read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


"Зачем?" -- подумал я, но ничего не сказал. Жизнь Себастьяна была
подчинена целому кодексу подобных необходимостей:
"Мне непременно нужна оранжевая пижама", "Я не могу встать с кровати,
пока солнце не дойдет до моего окна", "Я обязательно должен сегодня выпить
шампанского!"
-- А на меня он оказал действие прямо противоположное,-- только заметил
я.
Себастьян довольно долго хранил молчание, потом обиженно сказал:
-- Я же не расспрашиваю о вашей семье.
-- И я не расспрашиваю.
-- Но у вас вид заинтригованный.
-- Естественно. Вы так загадочно молчите о ней.
-- Я думал, что обо всем молчу загадочно.
-- Пожалуй, меня действительно занимают чужие семьи -- видите ли, сам я
плохо знаю, что такое семья. Мы только двое с отцом. Какое-то время за мной
приглядывала тетка, но отец прогнал ее за границу. А мама погибла на войне.
-- О... как необыкновенно.
-- Она была в Сербии с Красным Крестом. Отец с тех пор не совсем в
себе. Живет в Лондоне один как сыч и коллекционирует какую-то дребедень.
Себастьян сказал:
-- Вы и не подозреваете, от чего вы избавлены. А нас уйма. Можете
посмотреть в Дебретте.
Он снова повеселел. Чем дальше отъезжали мы от Брайдсхе-да, тем полнее
освобождался он от своей подавленности -- от какой-то тайной нервозности и
раздражительности, которые им там владели. Солнце светило на шоссе прямо нам
в спину, мы ехали, словно догоняя собственную тень.
-- Сейчас половина шестого. К обеду мы как раз доберемся до Годстоу,
потом завернем и выпьем в "Форели", оставим Хардкаслу его машину и вернемся
пешком по берегу. Ведь верно, так будет лучше всего?
Вот мой подробнейший отчет о первом кратком посещении Брайдсхеда; мог
ли я знать тогда, что память о нем вызовет слезы на глазах пожилого
пехотного капитана?
Глава вторая
На исходе летнего семестра кузен Джаспер удостоил меня последним
визитом и великой ремонстрацией. Накануне я сдал последнюю экзаменационную
работу по новейшей истории и был свободен от занятий; темный костюм Джаспера
в сочетании с белым галстуком красноречиво свидетельствовал о том, что у
моего кузена, напротив, сейчас самые жаркие денечки, и на лице у него было
усталое, но не умиротворенное выражение человека, сомневающегося в том, что
он сумел показать себя наилучшим образом в вопросе о дифирамбике Пиндара.
Долг и только долг привел его в тот день ко мне, хотя лично ему это было
крайне неудобно -- и мне, надо сказать, тоже, ибо он застал меня в дверях, я
торопился сделать последние распоряжения в связи со званым ужином, который
давал в тот вечер. Это должен был быть ужин из серии мероприятий,
предназначенных умилостивить Хардкасла, чей автомобиль мы с Себастьяном
оставили на улице и тем навлекли на него серьезные неприятности с
прокторами.
Джаспер отказался сесть: он пришел не для дружеской беседы; он встал
спиной к камину и начал говорить со мной, по его собственному выражению,
"как дядя с племянником".
-- За последнюю неделю или две я несколько раз пытался с тобой
увидеться. Признаться, у меня даже возникло ощущение, что ты меня избегаешь.
И если это так, Чарльз, то ничего удивительного я в этом не нахожу.
Ты, вероятно, считаешь, что я лезу не в свое дело, но я в каком-то
смысле за тебя отвечаю. Ты не хуже моего знаешь, что после... после войны
твой отец несколько утратил связь с жизнью и живет как бы в собственном
мире. Не могу же я сидеть сложа руки и смотреть, как ты совершаешь ошибки,
от которых тебя могло бы оградить вовремя сказанное слово предостережения.
На первом курсе все делают ошибки. Это неизбежно. Я сам чуть было не
связался с совершенно невозможными людьми из Миссионерской лиги, они в
летние каникулы организовали миссию для сборщиков хмеля, но ты, мой дорогой
Чарльз, сознательно или по неведению, не знаю, угодил со всеми потрохами в
самое дурное общество, какое есть в университете. Ты, может быть, думаешь,
что, живя на частной квартире, я не вижу, что делается в колледже, зато я
слышу. И слышу, пожалуй, даже слишком много. В "Обеденном клубе" я по твоей
вине вдруг сделался предметом насмешек. К примеру, этот тип, Себастьян
Флайт, с которым ты так неразлучен. Может быть, он и неплох, не знаю. Его
брат Брайдсхед был человек положительный. Хотя этот твой приятель, на мой
взгляд, держится престранно, и он вызывает толки. Правда, у них вся семья
странная. Ведь Марчмейны с начала войны живут врозь. Это всех страшно
поразило, их считали такой любящей четой, но он вдруг в один прекрасный день
уехал со своим полком во Францию и так с тех пор и не вернулся. Словно погиб
на войне. А она католичка, поэтому не может получить развода, вернее, не
хочет, я так понимаю. В Риме за деньги можно получить что угодно, а они
феноменально богаты. Флайт, может быть, и неплох, допускаю, но Антони Бланш
-- для этого человека нет и не может быть абсолютно никаких оправданий.
-- Мне и самому он не особенно нравится,-- сказал я.
