Чтение 8–й страницы книги ~Тарантул~

Открыли запечатанную комнату. Управхоз составила акт на мебель,
оставшуюся после эвакуированных, и взяла с нового жильца расписку "о
временном ее хранении". Затем объяснила, как, когда и где ее можно застать,
и, пожелав всего хорошего, ушла.

Инвалид остался с двумя соседками.

В эти дни в Ленинграде было мало инвалидов, и для рабочих женщин,
перенесших столько страданий, переселенных из другого района, потерявших
родных, новый жилец явился как нельзя кстати. Доброе и жалостливое сердце
русских женщин искало и нашло выход для деятельности. Не успел он
оглянуться, как на столе уже стоял кипящий чайник и скромная закуска.
Молодость инвалида и костыли особенно трогали женщин. Они наперебой
предлагали свою помощь.

- Спасибо вам большое, но я устал и хочу спать. Вечерком поговорим, а
сейчас ничего не соображаю, - сказал он, пересаживаясь на диван.

Видя, что у него, кроме шинели, ничего нет, женщины принесли подушку и
одеяло, и на этом заботы до вечера кончились.

* * *

Во второй половине дня погода немного улучшилась. Ветер дул ровнее, дождь
перестал, а снежинки стали легкими и, прежде чем лечь на землю и растаять,
долго кружились в воздухе, выбирая себе место.

Сергей Дмитриевич Завьялов только что пообедал с дочерью и готовился к
очередному опыту, когда зазвонил телефон.

- У телефона Завьялов!

- Сергей Дмитриевич, зайдите, пожалуйста, ко мне, - услышал он голос
директора завода.

- Сейчас?

- Да, если можно.

Завьялов проворчал что-то насчет уплотнения рабочего дня и отправился в
контору. Директор встретил его улыбкой.

- Садитесь и не сердитесь. Вопрос очень важный. Вам придется поехать с
главным инженером в Москву. Ученый нахмурился.

- Зачем?

- С докладом в главк.

- Вот новость! - удивился Завьялов. - Как же это так... Вдруг?

- Ошибаетесь, Сергей Дмитриевич, совсем не вдруг, а дней через пять-семь.

- А как же мой взрыватель?

- Вот главным образом из-за него и поедете. Там узнаете последние новости
нашей техники и выясните все возможности. На складе у нас все равно мало
сырья.

- Это другой вопрос. Для этого мое присутствие в Москве не обязательно.
Существует отдел снабжения.

- Сергей Дмитриевич, ваш авторитет имеет большое значение. Если вы лично
поговорите с начальником...

- Понятно... Да-а! Не ждал, не ждал.

- Вы же собирались летом в академию.

- Это все не то. Меня смущает доклад. Значит, надо готовиться.

- Что ж, время есть. Машинистку я вам дам. Ученый погладил бородку и
сделал последнюю попытку отказаться.

- Неужели без меня нельзя обойтись?

- Никак. Мы долго ломали голову, кого послать. Не хотелось вас отрывать
от дела, но сами понимаете, как это сейчас важно.

- Вообще-то говоря, если прикинуть, это и неплохо. Совсем неплохо, -
сказал задумчиво химик. - Это верно, что нельзя вариться в собственном соку
столько времени. Я уже три года никуда не выезжал. Да. Три года без месяца.
В химии много нового - это естественно. Научная мысль работает сейчас
напряженно... а печатают мало. Ну что ж. Если надо, - значит, надо. Придется
ехать. Пишите командировку, Валерий Козьмич. А на чем я поеду? - На
самолете.

- На самолете! Да что вы! - удивился ученый и Неожиданно заключил: - Я не
умею прыгать на парашюте. Ни разу не прыгал. Директор усмехнулся.

- В сорок первом году, - сказал он, - жена мне рассказывала, как в
очереди одна гражданка утверждала, что фашист на парашюте к ним на крышу
спустился, посмотрел, что ему нужно было, и опять улетел. Своими глазами,
говорит, видела.

Завьялов расхохотался.

- На парашюте улетел? Чудесно! Это надо ребятам рассказать.

Наметив в общих чертах план доклада и записав ряд вопросов, которые
следовало "подработать" до отъезда, а потом выяснить в Москве, они
расстались, довольные друг другом.

* * *

Вернувшись с задания, Трифонов поднялся к себе и позвонил начальнику.

- Товарищ подполковник, докладывает Трифонов, - сказал он, услышав в
ответ знакомый голос. - Только что прибыл.

