read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Тайна, да?
Саша утвердительно кивнул головой:
- Тайна.
"Будет ли такой счастливый день, когда я узнаю его замечательную тайну? -
подумал я. - Доверит ли он мне?.."
Потом Саша сложил руки трубочками, приставил эти трубочки, как бинокль, к
глазам и скомандовал:
- Полный вперед!
Я погрузил свой длинный шест в воду, достал до дна и что было сил
оттолкнулся - наш плот рывком прибавил скорость.
ЧИСТЫЕ ПРОМОКАШКИ
Шли дни, а розовые промокашки в моих новеньких тетрадях оставались
незапятнанными. Мне нечего было промокать, потому что я ничего не писал. За
это время мама успела прислать еще два письма - одно дедушке и одно мне.
Жалея дедушкины глаза, я оба письма прочитал вслух, а потом быстро разорвал
их и развеял по ветру.
В каждом из этих писем мама беспокоилась о моем здоровье, она советовала
мне побольше дышать свежим воздухом и вовремя принимать пищу. И в обоих
письмах, где-то в конце страницы - казалось, совсем другим, зловещим, не
маминым почерком - было написано: "Но в то же время..." И дальше мама
напоминала о моей переэкзаменовке.
Тут я спотыкался и начинал выдумывать. "Но в то же время Саша не должен
забывать и о духовной пище: побольше читать разных интересных книжек и
главное - почаще ходить в кино!" - так сочинял я, читая письмо,
адресованное дедушке.
А сочинив про кино, я подумал, что каждый раз, читая мамины письма, смогу
придумывать что-нибудь выгодное для себя. И в следующий раз, дойдя до слов
"Но в то же время...", я сочинил вот что: "Но в то же время ты, Саша, ни в
коем случае не должен расти маменькиным сынком. Купайся в реке сколько тебе
будет угодно! И на солнце можешь лежать хоть целый день. Спать ложиться
вовремя совсем не обязательно, можно лечь и попозже - ничего тебе не
сделается! Да и насчет пищи я тоже передумала: можешь принимать ее в любое
время..."
Кажется, я перестарался, потому что дедушка поправил пенсне на носу, будто
желая получше разглядеть мое лицо.
- Так-с, - задумчиво произнес он. - Маменькиных сынков мы еще в гимназии
били. И сейчас терпеть их не могу. Но вот относительно питания и солнечных
ванн Марина, кажется, переборщила. А вообще-то, преотличнейшая вещь - расти
на свободе!
Потом мама еще присылала письма. Несколько раз их читал дедушка. Но, к
моему счастью, мама ничего больше о переэкзаменовке не писала. Решила, что
я наконец запомнил ее советы и занимаюсь вовсю.
Я и в самом деле каждое утро раскладывал на столе свои учебники и тетради,
самодельную деревянную чернильницу и самодельную резную ручку дедушкиной
работы. Но розовые промокашки так и оставались чистыми, потому что тут же
раздавался стук в дверь. Приходили дедушкины пациенты. Одним он просил
передать рецепты, другим - устные советы. А так как все больные в городе с
детства привыкли лечиться только у дедушки, верили только ему и называли
его "профессором", дверь не переставала открываться и закрываться, как в
самой настоящей поликлинике.
Приходили даже больные с Хвостика. Хвостиком называли окраину города,
которая была за рекой и вытянулась в узкую, длинную ленту из белых домиков.
В обход, через мост, до Хвостика нужно было добираться часа полтора. А по
реке, говорили, гораздо быстрей.
Некоторые пациенты просили дедушку зайти вечером к ним домой, "если он,
конечно, не очень устанет". Они прекрасно знали, что дедушка все равно
зайдет, как бы он ни устал.
Как только раздавались шаги, я поспешно прятал под скатерть все, что могло
уличить меня. Ведь каждый раз я ожидал увидеть в дверях Сашу или Липучку, а
для них я был "очень культурным, очень образованным и очень грамотным
москвичом". Когда же наконец у меня лопалось терпение и я твердо решал
оставить скатерть в покое, в дверях действительно появлялись мои новые
друзья. Прятать улики было уже поздно, и я попросту спихивал их под стол.
От этого учебники мои несколько поистрепались и стали какими-то
"раздетыми", то есть выскочили из обложек.
Иногда мне вдруг чудились тяжелые шаги Андрея Никитича. Он ведь обещал
"как-нибудь нагрянуть в гости". Но он не приходил. "Наверное, презирает
меня! Смеется!" - с досадой думал я, вспоминая про двойку с ехидной
закорючкой на конце.
Каждую ночь, ложась в постель, я делал сложные перерасчеты и заново
составлял график своих занятий. Получалось, что я должен заниматься каждый
день по три с половиной часа, потом по четыре часа, по четыре с
половиной... Цифры все росли и росли. Когда наконец дошло до пяти часов, я
сказал себе: "Хватит! Этак в конце концов получится, что я должен
заниматься двадцать пять часов в сутки! Завтра меня никто не спугнет!"
