паника. Гвардейская королевская рота обнаружила себя голой. Она запела со
святыми упокой литературе, на что хотелось утешить: умерла - закопаем.
Империи русская литература тоже вступила в рыночную схватку между формой и
содержанием, и этот базарный мордобой содержание выиграло безоговорочно. Это
победа материала над отношением к нему автора. Руки над перчаткой. Победа
безусловных фактов над условностью их изложения.
Хитромудрая композиция, пейзажные красоты и аллегории, извивы духовных
бездн, стилистическая изысканность и философические размышления -
понадобились читателю во вторую очередь, а большинству и вовсе ве
понадобились, ибо даже соловей, по справедливому замечанию классика, поет
оттого, что жрать хочет. Ему возразили, что соловей хочет размножаться, на
что был бездушный ответ, что не пожрешь - не размножишься. Когда читателю
нечего жрать, он бросает размножаться, что мы и наблюдаем: это безусловные
факты.
не исчерпывает литературы и даже не является главным, основополагающим и
исконным в ней. Основа прозы - факт. Основа поэзии - чувство. Великие
события и великие чувства лежат в основе литературы. "Илиада" - это отчет
художника об экспедиционной кампании героев. "Улисс" - это отчет художника
об одном дне из жизни микроба. Джойс объемнее и эстетически богаче Гомера.
Всем изощренным арсеналом наработанных средств литература въелась в
маленького человека; он тоже - глубок! интересен! велик! герой! Да: но т о ж
е . Двести лет назад обращение к маленькому человеку и обыденному событию
было открытием, поворотом, актом справедливости. Подзорную трубу повернули
другим концом: какое богатство мелкой флоры и фауны! вот на каком уровне,
оказывается, заложено бытие! И Акакий Акакиевич заслонил Вещего Олега, а
чаепитие заглушило грохот сражений. Наступил новый этап.
событий, чувств и языка. А в чем искусство? А в создании тонкой системы
многозначных условностей, в том вкусе и красоте изложения, которые
базируются на овладении традицией.
пространстве предметом литературы стало развитие литературных средств. Что
естественно привело к внутрисебясамойпотреблению. Ах, как это написано:
новое слово. Об чем слово-то, граждане? Белого Дракона все одно не
переплюнешь.
и сверхискусно изображать теннис без мяча сколько угодно, но на Кубке Дэвиса
вас нв поймут. Это ваши личные игры в бисер.
масскультуре: ваш телескоп примитивен, у нас свой микроскоп.
литература чистая и литература прикладная: одна для профессионалов, другая
для всех потребителей.
элодеи, грандиозные катастрофы и необычайные приключения, любовь и
преступление, тайны государства и тайны мироздания. Это стало достоянием
массовой литературы. Но коммерческий успех книги об этом еще не
свидетельство ее художественной неполноценности. В вину ей ставят: а) она
привлекает своим материалом, а нс художественностью; б) она вообще
нехудожественна, т.е. арсенал средств изложения неоригинален и беден. Ты не
из нашей корзинки, дешевка.
хронику, сагу. Говоря о современной литературе, наука обязательным ее
условием ставит выдуманность и соблюдение условных критериев "искусства". Не
поступимся принципами. Тем хуже для "науки". Если можно таковой счесть
критику.
руку через разделяющую нас госграницу.
требованию занять место критикуемого им и выполнять его дело продуктивно и
компетентно; в противном случае критика превращается в наглую самодовлеющую
силу и становится тормозом на пути культурного прогресса. Если вам нравится
сентенция, получите и автора - доктор Йозеф Геббельс.
Какие люди были, блин, какое время было, что ты. Дети, крепитесь, с вашим
дядей Авелем произошло несчастье.