- Все благополучно? - спросил Иван Васильевич.

- Как будто бы да.

- А что значит "как будто"?

- Есть тут одна непредвиденность...

- Зайдите.

На Иване Васильевиче был надет штатский костюм, местами перемазанный
мелом. Он только что побывал на квартире Завьялова, где производился ремонт,
и не успел привести себя в порядок. Звонок помощника сильно его встревожил.

Когда Трифонов вошел в кабинет и положил на стол порошки, полученные от
аптекаря, Иван Васильевич отодвинул пакет в сторону.

- Ну, что у вас такое? - спросил он.

- Разрешите по порядку?

- Нет. Сначала скажите, что за "непредвиденность", как вы выразились.

- Шарковский меня спросил, не привез ли я патефонных пластинок. Я
ответил, что нет. Сказал, что, кроме письма, ничего не привез.

- Ну и дальше?

- А больше ничего. Приглашал заходить вечерком.

- Та-ак! - протянул Иван Васильевич. - Пластинки? Отлично помню, что о
пластинках Казанков ничего не говорил. Я просматривал весь протокол. Это
что-то новое. Ну, а теперь садитесь и рассказывайте все по-порядку.

Выслушав подробный отчет о посещении аптекаря, Иван Васильевич сверил
адрес, написанный на пакете, с имеющимся у него.

- А ведь Шарковского-то Мы прохлопали, товарищ Трифонов. Это матерый
шпион. Я получил очень любопытные материалы...

- Да, старичок, по-видимому, опытный, - согласился Трифонов.

Иван Васильевич вынул из пакета порошки, развернул один из них и понюхал.

- Аспирин, - медленно произнес он, думая о чем-то другом. - О пластинках
я сам выясню. Сейчас вам нужно будет подумать о сигнализации в квартире
Завьялова. Звонок не годится. Какой-нибудь спокойный гудочек... Через
площадку лестницы проводить его нельзя. Мальцев может заметить.

- Разрешите предложить?

- Ну?

- Под видом старой антенны! Выведем через окно наружу, соединим на крыше,
а другой конец к Буракову.

- Н-не знаю... Посмотрите на месте. Над вторым этажом там протянуты
электрические провода. Может быть, замаскировать в них? Но лучше сами
посмотрите.

Трифонов внимательно слушал и наблюдал за каждым движением начальника. Он
чувствовал, что все это подполковник говорит и делает механически, а голова
его занята какой-то другой мыслью.

И он не ошибался. Иван Васильевич думал о самом главном, отчего зависел
весь его план.

- Послушайте, товарищ Трифонов, - дружески обратился он к помощнику. - У
вас нет знакомой девочки лет пятнадцати? Умной, смелой, находчивой и хорошо
бы с музыкальными способностями?

Все помощники Ивана Васильевича знали о плане своего начальника, думали о
нем, обсуждали, критиковали его неоднократно, и поэтому Трифонов сразу понял
вопрос.

- На место Али? - спросил он,

- Да.

- Есть одна... племянница, но она не годится, товарищ подполковник, -
подумав, ответил он и сразу пояснил: - Паникерша. Чуть что - сейчас визг
поднимает. Аля, как вы говорили, профессорская дочка... читала много, и все
такое. А эта нет... не подойдет! У соседки есть дочь, но чересчур болтливая.
Такая тараторка! Всех заговорит.

- Н-да... такие не годятся, - согласился Иван Васильевич. - Можно,
конечно, сказать, что девочка эвакуирована к тетке в деревню, но это не то.
Лишний человек в квартире нам очень нужен. Алексеев по вечерам будет
учиться.

- А что, если сама Аля согласится?

- Нет. Я уже думал об этом. Слишком большой риск. Отношения между ними
должны быть родственные. Брат и сестра. Она будет стесняться Алексеева, и
вообще они очень разные...

- Так, может быть, у него самого есть знакомая? - спросил Трифонов.

Иван Васильевич поднял голову, пристально взглянул на помощника и
улыбнулся.

- Вот об этом я не подумал... Это действительно хорошая мысль. Надо
узнать... До приезда Мальцева времени у нас еще много.

В это время за окном раздался вой сирены. Иван Васильевич включил
репродуктор, несколько секунд слушал этот волнующий звук, затем выдернул
вилку.

- Погода прояснилась. Летят, - сказал он.

- Это какой-нибудь корректировщик. Бомбардировщиков на нашем фронте нет,
- заметил Трифонов.

- А кто их знает. Сегодня нет, а завтра могут быть...