Чтение 8–й страницы книги ~Мемуары папы Муми-тролля~

Потянуло холодом.

-- Смотрите! -- воскликнул Юксаре.

Кто-то примчался галопом на берег и стал в отчаянии метаться по
нему.

-- Вот этого, -- мрачно изрек Фредриксон, -- сейчас съедят.

-- Только не на глазах у муми-тролля! -- воскликнул я. -- Я спасу
его!

-- Не успеешь, -- охладил меня Фредриксон. Но я уже решился. Я
влез на перила и торжественно произнес:

-- Могилу безвестного искателя приключений не украшают венками,
но вы хотя бы поставьте мне гранитный памятник с изображением двух
плачущих Хемулих!

С этими словами я бросился в черную воду и нырнул под кастрюлю
Шнырька. Кастрюля булькнула.

Бам! С достойным восхищения самообладанием вывалил я из нее
жаркое. Затем быстро поплыл к берегу, подталкивая кастрюлю мордочкой.

-- Наберитесь мужества! -- кричал я. -- К вам плывет Муми-тролль!
Где это видано, чтобы морры безнаказанно поедали кого им вздумается?

С вершины горного склона с грохотом сорвались камни. Охотничья
песнь Морры снова смолкла, слышалось лишь жаркое пыхтенье -- все
ближе, ближе, ближе...

-- Прыгай в кастрюлю! -- крикнул я несчастной жертве.

И тут же что-то плюхнулось, а кастрюля по ручки погрузилась в
воду. Кто-то цеплялся в темноте за мой хвост... Я поджал его... Ха!
Славный подвиг! Герой-одиночка! Началось историческое отступление к
пароходу "Морской оркестр", где в тревожном ожидании томились мои
друзья.

Спасенный был тяжел, очень тяжел. Но я плыл со скоростью ветра.
Под жалобный вой Морры, которая, стоя в одиночестве на берегу, выла от
голода и злобы (как выяснилось, плавать она не умела), я одолел
пролив, взобрался на борт, сполз на палубу, и, тяжело дыша, вытряхнул
спасенного из кастрюли.

Фредриксон зажег керосиновую лампу -- поглядеть, кого это я спас.

Я абсолютно уверен, что этот миг был одним из самых страшных
моментов моей бурной молодости: передо мной на мокрой палубе сидела не
кто иная, как Хемулиха! Как говорили в те времена -- живая картина!

Я спас Хемулиху!

В первую минуту, испугавшись, я поднял хвост под углом в 45ь, но
вспомнив, что я вольный муми-тролль, беззаботно сказал:

-- Привет! Вот это да! Вот так неожиданность! Никогда бы не
подумал!

-- Не подумал о чем? -- спросила Хемулиха, выбирая куски жаркого
из своего зонтика.

-- Не подумал бы, что спасу вас, тетенька! -- взволнованно
произнес я. -- То есть что вы, тетенька, будете спасены мной. Получили
ли вы, тетенька, мое прощальное письмо?

-- Я тебе не тетенька! -- буркнула Хемулиха. -- И никакого письма
я не получала. Ты, наверное, не наклеил на конверт марку. Или написал
неправильный адрес. Или забыл отправить письмо. Если ты вообще умеешь
писать... -- И, поправив шляпку, снисходительно добавила: -- Но зато
ты умеешь плавать!

-- Вы знакомы? -- осторожно спросил Юксаре.

-- Нет, -- сказала Хемулиха. -- Я тетка той Хемулихи. -- И вдруг
спросила: -- Кто это размазал желе по всему полу? Эй ты, ушастый,
подай-ка мне тряпку, я приберу.

Фредриксон (потому что имелся в виду он) бросился за тряпкой и
принес пижаму Юксаре.

-- Я ужасно сердита, -- объяснила тетка Хемулихи, вытирая пижамой
палубу. -- А в таких случаях единственное что помогает -- уборка.

Мы молча стояли за ее спиной.

-- Ну разве я не говорил, что у меня -- Предчувствие? --
пробормотал Юксаре.

Тут тетка Хемулихи повернула к нему свою некрасивую морду и
рявкнула:

-- Молчать! Ты слишком мал, чтобы курить. Тебе надо пить молоко,
это полезно, и тогда лапы не будут дрожать, морда не пожелтеет, а
хвост не облысеет. - И, обращаясь к нам, добавила: -- Повезло вам, что
меня спасли. Теперь я наведу здесь порядок!

-- Взгляну-ка на анероид! -- заторопился вдруг Фредриксон и,
юркнув в навигационную каюту, запер за собой дверь.

Но анероид, в страхе перед теткой Хемулихи, никак не мог показать
правильное направление. Он исправился только после того, как кончилась
эта история с клипдассами. Но об этом я расскажу ниже.

