показалось, что слышится треск сучьев и глухое сдавленное рычание.
звуки, словно когти огромного хищника царапали кору. Моему разгоряченному
воображению представлялся громадный зверь, скребущий когтями передних лап
ствол моего дерева. Сжав в правой руке нож, я наклонялся во все стороны,
стараясь разглядеть, что делается внизу, но густые ветви закрывали обзор.
Впрочем, под деревом и без того было темно как в погребе. Потом наступила
тишина, меня одолел сон, и я перестал думать об опасностях и несчастьях,
утешая себя мыслью, что все это, быть может, лишь плод моего
разгоряченного воображения. Однако, когда после восхода солнца я осторожно
спустился с дерева, внизу на коре ствола виднелись совсем свежие глубокие
царапины. Значит, все-таки это был какой-то крупный зверь! Мне стало не по
себе. В вирджинских лесах я с детства привык иметь дело с хищным зверем,
но здесь, в чужом краю, я оказался один на один с неведомой природой, и
притом с каким оружием в руках? Смешно сказать - с ножом!
и спокойно вздохнул, лишь когда почувствовал под ногами мягкий прибрежный
песок, а соленый морской ветерок освежил мне лицо.
сожалению, теперь на песке их оставалось значительно меньше, чем прежде, а
многие стали портиться и были уже несъедобны. Несмотря на это, я наелся
досыта и даже пополнил свой завтрак новым блюдом: неподалеку, под
пальмами, среди сорванных ветром листьев мне удалось найти несколько
кокосовых орехов, упавших на землю во время урагана. Я очистил ножом
зеленую кожуру и, разбив скорлупу камнем, напился вкусного кокосового
молока, а затем выгрыз и нежную мякоть. Насытившись, я сразу ощутил прилив
свежих сил и жажду деятельности. Видя, как моллюски быстро портились, лежа
на песке без воды, я решил обеспечить себе постоянный их запас и выкопал
на берегу с помощью большой раковины яму, настолько глубокую, что на дне
ее выступила из-под песка морская вода. Затем, собрав, я перенес сюда
больше двухсот моллюсков - запас, достаточный на несколько дней, если даже
не найдется никакой другой пищи. Дабы защитить свой "аквариум" от палящих
лучей солнца, я накрыл яму листьями кокосовых пальм.
от берега. "А что, если взобраться на его вершину и осмотреть окрестности?
Вдруг сверху удастся обнаружить спасшихся матросов, а возможно, и признаки
человеческого жилья?" При всех обстоятельствах лучше заранее знать, с
какой стороны может угрожать тебе опасность или прийти помощь.
получаса подъема мне удалось достичь вершины. Сгорая от, нетерпения,
осматривался я по сторонам. Великолепная красочная панорама открывалась
подо мной.
острове. На западе и севере суша почти сливалась с морем и небом в
мглистой дали, но, несмотря на расстояние в несколько миль, и там ясно
просматривалась темно-голубая гладь воды. Вода окружала меня безжалостно,
как узника тюремная решетка. Итак, я в безвыходном положении. Нет лодки,
нет инструментов для ее постройки, а эти края, насколько мне было
известно, вообще никогда не посещались ни одним европейским кораблем.
Значит, остров - кто знает, не роковой ли для меня, - мог оказаться местом
моего заточения на долгие годы.
Крузо, и меня поразила схожесть моих злоключений с его судьбой. Я, как и
он, потерпел кораблекрушение и тоже выброшен на необитаемый остров.
"Прожил двадцать восемь лет на необитаемом острове", - вспомнились мне
слова из названия его книги. Неужели и меня ждет такая же судьба?
внимательнее осмотрелся по сторонам.
котором я находился, не был одиноким в бескрайнем водном просторе. С
севера на горизонте отчетливо вырисовывались над морем контуры другого
острова, значительно большего, чем мой. С противоположной стороны, на юге,
не далее, вероятно, чем в семи-восьми милях, тоже виднелась обширная и
совершенно плоская земля.
земли придала мне бодрости.
