- в забегаловке напротив. Он старый человек, и хотя он боялся умереть, еще
больше он боялся жить, жить в полном одиночестве. У него было плохо с
глазами - то чашку перевернет, то обо что-нибудь ударится. Он жил в
страхе, что, если случится что-то серьезное, он не доползет до телефона. А
если доползет и за ним приедут, какой-нибудь дотошный врач найдет изъяны в
фальшивой истории болезни мистера Денкера, и таким образом докопаются до
его настоящего прошлого.
безбоязненно вспоминал былое, вспоминал до немыслимых подробностей. Имена,
эпизоды, даже какая была погода. Он вспомнил рядового Хенрайда, который
залег со своим ручным пулеметом в северо-восточном бастионе. У Хенрайда
был на лбу жировик, и многие звали его Циклопом. Он вспомнил Кесселя,
носившего при себе карточку своей девушки. Она сфотографировалась на
тахте, голая, с закинутыми за голову руками, и Кессель, небесплатно,
разрешал сослуживцам ее рассматривать. Он вспомнил имена врачей,
проводивших эксперименты... Имена, имена...
люди, с той только разницей, что стариков обычно слушают вполуха,
неохотно, а то и с откровенным раздражением, его же готовы были слушать
часами.
свесил ноги с кровати. Хороша парочка, подумал он, ничего не скажешь... то
ли подкармливаем друг друга, то ли пьем друг у друга кровь. Если ему,
Дюссандеру, по ночам бывает несладко, каково, интересно, мальчику? Ему-то
как, спится? Вряд ли. За последнее время он явно похудел и осунулся.
вытащил откуда-то из глубины свой "театральный костюм". Форма повисла, как
подбитая черная птица. Он коснулся ее свободной рукой. Коснулся...
погладил.
медленно, не глядя на себя в зеркало, пока не застегнулся на все пуговицы
(опять эта дурацкая молния на брюках) и не защелкнул ременную пряжку.
кивнул.
выключил ночник. Неужели все так просто? Он не мог поверить, однако не
прошло и пяти минут, как он спал, и в этот раз ему ничего не снилось.
Дюссандера. Разумеется, он не только не подал виду, но и всячески его
расхваливал. Мальчику поставили шоколадный напиток. За обедом Тодд двух
слов не сказал. Может быть, волновался? Похоже, что так.
узаконить ежедневные "читки", внушил родителям, что у мистера Денкера
очень слабое зрение, значительно слабее, чем это было на самом деле (тоже
мне, добровольная собака-поводырь, усмехнулся про себя старик), Дюссандер
старался все время об этом помнить и, кажется, ни разу не сплоховал.
редкость миролюбиво - так, легкая боль. По непонятной причине мальчик
просил его не брать зонтик, но он настоял на своем. В общем, вечер удался.
Даже плохой коньяк не мог его испортить. Что там ни говори, а Дюссандер
лет десять не выбирался в гости.
восстановлении Германии, о своей работе на заводе "Эссен Мотор". Дик
Боуден задал ему несколько толковых вопросов и как будто остался доволен
услышанным. Моника Боуден выразила удивление тем, что он так поздно
решился переехать в Америку, и Дюссандер, близоруко щурясь, поведал о
смерти своей жены. Моника была само сочувствие.
сказал:
не отвечайте... но что, хотелось бы знать, вы делали во время войны?
отлично видел, но важно было сыграть без единой ошибки. Моника подала ему
пачку.
могла бы вам позавидовать.
волчонком.
закуривая. - С сорок третьего я, по возрасту, находился в резерве. В конце
войны стали появляться надписи на стенах... кто-то высказывался по поводу
Третьего рейха и его сумасшедших создателей. В частности, одного -
главного - сумасшедшего. - Спичка догорела. Лицо Дюссандера было почти
торжественным. - Многие испытали облегчение, видя, как все оборачивается
против Гитлера. Огромное облегчение. - Тут он обезоруживающе улыбнулся.
Следующую фразу он адресовал непосредственно Дику Боудену - как мужчина
мужчине. - Хотя никто, сами понимаете, не афишировал своих чувств.
мы своей компанией, четверо или пятеро близких друзей, сидели в кабачке
после работы. Тогда уже случались перебои со шнапсом и даже пивом, но в
тот вечер было и то и другое. Наша дружба прошла испытание временем. И все
же когда Ганс Хасслер заметил вскользь, что фюрера, вероятно, ввели в
заблуждение, посоветовав ему открыть русский фронт, я сказал: "Побойся
Бога, что ты говоришь!" Бедный Ганс побледнел и быстро сменил тему. Через
три дня он исчез. Больше я его не видел, и остальные, по-моему, тоже.
говаривала моя теща.
Вашего... Хесслера?
постигла эта участь. Лагеря... позорная страница Германии, за которую наш
народ будет казниться тысячу лет. Вот оно, духовное наследие, оставленное
Гитлером.
выпуская ароматное облачко. - Насколько мне известно, большинство немцев
даже не подозревало о том, что происходит. В Аушвице, считали местные
жители, работает колбасный завод.
его закрыть тему. - Вы любите запах табака? - улыбнулась она гостю. - Я
обожаю этот запах!
желание чихнуть.
Тодд подскочил.
возрасте они могут себе позволить говорить правду. Нам, взрослым, это уже
бывает не под силу, не правда ли, мистер Боуден?
Дюссандер. - Хотя ему, конечно, пора садиться за уроки.
Моника, озадаченно глядя на сына. - Одни пятерки и четверки. В последней
четверти он, правда, схватил тройку по французскому, но к марту, сказал,
все будет тип-топ. Да, Тодд с мыса Код?
подбросить.
не хочется...
дождик, и Дюссандер держал зонт над ними обоими. Поразительное дело,
артрит по-прежнему не подавал голоса.
злорадства. - Когда ты зашел за мной, ты со страхом думал о том, как бы я
не допустил за обедом какой-нибудь оплошности... не "раскололся" - так,
кажется, вы выражаетесь? Но отступать было поздно, все предлоги, почему я
не могу к вам прийти, ты давно использовал. Теперь ты злишься, потому что
вечер прошел гладко. Я угадал?
Дюссандер. - Тебя на свете не было, когда я играл и не в такие игры.