-- Но он постоянно вертится здесь, и в колледже этого не одобряют. Его
здесь терпеть не могут. Вчера его опять окунали. Ни один из твоих теперешних
приятелей не пользуется у себя в колледже ни малейшим весом, а это самый
верный показатель. Они воображают, что, раз они могут сорить деньгами,
значит, им все дозволено.
Кстати, и об этом. Мне не известно, какое содержание назначил тебе
дядюшка, но держу пари, ты расходуешь в два раза больше. Вот это все,-- он
обвел рукой обступившие его признаки расточительности. Он был прав: моя
комната сбросила свое строгое зимнее одеяние и, пренебрегая постепенностью,
сменила его на более пышные одежды.-- Оплачено ли это? (Сотня португальских
сигар в богатой коробке на столике.) Или вот это? (Кипа новых книг легкого
содержания.) Или это? (Хрустальный графин с бокалами.) Или этот вопиющий
предмет? (Человеческий череп, приобретенный совсем недавно на медицинском
факультете, а теперь лежащий в широкой вазе с позами и являющийся в
настоящее время главным украшением моего стола; на лобной кости был выписан
девиз: "Et in Arcadia ego").
- О да, - сказал я, радуясь возможности отвести хоть одно обвинение.--
За череп потребовали наличными.
- Науками ты, конечно, не занимаешься. Это, правда, не так уж и важно,
особенно если ты предпринимаешь в интересах своей карьеры что-то другое, но
предпринимаешь ли ты что-нибудь? Выступал ли ты хоть раз в Студенческом
союзе или в каком-нибудь клубе? Связан ли с каким-нибудь журналом? Приобрел
ли по крайней мере положение в Университетском театральном обществе? А твоя
одежда! -- продолжал мой кузен.-- Когда ты приехал, я, помнится, посоветовал
тебе одеваться, как в загородном доме. Сейчас на тебе такой костюм, словно
ты собрался то ли в театр смотреть утренний спектакль, то ли за город
выступать в самодеятельном хоре.
И потом вино. Никто не скажет худого слова, если студент слегка
напьется раз или два в семестр. Более того, в некоторых случаях это
необходимо. Но тебя, как я слышал, постоянно встречают пьяным среди бела
дня.
Он выполнил свой тяжкий долг и перевел дух. Предэкзаменационные заботы
сразу же снова легли ему на сердце.
-- Мне очень жаль, Джаспер,-- сказал я.-- Я понимаю, что тебе это может
причинять затруднения, но мне, к несчастью, нравится мое дурное общество. И
мне нравится напиваться среди бела дня, и хотя я еще не истратил Денег
вдвойне против моего содержания, до конца семестра, безусловно, истрачу. А в
это время дня я обычно выпиваю бокал шампанского. Не составишь ли мне
компанию?
Кузен Джаспер признал себя побежденным и, как я узнал впоследствии,
написал о моих излишествах своему отцу, который в свою очередь написал моему
отцу, а он не придал этому значения и не предпринял никаких мер, отчасти
потому, что уже без малого шестьдесят лет питал к брату неприязнь, а отчасти
потому, что, как сказал Джаспер, после смерти моей матери жил теперь как бы
в собственном мире.
Так Джаспер описал в общих чертах мое житье в первый год студенчества.
К этому можно прибавить еще кое-какие подробности в том же духе.
Я еще раньше сговорился провести пасхальные каникулы с Коллинзом, и
хотя без колебаний нарушил бы слово при первом же знаке Себастьяна, однако
от него знака не последовало, и, соответственно, мы с Коллинзом провели две
недели в Равенне -- поездка, весьма полезная в познавательном отношении и
отнюдь не обременительная для кармана. Пронизывающий ветер с Адриатики гулял
среди величественных гробниц. В номере гостиницы, рассчитанном на более
теплую погоду, я писал длинные письма Себастьяну и ежедневно заходил на
почту за ответами. Он прислал мне два, с разными обратными адресами и без
каких-либо определенных сведений о себе, поскольку писал в стиле
остраненно-фантастическом (ч....У мамы и двух пажей-поэтов три насморка,
поэтому я приехал сюда. Завтра праздник святого Никодима Тиатирского,
который принял мученическую смерть от гвоздей, каковыми ему прибили к темени
кусок овчины, и потому почитается патроном плешивцев. Скажите это Коллинзу,
который, я уверен, облысеет раньше нас. Здесь чересчур много людей, но у
одного -- хвала небу -- в ухе слуховая трубка, и от этого у меня хорошее
настроение. А теперь бегу -- я должен поймать рыбу. Слать ее вам слишком
далеко, потому я сохраню хребет..."), и от этих писем я только еще больше
мрачнел. Зато Коллинз делал заметки для своей будущей работы о преимуществах
фотографических снимков со знаменитых мозаик над оригиналами. Здесь было
посеяно семя будущего урожая всей его жизни. Много лет спустя, когда вышел в
свет первый увесистый том его по сей день не завершенного труда о
византийском искусстве, я с умилением прочел в списке лиц, коим приносилась
авторская признательность, свою фамилию "...Чарльзу Райдеру, чье всевидящее
око помогло мне впервые увидеть мавзолей Галлы Плацидии и Сан-Витале".
Я часто думаю, что, если бы не Себастьян, я, возможно, пошел бы по той
же дороге, что и Коллинз, и тоже крутил бы всю жизнь водяное колесо истории.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.