Чтение 8–й страницы книги ~Крест~

Глава седьмая

Майское утро было еще по-весеннему зябким, еще не летним.

Прохлада легким холодком дышала через открытую форточку. Леонид прос-
нулся от солнечной щекотки, всем телом ощущая дремотное сладкое тепло.
Сегодня не звенел будильник, необязательно было ежедневное усилие, чтобы
встать и тащиться на кухню с закрытыми глазами.

И тишина. Полная слабых звуков тишина: неясный шум машин с проспекта,
журчание невысокого водопада в ванной за стенкой, а сверху, как из-за
леса, тянуло спокойным ритмом медленной мелодии. Тишина не одиночества,
а уединения.

Татьяна вчера так и не добралась домой, осталась у дочки. Оно и к
лучшему - страдая манией чистоты, заставила бы Леонида опять пылесосить
ковры или протирать пыль в серванте. Еще хуже - совместный поход за про-
дуктами. Леонид ненавидел "совковые" магазины, томительные очереди сна-
чала в кассу, потом к прилавку с нелюбезной продавщицей, плюс нелегкая
проблема выбора - чтобы подешевле и не отрава какая-нибудь. О валютных
же магазинах приходилось только мечтать.

То ли дело до... Леонид поймал себя на этой мысли и невольно озари-
лось радугой ностальгии безвозвратное прошлое. Жилось вроде попроще.
Двести зарплата, сто в аванс, восемьдесят под расчет, плюс Татьянины сто
восемьдесят, да премиальные, а после сезона экспедиций, когда ходили в
"поле", уж совсем неплохо выходило на круг.

Одно время в Москве открылись заведения, где за полтинник можно было
выпить почти целый стакан портвейна. Народ окрестил их "автопоилками".
Ни столов для закуски, ни другого сервиса - только граненый стакан и ав-
томаты для розлива. К вечеру там было не протолкнутся. Стояли плотно,
терпеливо дожидаясь своей очереди утолить жажду, а те, кто уже оросил
горевшие "трубы", блаженно не желал покидать мужскую компанию - а пого-
ворить? И тут кто-то начинал петь, причем не пьяную ораторию, а тихие
романсы или читать стихи - Есенина или свое, нигде иначе не востребован-
ное. Какие строки!

Я, как курьерский, стоять на полустанках не имею права...

Или:

Шутит синева с вечером.

Босые снега окружают.

Отчего нас лечат,

от того и умираем...

Леонид встал с постели, открыл секретер и стал перебирать желтые от времени
бумаги. Три школьных друга поступили в МГУ: Севка Андреев - на химический,
Илья Жихаревич - на физмат, Леонид - на географический. Сева не только
познакомил Леонида с будущей женой Татьяной, но и сделал свадебный подарок -
стеклянный змеевик. Никак не могли придумать название для благородно чистого,
но неблагозвучного самогона, пока Ильюху не осенило.

- Мужики, а помните у Гоголя в "Старосветских помещиках" Пульхерия
Ивановна спрашивала Афанасия Ивановича, а не испить ли нам грушевого
взварца?

Так и приклеилось, словно не отлипало. Вот и сочинение по этому пово-
ду:

Как Ленька в гости нас хотел!

И вот сидим под музыку лихую,

Но вдруг звонок затарахтел -

Какому это ...

так хочется на грубость здесь нарваться?

Притихли все и все молчит.

Вбегает Пушкин и кричит:

- Я груш принес для взварца!!!

Николай, хоть и начал свое крутое восхождение по служебной лестнице, однако
тоже не брезговал при случае "грушевым взварцем". Дружно тогда братцы жили:

На столе и хрен, и сало,

самогон - и в целом столько!

После первой ясно стало:

как же кильку любит Колька!

Мы едим и хрен и сало,

мы танцуем вальс и польку.

От второй нам ясно стало:

Танька тоже любит Кольку.

Мы почти доели сало,

самогона, ну, нисколько.

После третьей ясно стало:

И Аленка любит Кольку.

Мы совсем доели сало.

На столе лишь хрен и только.

От четвертой ясно стало:

Ленька тоже любит Кольку.

Он сидит, доевши сало.

Грустно водит нож и вилку.

От последней ясно стало:

Колька любит только кильку.

А это откуда? Ах, да, по случаю неожиданного дристопада:

Свой молодой задор

меняю на запор,

меняю жизнь и прочий вздор,

меняю солнце, сушу, море.

Да здравствует запор!

Мечтаю о запоре...

Леонид кожей ощутил хмель молодости. Такой горячей и такой наивной... Наивными
кажутся сейчас с высоты пятидесяти поэтические попытки, поиск, а ведь было же
в это что-то:

стеклянная кошка

сошла с этажерки

и хитро прищурясь

и тихо звеня

пошла по паркету

прямо в меня

но я не бесплотный

и отвернулся

неловко

упала со звоном

разбилась кошка

после любви на крыше

звонкая смерть пришла

в кровь хвосты изрезали мыши