танкам, что делать в постели и как нажить деньги, биографии великих, история
по Гумилеву, война по Суворову и золото партии по Буничу. Ближе к жизни,
ребята! По этой причине "Новый мир" печатал "Одлян" и "Желтых королей": чего
там в жизни делается? да скажите вы просто и внятно; а без вашего
эстетического отношения к словесности мы обойдемся. Гений успеха Радзинский:
книга об убиении царской семьи. Муза успеха Васильевой: книга о "кремлевских
женах".
написанное не стоит выеденного яйца н стало никому не нужно и не интересно
раньше, чем кончило печататься. Шаламов был лучшим писателем, чем автор
"Одного дня Ивана Денисовича". Из того, что "Архипелаг" не соответствует
канону художественной литературы, явствует условность и ограниченность
канона. Читателю, искусству и истории плевать на каноны. Они меняются.
"масслитературы" канонизируется в "элитлитературу". Нормально. Подпитка.
Высоцкий. Жванецкий. Живая жизнь. Тоже было: "низкий жанр".
читает и цитирует "фантастов" (низкий жанр!) Стругацких - и хоть бы одни
зараза ради разнообразия призналась, что выросла на Леониде Леонове.
филумена? кому она что мартурано?! Поставьте пьесу, трагедию поставьте, про
Героя Советского Союза Руцкого в разносимом танковыми пушками парламенте
России! про превращение затурканного интеллигента в главвора страны! про
карьеру искусствоведа на панели! Нет: на изюм получите педерастическую
версию классики: шарман, шарман! Не хочите? Тогда Пинштейн из Мексики или
как его там будет кормить народ мыльной оперой "Просто богатая рабыня" или
как ее там. он бездарен и умен, а вы талантливы и глупы. А у народа
потребности.
кочкам понесет? Фантастика - не литература, дамский роман - не литература,
уж Теккерей забыт, и Шерлок Холмс им все детектив, а не литература. Им бы,
умным, что-нибудь такое около эколо. Как в ересь, в неслыханную простоту,
которая грешнее воровства. И вот с незамысловатым юмором автобиография,
конечно, читается интересней все-таки Нарбиковой или Харитонова с их
онанистическими потугами на мудрую эдакость ни об чем и об всем на свете. Ну
что ты, говорит, Левушка, конечно Довлатов лучше. Тут он трах ее дубиной по
лбу! И с тех пор во всем полагался на ее литературное мнение.
эстетически, так сказать, примирил Вик. Ерофеев. В глазах коллег у Вика
Ерофеева должны быть два гадских порока: он много знает и много понимает. А
кто ж, батюшка мой, любит того, кто его умней. А поскольку знаменитость под
пером собеседника предстает умной в меру разумения этого самого собеседника,
то в "Огоньке" в беседе с Виком Ерофеевым в рубрике "Поверх барьеров"
Довлатов предстал умным, а также честным и невеселым.
эмигрантский русский писатель в Америке; не из первых: но и не из последних.
Где-то посередине. Есть высший класс в литературе - это сочинительство:
создание новых, собственных миров и героев. И есть еще класс как бы попроще,
пониже сортом - описательство, рассказывание - того, что было в жизни. Вот
писателем в первом смысле я никогда не был - я бы назвал себя
рассказывателем.
печальной любви. Я был тогда стопроцентно согласен с такой самооценкой. А
сейчас согласен чуть больше - в сторону увеличения. Мне это понравилось до
чрезвычайности.
уже ушел... Пока однажды зимой не позвонил из Ленинграда приятель с
радостной новостью:
литератор".
прочая муть.
из Таллинна, бывший ленинградец. Я купил его книгу, начал читать н на первых
трех страницах обнаружил: "Он пах духами" (вместо "пахнул"), "продляет''
(вместо "продлевает"), "Трубка, коя в лавке стоит 30 рублей, н так далее"
(вместо "коия", а еще лучше - "которая"), "снизошел со своего Олимпа"
(вместо "снизошел до"). Что это значит? Куда ты смотришь?..
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Перумов Ник
Березин Федор
Шилова Юлия