шен, что следует вменить ему в особую заслугу, поскольку он родом был из
Новой Англии, стороны славной в Новом Свете отнюдь не вышеназванными ка-
чествами. Человек весьма и весьма состоятельный, он тем не менее заносил
все свои расходы в маленькую записную книжку, а радости парижской жизни
вкушал с высоты седьмого этажа скромной гостиницы Латинского квартала.
Бережливость его была следствием привычки, а добродетельное поведение,
выгодно отличавшее его в кругу знакомых, имело основанием робость, при-
сущую юному возрасту.
наружности. Изящество ее туалетов заставило Сайласа поначалу принять ее
за графиню. Со временем, однако, он узнал, что зовут ее мадам Зефирин и
что, каково бы ни было ее истинное положение в обществе, знатностью рода
она не отличается. Мадам Зефирин - быть может, в надежде пленить юного
американца - то и дело попадалась ему на лестнице; при этом она всякий
раз слегка наклоняла головку, роняла два-три слова приветствия, которые
непременно сопровождались испепеляющим взглядом ее черных очей, и, про-
шуршав мимо, оставляла в его впечатлительной памяти прелестное видение
ножки чуть повыше ботинка. Впрочем, все эти авансы, вместо того чтобы
ободрить мистера Скэддемора, повергали его в глубочайшее уныние и еще
больше увеличивали его застенчивость. Раза два-три она даже заходила к
нему - попросить спичек или извиниться за мнимые прегрешения своего пу-
деля, - и, однако, в присутствии столь блистательной дамы он неизменно
терял дар речи, и ни одно французское слово не приходило ему на ум. Бед-
ный молодой человек мялся и пожирал прекрасную гостью глазами. Зато в
более непринужденной обстановке, в обществе приятелей мужского пола он
позволял себе ронять небрежные намеки, из которых вырисовывалась картина
значительно более эффектная, нежели тусклая действительность.
проживал пожилой англичанин, лондонский доктор с несколько подмоченной
репутацией. Доктор Ноэль - так звали соседа Сайласа - был вынужден поки-
нуть Лондон, где у него была большая и все возраставшая практика; гово-
рили, что этой смене декорации в известной степени способствовали поли-
цейские власти. Как бы то ни было, человек этот, некогда занимавший в
обществе положение не лишенное известного блеска, ныне жил в Латинском
квартале неприхотливой жизнью анахорета, почти весь свой досуг отдавая
науке.
скромный обед в ресторане напротив гостиницы.
впрочем, серьезные, и хоть они и не украшали его репутации, он предавал-
ся им, отбросив ложный стыд. На первом месте среди них стояло любо-
пытство. У него был нюх прирожденного сплетника; жизнь, особенно та ее
сторона, с которой он еще не успел как следует познакомиться, занимала
его до страсти. Его любознательность была неискоренима и неутомима,
расспросы его были столь же назойливы, сколько нескромны. Если кто-ни-
будь просил его снести на почту письмо, он непременно взвешивал его на
ладони и вертел в руках, тщательнейшим образом штудируя адрес на конвер-
те.
большую щель, мистер Скэддемор вместо того, чтобы тотчас ее заделать,
расширил и усовершенствовал это оконце, позволившее ему наблюдать за со-
седкой.
разгоралось. И вот однажды, в последних числах марта, он решился еще
больше расширить щель, чтобы иметь возможность обозревать еще один уго-
лок комнаты, в которой обитала мадам Зефирин. Однако в тот же вечер, за-
няв свой наблюдательный пост, Сайлас, к своему удивлению, заметил, что
щель заделана с той стороны. Еще более подивился он, когда его смотровое
окно вновь внезапно открылось и до его ушей донеслось хихиканье. Очевид-
но, обвалившаяся с той стороны штукатурка выдала его тайну, и соседка
решила отплатить ему любезностью за любезность. Мистер Скэддемор испытал
острое чувство неудовольствия и мысленно посылал проклятия по адресу ма-
дам Зефирин. Более того, он даже и себя побранил. Впрочем, когда на дру-
гой день обнаружилось, что мадам Зефирин не приняла никаких мер, чтобы
помешать его любимому занятию, он вновь воспользовался ее беспечностью.
прежде не видел. Это был рослый мужчина с развинченной походкой, лет пя-
тидесяти с лишним. Его ворсистый шерстяной костюм, цветная сорочка, не
говоря уже о косматых бакенбардах, сразу выдавали в нем англичанина. От
его тускловатосерых глаз на Сайласа повеяло холодом. Во все время разго-
вора, который велся вполголоса, посетитель беспрестанно кривил губы.
