неприятность: какой-то ухмыляющийся белый с лошадиной
физиономией напал на него, избил и забрал все деньги, которые Кип
заработал, подметая полы в общественном бассейне Майами. Это
переполнило чашу его терпения. Днем он жадно впитывал все, что мог
увидеть и услышать на улице, а по ночам взахлеб читал книги, все, какие
сумел купить или одолжить. Некоторые из них произвели на него
сильнейшее впечатление - например, "Длинная рука закона", повесть о
жизни лондонских "бобби". И вот Кип на борту океанского лайнера
пересек Атлантику, сошел на берег в Ливерпуле и устроился матросом на
портовый буксир. Поначалу было трудно, белые "старички" с буксира
всячески насмехались и издевались над ним, но постепенно Кипу удалось
завоевать если не их дружбу, то по крайней мере уважение - ведь он
работал за троих. Потом, на счастье Кипа, британское правительство
развернуло программу защиты правопорядка, и в шестидесятых он
вернулся на острова в офицерском чине, получив образование и накопив
жизненный опыт. На Больших Багамах он встретил свою будущую жену,
потом родился их первенец, Эндрю. Потом Кипу предложили стать
констеблем на Кокине. Он принял предложение в силу неопределенности
будущих обязанностей, а также из желания сделать в этой жизни хоть
что-нибудь стоящее.
спокойной, и они остались. Сразу после того, как они переехали,
родилась Минди, а еще через пять лет Эндрю - ему тогда уже сравнялось
семнадцать - на борту китобойного судна отбыл в Штаты, чтобы найти
свою дорогу в жизни. Кип увидел, что все повторяется, но, хотя очень
скучал по сыну, понимал: не стоит отодвигать неизбежное. Таков уж этот
мир.
привязали швартовы к специальным тумбам. Мур взял Кипа под руку:
за приближавшимся к ним негром в темном костюме и белой рубашке.
готовили наживку для предстоящей рыбалки. Их ножи были в крови.
Работая, они время от времени поглядывали на странный объект,
застрявший среди рифов.
рту. Он покосился на риф. - Повезло кому-то, большую рыбину поймал...
штабелями ящиков и контейнеров, сохнущими сетями и бочками с
рыбьими потрохами, облепленными мухами.
был, как у ищейки: стоило произойти чему-нибудь такому, что Кип
представал не в лучшем свете, и мэр оказывался тут как тут.
плеча Кипа на силуэт лодки у Кисс-Боттома. Мэр щеголял в чистом,
опрятном костюме, но тугой узел темно-синего галстука был вывязан из
рук вон плохо, а воротник и рукава рубашки заметно обтрепаны. Когда
он хмурился, морщинки у носа и ниже редкой седой шевелюры
превращались в глубокие трещины, отчего лицо Рейнарда приобретало
сходство со старым написанным маслом портретом.
гостиницы, ни на констебля. - Вы знаете, что это такое?
гавань, а то нам пришлось бы чертовски дорого платить за это,
джентльмены. Отсюда она кажется совершенно невредимой...
безопасности. Пока это судно не снялось с рифа...
переводя взгляд с одного собеседника на другого.
ответил Кип. - Но я не уверен, что мы рискнем это сделать. Есть законы
о спасенном или найденном имуществе, и с ними необходимо считаться.
Пожалуй, выходит, что эта посудина - собственность Дэвида...
И верно, он обнаружил эту лодку и в некотором смысле собственноручно
выкопал ее из песков Бездны. Конечно, ее трудно было поставить в один
ряд с теми вещами, на которые он обычно пытался заявлять свои права
как на спасенное имущество, - некоторые подводные лодки скорее
подходили под категорию исторических реликвий. Но эта по-прежнему
была в хорошей форме и на поверхности... об этом стоило подумать.
опознавательного знака или метки, но, смею вам заметить, очень многие
историки и военно-морские музеи проявят к нему большой интерес. Так
что я не спешил бы возвращать его в морские глубины. Если хочешь,
Дэвид, я специально для тебя могу написать свидетельство. Сомневаюсь,
что там внутри есть хоть что-то, что не рассыпалось бы при первом же
прикосновении, однако прекрасную бронзовую табличку в каком-нибудь
музее мы точно получим...
пробурчал мэр. - Мне не нравится, что он так близко от гавани. А вдруг
там что-нибудь взорвется?
хорошенько не обдумаем все возможности и последствия, - решительно
заявил констебль. - Я мало смыслю в подводных лодках и взрывах, но
думаю, что трогать эту посудину с места не стоит: беды не оберешься.
Лучше оставить ее, где она есть.
пота щеки и лоб:
мало ли здесь тонет кораблей! Так нет же, нате вам, повисла на Кисс-
Боттоме, точно черная пиявка! Господи, да я в жизни ничего подобного
не видал!
Мур.
проговорил мэр. - Мне неизвестно, что именно лежит на дне Бездны,
вероятно, всякий хлам. Но этот корабль... Не знаю, что и думать.
надо сходить в бюро находок, сделать заявление. А уж оттуда двинем к
рыбакам...
за него отвечаю и возлагаю полную ответственность на вас двоих...
пристань, поглазеть на диковинку, они с Муром сели в старенький
полицейский джип, припаркованный в тени высоких пальм. Кип завел
мотор и поехал по Фронт-стрит, где по обочинам в беспорядке теснились
рыбачьи хибарки из дранки, к пересечению с Хай-стрит, которая вела
прямо к центральной части деревни. Они миновали квартал баров,
вереницу мелких магазинов и покатили в сторону Сквер, где помещался
полицейский участок.
промчавшийся по Хай-стрит джип констебля и вновь уставился на
гавань и на то, что - он сам видел - вынес на рифы океан. Лопни мои
глаза, это корабль, сказал он себе и дрожащими пальцами поднес к губам
самодельную папиросу. Это наверняка тот самый корабль, ~тот самый~.
Но ведь то было так давно... тридцать пять, сорок лет назад... и вот эта
сволочь всплыла из Бездны. Нет, быть того не может, чушь. Как он мог
подняться оттуда?.. Но ведь я вижу его и, Господь свидетель, узнаю... Он
бросил окурок на землю, придавил носком башмака и медленно побрел
по Хай-стрит - мимо баров, мимо людей, глазевших на него со ступенек
парадных крылечек, мимо девиц легкого поведения, слонявшихся по
центру поселка в поисках клиентов. Обычно он не упускал случая
воспользоваться их услугами, особенно когда видел стройную высокую
азиатку из Олд-Мэнс-Ки, которая появилась на острове несколько дней
назад, чтобы подзаработать на поездку на Тринидад. Но сейчас ему
было не до развлечений.
пристань островитян, которые обсуждали появление на рифах Кисс-
Боттома загадочного корабля. По глазам нескольких старых рыбаков он
понял, что они знали правду, но не хотели ее знать, как не хотел ее знать
он сам. Пристань осталась позади; он шел теперь мимо рыбацких
хибарок. Из-под облупленной стены на него с яростным лаем кинулась
черная собака. Он прогнал ее. Он шел туда, где за деревней вставали
густые, буйные зеленые джунгли, где высоко в красноватых кронах
деревьев, похожих на кухонные ершики, щебетали птицы и где Фронт-
стрит превращалась в песчаную колдобистую тропинку. Он уходил все
дальше, углубляясь в чащу под пронзительные, печальные крики птиц.
Обогнув заросли колючего кустарника, он увидел впереди церковь.
заканчивалась Фронт-стрит. За церковью было кладбище, обнесенное
Афанасьев Роман
Маккефри Энн
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Белов Вольф
Плотников Александр