А у нас, увы, не осталось ни малейшей надежды избавиться от тетки
Хемулихи, присутствия которой на корабле, по моему глубокому
убеждению, никто из нас не заслужил.

-- Про дальше я еще не успел написать, -- обычным своим тоном
сказал Муми-папа, вопросительно выглядывая из-за своих мемуаров.

-- Знаешь что, -- успокоил начинающего автора Муми-тролль, -- я
уже начинаю привыкать к тому, что ты употребляешь непонятные слова. А
эта кастрюля, должно быть, была ужасно большая... А когда ты кончишь
книгу, мы разбогатеем?

-- Ужасно разбогатеем, -- ответил Муми-папа.

-- Надеюсь, мы разделим это богатство на всех? -- спросил Снифф.
-- Ведь ты же написал про моего папу -- Шнырька? Ты его вывел в герои
этой книги? Он ведь у тебя -- главный?

-- А я считаю, что главный герой -- Юксаре, -- сказал Снусмумрик.
-- Это надо же, так поздно узнать, какой у тебя был замечательный
папочка! И до чего приятно, что он похож на меня.

-- Ваши несчастные папочки -- только фон! -- закричал
Муми-тролль, слегка пнув лапой Сниффа. -- Вы должны радоваться, что
они вообще попали в книгу!

-- Ты почему пнул меня? -- заорал Снифф, ощетинив усы.

-- Что тут делается? -- Муми-мама выглянула из гостиной. -- Вы
чем-то расстроены?

-- Папа читает вслух про свою жизнь, -- объяснил Муми-тролль
(подчеркнув слово "свою").

-- Ну как, нравится? -- спросила мама.

-- Захватывающе!

-- Ты совершенно прав, -- мама улыбнулась сыну и сказала,
обращаясь к папе: -- Не читай только того, что может дать малышам
неправильное представление об их родителях. Вместо этого говори:
"многоточие..." Дать тебе трубку?

-- Не разрешай ему курить! -- завопил Снифф. - Тетка Хемулихи
говорила, что от курения начинают дрожать лапы, желтеет морда и лысеет
хвост!

-- Ну-ну, не огорчайся! -- успокоила малыша Муми-мама. --
Муми-папа курил всю свою жизнь и не пожелтел, не облысел, да и лапы у
него не дрожат...

Она подала папе его пенковую трубку, отворила окна и, напевая,
вышла на кухню -- варить кофе.

В открытое окно веранды ворвался вечерний морской ветерок.

-- Как же вы могли забыть про Шнырька, когда спускали пароход на
воду? -- упрекнул Муми-папу Снифф. -- Навел он когда-нибудь порядок в
своей пуговичной коллекции?

-- Разумеется, он не раз наводил в ней порядок, -- отвечал папа.
-- И все время изобретал новую систему. Раскладывал пуговицы то по
цвету или по величине, по форме или по материалу, а иногда в
зависимости от того, насколько они ему нравились.

-- Вот здорово! -- мечтательно прошептал Снифф.

-- Меня лично крайне огорчает то, что моему папаше измазали всю
пижаму этим желе, -- никак не мог успокоиться Снусмумрик. -- В чем же
он потом спал?

-- В моих пижамах, -- разъяснил Муми-папа, пуская большие клубы
дыма в потолок.

Снифф зевнул:

-- Может, на летучих мышей поохотимся?

-- Давайте! -- поддержал его Снусмумрик.

-- Пока, папа! -- сказал Муми-тролль. Оставшись один, Муми-папа,
немного поразмыслив, принялся снова писать...

А что ему еще было делать в таком сплошном одиночестве?

На следующее утро тетка Хемулихи проснулась в зверски хорошем
настроении. Разбудив нас в шесть часов, она протрубила:

-- Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро! Возьмемся за дело!
Сначала небольшое состязание -- штопаем носки: я только что заглянула
в ваши ящики. Затем в награду за усердие несколько воспитательных игр.
Это так полезно. А что там у нас для укрепления здоровья?

-- Кофе, -- на всякий случай сказал Шнырек.

-- Каша, -- сказала тетка. -- Кофе пьют только в старости и еще,
если страдают трясучкой.

-- А я знаю одного, который умер от каши, -- пробормотал Юксаре.
-- Она попала ему в горло, и он подавился.

-- Любопытно, что бы сказали ваши папы и мамы, если б видели, что
вы пьете кофе, -- фырчала тетка Хемулихи. -- Они бы заплакали! И
вообще, как обстоит дело с вашим воспитанием? Вы воспитанны или нет? А
может, вы так и родились трудновоспитуемыми?

-- Я родился при самом необыкновенном сочетании звезд, --
воспользовавшись паузой, вставил я. -- Меня нашли в маленькой ракушке,