Юному уроженцу Новой Англии несколько раз почудилось, будто собеседники
кивают в его сторону. Впрочем, как он ни напрягал слух, из всего разго-
вора ему удалось уловить только одну фразу.
сив голос, - и повторяю, что не могу найти более подходящей кандидатуры,
чем ваша.
покорность собеседнику.
помощью шкафа, который переставили, к стене, разделяющей обе комнаты.
Сайлас все еще скорбел по поводу этого несчастья, причины которого при-
писывал злым козням англичанина, как вдруг консьержка доставила ему
письмо. Оно было написано женским почерком по-французски, без излишнего
педантизма в орфографии. Подписи не было, однако писавшая в самых нед-
вусмысленных выражениях назначала молодому американцу свидание в Ба-
ле-Булье в одиннадцать часов вечера. Долго в его юном сердце сражались
любопытство и робость; то он был весь добродетель, то - кипучая дер-
зость. Баталия кончилась тем, что мистер Сайлас К. Скэддемор, безукориз-
ненно одетый, прибыл к дверям Бала-Булье задолго до назначенного часа и,
упиваясь собственной лихостью и широтой, купил входной билет.
толпы и зажженных огней юный искатель приключений несколько смешался, но
вскоре хмель веселья кинулся ему в голову, и он ощутил в себе удаль, о
которой ранее и не подозревал. Со всеми повадками завзятого кавалера он
развязно, словно сам черт ему не брат, шаркал по бальному паркету, и,
слоняясь из одного угла залы в другой, вдруг заметил мадам Зефирин и ее
давешнего англичанина; они стояли подле колонны и были увлечены разгово-
ром. Кошачья натура Сайласа оказалась сильнее его; бесшумно подойдя к
ним сзади, он стал прислушиваться.
ми, который разговаривает с девицей в зеленом.
чуть ниже среднего, о котором, очевидно, и шел разговор.
помните, что при всем желании я не могу поручиться за успех.
не знаете, что прежде чем остановить свой выбор на вас, я перебрал де-
сятка три других имен. Итак, за работу! Но остерегайтесь принца. Не по-
нимаю, каким ветром его сегодня сюда занесло. Как будто в Париже нет ба-
лов, более достойных его внимания, чем это сборище студентов и приказчи-
ков! Вот только поглядите на него: восседает, словно император на троне,
а не простой наследный принц, шатающийся по свету без дела!
сложения, чрезвычайно красивого, с манерами любезными и одновременно
властными; рядом с ним сидел человек тоже красивой наружности и на вид
чуть помоложе. Этот второй обращался к своему собеседнику с подчеркнутой
почтительностью. Слово "принц" сладко отозвалось в ушах молодого респуб-
ликанца, а вид человека, которого величали этим титулом, произвел свое
обычное магнетическое действие. Покинув мадам Зефирин и ее англичанина,
Сайлас протиснулся сквозь толпу к столику, отмеченному августейшим при-
сутствием принца.
это - чистое безумие. Вы сами (я рад это подчеркнуть) избрали своего
родного брата для выполнения столь опасного задания, и ваш долг - руко-
водить его поступками. Он согласился задержаться в Париже на несколько
дней - это уже само по себе безрассудство, если учитывать характер
субъекта, с которым ему приходится иметь дело. А теперь, за двое суток
до отъезда, когда еще два-три дня - и наступит решительный час, где он
проводит эти оставшиеся дни? Он не должен бы выходить из тира, тренируя
глаз и руку; должен спать как можно больше и совершать небольшие прогул-
ки пешком; соблюдать строгую диету и не пить белых вин и коньяков. Или
этот щенок воображает, что мы разыгрываем комедию? Но ведь вопрос идет о
жизни и смерти, Джеральдин!
тельство ему не нужно. Он гораздо более осмотрительный человек, нежели
вы полагаете, и дух его непоколебим. Если бы в деле была замешана женщи-
на, быть может, я и не был бы так спокоен, но доверить председателя ему
и вашим двум слугам я могу с закрытыми глазами.
меня не на месте. Эти мои слуги - первоклассные сыщики, и тем не менее
разве злодей не умудрился трижды обмануть их бдительность и провести по
нескольку часов кряду неизвестно где? Можете быть уверены, он не теряет
времени даром. Какойнибудь дилетант еще мог бы случайно потерять его
след, но если председателю удалось сбить со следа Рудольфа с Жеромом,
это неспроста. У этого человека, должно быть, имеются веские причины
Бажанов Олег
Лукин Евгений
Корнев Павел
Мичурин Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия