болотах, вся компания: Порфирион и Эфиальт, Алкионей и Клитий, Нисирос,
Полибот и Энкелад, и Гратион, и Ипполит, и Отос, и Агрий, и Феон, и сколько
их там еще было, ужасных?
туч, что неслись над ними дурными знамениями.
как дуб, человек, и это был бог. Несокрушимый и сильно вооруженный, он стоял
с непонятной улыбкой... Как твое имя, бог? Гефест? Аполлон? Гермес?
Здравствуй, карающий бог!
за его бесконечное семя, за трон, за молнии, за всю солнечную мифологию и за
свои члены, не знавшие любви.
боги шли на гигантов в своих шуршащих одеждах, в легком звоне мечей, стрел и
лат. В небе образовалось окно, и мощный столб солнечных лучей опустился на
болото, как бы освещая поле боя для будущего скульптора.
как волна, незабываем. Гигантам было стыдно за их змееподобные ноги, за
космы со следами болотных ночевок, за вздутые ревматизмом суставы и грубые
мускулы, похожие на замшелые камни.
красивого бога, как тот, с собачками. Гляньте, какие у него на груди
выпуклости. Я не представляю себе, что это такое, но они меня сводят с ума!
пропитанная ядом лернейской гидры, пробила грудь могучему, но наивному
Алкионею.
а от правой остался лишь плечевой сустав и кисть, сжимающая хвост погибших
молний, но не гиганты нанесли богу этот страшный урон.
от ягодиц гиганта, нет руки и кончика носа, но не боги его так покалечили.
пуск стрелы - все является в мир. Все возникает, как их моря, и все
пропадает, как в море, а остается лишь в зыбкой памяти очевидцев и в
воображении артистов. Хорошо, что есть мрамор. Хвала и бумаге.
Подняли мраморную волну и так остановились перед напором Времени:
вздыбленные кони, оскаленные рты, надувшиеся мускулы, летящие волосы,
оружие... В Пергаме в мраморе вместе схватились против Кронуса боги и
гиганты.
вами поле боя. Вы видите, что барельеф основательно пострадал за долгие
века. Извольте, вот остаток поясницы, волос пучок и рукоять меча... пустое
обреченное пространство... Любой из посетителей может мысленно приложить к
фризу собственную персону. Мы же предлагаем заплаты из прозы, если
кто-нибудь в них нуждается.
не нашел ничего лучшего, как спросить:
вовсе не "товарищи", но мою оговорку вполне понимают. Затем последовал
вопрос. Встала высоченная девушка с длиннейшими волосами, с большущими
глазами, с нежнейшим ртом.
сшитые брюки. Неужели такие брюки делаются в России?
портной Игорь, который живет в московском районе Фили-Мазилово, а эту
клетчатую ткань он покупает в торговом центре Измайлово.
подруг, разочарование и неудовольствие другой.
по-прежнему фили-мазиловскими штанами, я начал знакомить аудиторию с
ответами наших прозаиков на мою анкету "Как из н и ч е г о возникает
н е ч т о?".
средний возраст, внешний вид, национальный состав, много ли было
американских русских...
что их прошло передо мной немало, разных поколений эмиграции и разных
возрастов.
древняя старушка в седых кудряшках и слуховых очках. Она обычно садилась в
первом ряду и улыбалась добрейшей, хотя и весьма отвлеченной улыбкой. Иногда
мне казалось, что она не понимает ни слова из моих экзерсисов. Я думал, что
это какая-нибудь отставная профессорша или жена отставного профессора, но
впоследствии выяснилось, что старушка - обыкновенная студентка. В
американских университетах, оказывается, нет возрастного лимита, и если вас
на старости лет одолеет блажь "взять курс" в университете - you are welcome!
возраст моей аудитории, а он и так был не очень-то низок. Постоянными
слушателями были профессора и аспиранты кафедры славистики. Студенческий
состав был текуч. Об обязательном посещении лекций в американских
университетах и говорить-то смешно: ведь там сейчас идет борьба за отмену
оценочных баллов. Студенты шляются по кампусу и выбирают лекции по вкусу или
по настроению, как спектакли в театральной афише.
команда каких-то кибернетиков. Не знаю, что из заинтересовало в современной
советской прозе, знали ли они достаточно язык, но отсидели два часа с умными
лицами, тихо и мирно, меняли только катушки в магнитофоне. Быть может,
подключали меня к какому-нибудь компьютеру? Эта мысль показалась мне тогда
очень забавной, и я в этот день чрезвычайно старался - на компьютер.
мужчиной породы колли, очень длинноволосый, чистый и благородный. Всю лекцию
он спокойно лежал на полу у ног хозяина, но не спал, а голову держал высоко,
смотрел на меня, молчал и только два-три раза сдержанно зевнул. Чудесный
слушатель! Я думал сначала, что в этом визите с собакой ко мне на лекцию
было что-то особенное - или сверхпочтение к лектору из России, или,
наоборот, эпатаж, - но потом заметил собак и в других аудиториях и понял,
что это лишь простое уважение к умному другу, собаке, ничего больше.
по сравнению с нашей отечественной, но странности эти небольшие, а в
основном люди как люди и внешним видом не особенно от наших отличаются,
только, конечно, брюки на них американские.
голову счастливая идея - пустить среди своих друзей анкету. Звучала она
приблизительно так:
пространстве. Как из н и ч е г о возникает н е ч т о?
"неопознанный летающий объект" новой прозы?
с о б и р а т ь то, из чего при чувственном начале в ы б и р а е ш ь?
Ваш личный жизненный опыт?"
хитрость, взял то, что интересовало меня самого, и так получилось, что
психология творчества прозаика стала главным предметом моих лекций.
размышления? Оказалось - попал в точку! Слушатели мои были увлечены спором,
который развернулся перед ними при помощи этой анкеты.
порой полярных точек зрения. В силу различных предубеждений (всем нам
понятно, откуда они взялись) американцы знают лишь то, что мешает развитию
нашей литературы, но далеко не всегда понимают то, что вдохновляет нас и
зовет не оставлять своих усилий.
преувеличиваются. Однажды я читал на лекции один из рассказов Трифонова и
говорил на его примере об интуитивной прозе, о том, что читатель здесь
призывается в соавторы и становится (при известном, конечно, усилии)
участником творческого акта, вроде слушателей на джазовом концерте. После
чтения один паренек печально сказал:
Советском Союзе.
Каменистый Артем
Березин Федор
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Афанасьев Роман
Никитин Юрий