И снова меня спугнула Липучка. Она всегда очень оригинально входила в
комнату: стукнет - и тут же войдет, не дожидаясь, пока я скажу: "Можно" или
"Кто там?". Непонятно даже, для чего она стучалась. Я еле-еле успевал
сбрасывать под стол учебники и тетради. Так было и на этот раз.
Но на пороге Липучка очень долго переминалась. Ясно было, что она хочет о
чем-то спросить меня или попросить.
Липучка была вся какая-то разноцветная: волосы - рыжие, лицо - красное от
смущения, сарафан - неопределенного, выгоревшего цвета, ноги - сверху
бронзовые, а внизу серые от пыли, будто нарочно присыпанные порошком.
- Ой, не знаю прямо, с чего начать... - выговорила наконец Липучка.
- А ты начни с самого начала, - посоветовал я. Набравшись смелости, она
начала:
- Ой, Шура, ты должен мне помочь! Заявление одно составить... Очень важное!
В горсовет. Понимаешь?
Я покачал головой: дескать, пока ничего не понимаю.
- Ну, в общем, дело такое, - стала объяснять она. - От станции до нашего
города довольно далеко. Да еще дорога в гору... А автобуса нет. Хоть на
себе вещи волоки!.. Надо, чтобы автобус ходил.
- А чего ты об этом беспокоишься? - удивился я.
Липучка стала тыкать в меня пальцем, как в чудо какое-нибудь:
- Вот смешно! Не понимает! Люди ведь с вещами приезжают, а автобуса нет. Ну
вот, значит, разные... - Тут она замялась, подыскивая подходящее слово. -
Ну, в общем, разные несознательные люди всем этим пользуются. На
государственных телегах возят приезжих, а денежки себе в карман кладут.
И снова я подумал: "Нет, Липучка не только "ойкать" умеет!"
- Надо написать про все это, - решительно продолжала она. - Только я сама
не смогу: не умею я заявления писать. А ты лучше напишешь! Так, что сразу
резолюцию красным карандашом поставят. Знаешь, в левом уголке...
"Да, поставят резолюцию красным карандашом! - подумал я. - Двойку с ехидной
закорючкой поставят, как Андрей Никитич. До чего же это неприятное дело -
быть двоечником! И еще зачем-то, как дурак, пожимал плечами. Рассказал бы
честно про двойку, а то вот выкручивайся теперь!"
Но вздыхать было поздно, и я выкрутился.
- Помочь - это можно, - сказал я. - Только у меня очень плохой почерк, ты
ничего не разберешь. Я сам иногда не разбираю.
- Ой, это ничего! - успокоила Липучка, - Ты мне продиктуй, ладно? А я
запишу.
Это был выход из положения.
- Хорошо, я буду диктовать, а ты пиши, - согласился я.
Чернила и ручка были на столе, словно поджидали Липучку. Сочинять мне было
не впервой: натренировался уже, читая мамины письма. Кроме того, одна наша
соседка в Москве очень любила сочинять всякие жалобы и собирать под ними
подписи жильцов: то ванна протекает, то кто-то из соседей долго
разговаривает по телефону. Прежде чем собирать подписи, соседка читала свои
заявления вслух на кухне. Каждую жалобу она начинала словами: "Нельзя без
чувства глубокого гражданского возмущения писать о том..." И я начал
диктовать Липучке:
- "Нельзя без чувства глубокого гражданского возмущения писать о том, что
между городом и станцией нет автобусного сообщения..."
Потом я вспомнил, что соседка наша обязательно употребляла такие выражения:
"используя свое служебное положение", "некоторые личности", "не пора ли". Я
продиктовал Липучке:
- "Используя свое служебное положение, некоторые личности перевозят
приезжих за деньги на государственных телегах. Не пора ли покончить с
этим?.."
И еще мне вспомнилось, что каждую жалобу соседка наша кончала угрозой:
если, мол, не примете мер, то буду жаловаться выше. И я продиктовал:
- "Если автобуса не будет, мы напишем жалобу в Москву!.." - А потом
посоветовал Липучке: - Теперь собери подписи. Побольше подписей... И все
будет в порядке.
- Ой, как коротко получилось! - воскликнула Липучка, разглядывая тетрадный
лист, который остался почти чистым.
- Это хорошо, что коротко, - объяснил я. - Длинное заявление могут не
дочитать до конца. Понимаешь?
- Понимаю. Ой, ты очень здорово продиктовал! Прямо как взрослые пишут в
самых настоящих заявлениях!
Липучка аккуратно свернула лист в трубочку, а я скромно развел руками:
дескать, что уж тут особенного: написать заявление - это для меня раз
плюнуть.
Липучка хотела сразу бежать в горсовет, но я остановил ее:
- А подписи?
- Ой, их собирать очень долго! Мне в голову сразу пришла идея.
- Не надо собирать. Напиши внизу так: "Белогорские пионеры, всего три
тысячи подписей".
- Что ты, что ты! Три тысячи! У нас и с грудными младенцами столько ребят



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.