
мяса и расходились по городу продавать куски тела Яна и Корнеля по де-
сять су за кусок.
ставне конец ужасающего зрелища; но в момент, когда вешали тела обоих
мучеников, он, пересекая толпу, слишком поглощенную своим веселым делом,
направился к воротам Толь-Гек.
раньше! - сказал, вздыхая, привратник.
пертой, они должны были повернуть обратно и попали в руки своих пресле-
дователей.
по-видимому, очень спешившего человека.
ем выполняете вы мое распоряжение.
ве, те обе были заперты.
жище, - обратился принц к привратнику, застывшему в изумлении: он расс-
лышал, как полковник ван Декен назвал монсеньером этого бледного молодо-
го человека, с которым он только что запросто разговаривал.
заставы распахнулись со скрипом.
Вильгельма полковник.
отсюда.
слуг, он резко и продолжительно свистнул. В ответ на свист прискакал
верхом конюший, держа в поводу вторую лошадь.
ведущей в Лейден. Доскакав, он обернулся.
также и Яна де Витта вместе с его братом?
чтобы на вашем пути к штатгальтерству Голландии еще оставались эти два
препятствия.
того, что произошло. Но что сделано, то сделано, не наша в этом вина.
Поедем быстрее, полковник, чтобы быть в Альфене раньше, чем придет пос-
лание, которое, по всей вероятности, пошлет мне правительство.
расстоянии от него, какое разделяло их до разговора.
ви, сжимая губы и вонзая шпоры в брюхо лошади, - хотелось бы мне посмот-
реть, какое выражение лица будет у Людовика-Солнца, когда он узнает, как
поступили с его дорогими друзьями, господами де Витт. О Солнце! Солнце!
Недаром зовусь я Молчаливым и Сумрачным; Солнце, бойся за твои лучи!
ник короля, этот штатгальтер, еще накануне мало уверенный в своей влас-
ти, к которой теперь гаагские буржуа сложили ему прочные ступеньки из
трупов Яна и Корнеля де Витт.
ля, в то время, как Вильгельм Оранский, окончательно убедившийся в смер-
ти двух своих противников, скакал по дороге в Лейден в сопровождении
полковника ван Декена, которого он нашел слишком сострадательным, чтобы
и в дальнейшем считать его достойным своего доверия, - в это время вер-
ный слуга Кракэ, не сомневавшийся в том, что после его отъезда совершат-
ся ужасные события, тоже мчался на прекрасном коне по усаженным де-
ревьями дорогам, пока не выехал за пределы города и окрестных деревень.
подозрений, он оставил своего коня и спокойно продолжал путь по реке,
пересаживаясь с лодки в лодку и добравшись таким образом до Дордрехта.
Лодки ловко проплывали по самым маленьким извилистым рукавам реки, омы-
вавшей своими влажными объятиями очаровательные островки, окаймленные
ивами, тростниками и пестреющей цветами травой, где, лоснясь на солнце,
беспечно пасется тучный скот.
ножья усеянного мельницами холма.
фундаменты которых погружались в воду. На их открытых балконах над рекой
развевались шитые золотом шелковые ковры, дивные творения Индии и Китая,
а около ковров свисали длинные лески, постоянная западня для прожорливых
угрей, привлекаемых сюда кухонными отбросами, которые ежедневно выбрасы-
вали из окон в воду.
холма белорозовый дом - цель своего путешествия. Дом четко вырисовывался
на темном фоне исполинских вязов, в то время как гребень крыши утопал в
желтоватой листве тополей. Он был расположен так, что падавшие на него,
словно в воронку, лучи солнца высушивали, согревали и обезвреживали даже
туманы, которые, несмотря на густую ограду из листьев, каждое утро и
каждый вечер заносились туда ветром с реки.
вился к этому дому. Необходимо описать его читателю, что мы сейчас и
сделаем. Эго был беленький, чистый, блестящий домик, еще более основа-
тельно вымытый и начищенный внутри, чем снаружи. И в домике этом жил
счастливый смертный.
ван Берле, крестник Корнеля. Он жил в описанном нами домике с самого
детства, ибо это был дом его отца и его деда, славных купцов славного
города Дордрехта.
рехсот тысяч флоринов, которые ван Берле-сын в 1668 году после смерти
своих добрых и горячо любимых родителей нашел совершенно новенькими, хо-
тя они и были отчеканены одни в 1640 году, другие в 1610 году. А это го-
ворило о том, что здесь были флорины ван Берле-отца и ван Берле-деда.
Поспешим заметить, что четыреста тысяч флоринов были только наличными,
так сказать, карманными деньгами Корнелиуса ван Берле, так как от своих
владений в провинции он получал ежегодно еще около десяти тысяч флори-
нов.
после похорон своей жены (она скончалась первой, словно для того, чтобы
облегчить мужу путь к смерти так же, как она облегчала ему жизненный
путь), - он, обнимая в последний раз сына, сказал ему:
деньги, ибо работать целые дни на деревянном стуле или в кожаном кресле,
в лаборатории или в лавке - это не жизнь. Ты тоже умрешь, когда придет
твой черед, и если тебе не посчастливится иметь сына, то наше имя угас-
нет, и мои флорины будут очень удивлены, оказавшись в руках неизвестного
хозяина, эти новенькие флорины, которых никто никогда не взвешивал, кро-
ме меня, моего отца и чеканщика. А главное, не следуй примеру твоего
крестного отца, Корнеля де Витта; он всецело ушел в политику и, безус-
ловно, плохо кончит.
своего сына Корнелиуса, который был равнодушен к флоринам и сильно любил
отца.
Бажанов Олег
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Земляной Андрей
Конюшевский Владислав
Маккарти Кормак