темно-зеленый лес, там и тут перемежавшийся бесплодно-рыжими пролысинами
степи, рос лишь в центре острова. Остальная его часть была покрыта
кустарниковыми зарослями. Климат на острове был, судя по всему, сухим. Это
подтверждалось и отсутствием рек, и обилием колючего кустарника и разного
рода агав и кактусов. Ручей, найденный мной накануне неподалеку от моего
ночлега, вытекал из леса посреди острова и был единственным источником
пресной воды, какой я сумел заметить с холма. Море у извилистых,
изрезанных берегов местами вклинивалось в глубь острова, образуя лагуны и
бухты, радующие глаз, особенно там, где вверх взметались веера кокосовых
пальм. И если бы не сознание моего печального положения, вполне можно было
бы наслаждаться, обозревая великолепный пейзаж. Как ни напрягал я зрение и
как внимательно ни осматривал все ближайшие уголки острова, следов
присутствия индейцев я не обнаружил. Это меня порадовало.
вершины на севере отчетливо видны были песчаные дюны, где накануне я
обнаружил остатки спасательной шлюпки.
обратил теперь туда свой взор в надежде найти там хоть какие-то следы
своих товарищей по несчастью.
пядью пустынную однообразную чащу, я довольно долго не мог обнаружить
ничего примечательного.
зрение. Далеко на юге, на прибрежном песке, что-то лежало. Не то ствол
дерева, не то обломок корабля, во всяком случае, предмет странный, явно
инородный, диссонирующий с фоном окружающего пейзажа. "Может быть, это
человек?" Всмотревшись внимательнее, я заметил вокруг странного предмета
какое-то движение: темные прыгающие точки. Минуту спустя у меня не
оставалось сомнений - это черные огромные птицы собирались вокруг падали.
"Грифы", - мелькнула мысль. А если это так, то не подбираются ли они к
умирающему зверю, а то и человеку? Я сорвался с места и помчался вниз с
быстротой оленя. Пробравшись сквозь заросли к морю, я побежал вдоль
берега. И вот уже ясно видно: это действительно грифы, а спустя минуту я
увидел и лежавшего без движения человека, вокруг которого полукругом
расселись хищные птицы. Сердце у меня колотилось словно молот, готовое
выпрыгнуть из груди, но я не замедлял бега: по одежде было видно, что это
матрос с нашего корабля.
его лицо, я едва сдержал крик ужаса. Это был наш капитан. Глаза у него
страшно вылезли из орбит, словно не умещались в глазницах. И хотя в них
отражались все муки предсмертной агонии, зрачки еще и теперь, даже
мертвые, впились в меня с леденящей душу мстительностью, почти как в ту
минуту, когда этот злодей собирался меня убить. Я попытался прикрыть ему
веки; они отвердели и не поддались. В левой руке капитан судорожно сжимал
пистолет, но пальцы так одеревенели, что мне пришлось приложить немало
усилий, прежде чем удалось вырвать из них оружие. Радость, охватившая меня
в первое мгновение при виде пистолета, длилась недолго. Ствол был
наполовину забит мокрым песком, а порох подмочен морской водой. Прекрасное
оружие, но совершенно теперь бесполезное, поскольку у меня не было ни
крупинки пригодного пороха.
Оружие есть, но без пороха!
кусты, но все-таки сдержался и спрятал его, поскольку привык с уважением
относиться к любому, даже непригодному, оружию. Я внимательно осмотрел
труп. На голове зияла рана, которая, по всей вероятности, и явилась
причиной смерти. Рана образовалась от удара о какой-то твердый предмет -
череп в этом месте треснул.
так сильно удариться?
скалы, и лишь кое-где валялись небольшие камни.
меня сомнения. Вокруг трупа я заметил много неясных следов, похожих на
человеческие. Во всяком случае, мне показалось, что это следы людей, хотя
уверенности не было - на песке следы едва угадывались. Возможно, перед
смертью капитан метался, прежде чем упасть бездыханным.
зажатый в левой руке. Странно!"
какой-нибудь десяток метров, терпеливо ждали моего ухода, чтобы приняться
за свою добычу. Я не мог, понятно, питать особой симпатии к капитану, но
мне показалось кощунством позволить омерзительным хищникам кормиться
человечиной. Я оттащил труп к зарослям и руками закопал в песок. В голову
мне пришла мысль снять с трупа одежду, которая наверняка пригодилась бы на
этом безлюдном острове, но я не мог преодолеть отвращения и закопал труп
вместе с одеждой. С пистолетом за поясом направился я к своему дереву,
прихватив по дороге доски от разбитой шлюпки. Снова утолил голод