для того, чтобы мы обе столкнулись с тем, что нам приходилось теперь
переживать вместе - с моей ужасной восприимчивостью, слишком явно
подтвердившейся в данном эпизоде; следовательно, и моя подруга тоже узнала
теперь об этой моей восприимчивости - узнала, смущаясь и сочувствуя. Так как
мое открытие на целый час ввергло меня в прострацию, обеим нам так и не
довелось в тот день послушать церковную службу, кроме тех молений и обетов,
тех слез и клятв, которые дошли до высшей точки в обоюдных просьбах и
обещаниях. Все это кончилось тем, что мы с ней удалились в классную и
заперлись там на ключ, чтобы объясниться. В результате наших объяснений мы
просто подвели итоги. Сама миссис Гроуз ровно ничего не видела, - не видела
даже тени чего-нибудь такого, и никто из прислуги больше не попадал в беду,
кроме той самой гувернантки; однако же миссис Гроуз поняла, что все
рассказанное мною - правда, и нисколько не усомнилась, по-видимому, в моих
умственных способностях; а под конец проявила даже проникнутую благоговейным
страхом нежность ко мне и уважение к моим более чем сомнительным
привилегиям, - дыхание этой нежности до сих пор остается со мной, как самое
теплое из проявлений людского милосердия.
выдержим, и я отнюдь не уверена, что на долю миссис Гроуз пришлась более
легкая часть ноши, несмотря на то что в ее обязанности это вовсе не входило.
Думаю, что и тогда, как и впоследствии, я понимала, с чем готова сразиться,
защищая своих питомцев, но мне потребовалось некоторое время, чтобы
убедиться в том, что и моя честная союзница тоже согласна соблюдать условия
столь ненадежного и невыгодного договора. Я была для нее довольно странной
компаньонкой - ничуть не менее странной, однако, чем и она для меня; но,
когда я пытаюсь проследить весь наш путь, все, что мы пережили вместе с нею,
я понимаю, как много общего нашли мы обе в том единственном решении, которое
могло поддержать нас обеих на наше счастье. Это было то решение, то второе
дыхание, которое вывело меня на прямую, если можно так выразиться, из
внутренней темницы моего страха. По крайней мере, я смогла тогда подышать
воздухом во дворе, и миссис Гроуз тоже ко мне присоединилась. Отлично помню
и теперь, как странно вернулись ко мне силы перед тем, как мы с ней
простились на ночь. Мы перебрали подробность за подробностью все, что мне
пришлось увидеть.
обступила меня.
милая!
чувство словами. Во всяком случае, через минуту она продолжала:
образом не допускала этой мысли; больше того, мне действительно удалось это
доказать, пока мы гуляли во дворе. Я была абсолютно уверена, что могу снова
увидеть то, что уже видела, но что-то говорило мне, что я одна должна пойти
навстречу такому переживанию, одна принять, преодолеть все это, а преодолев,
я послужила бы искупительной жертвой и охранила бы покой моих сотоварищей.
Детей в особенности я должна была оградить и спасти раз навсегда. Помню то,
что я сказала миссис Гроуз напоследок:
истории в той или иной форме.
должен помнить, Майлс должен знать.
друзья"?
была такая выдумка. Играть с мальчиком, портить его. - Она помолчала минуту,
потом прибавила: - Квинт очень уж вольничал.
дрожь отвращения.
оно отчасти приложимо и к другим, к десятку служанок и слуг, составлявших
нашу маленькую колонию. Но для нас самым важным было то счастливое
обстоятельство, что никакая зловещая легенда, никакие кухонные пересуды не
были на чьей бы то ни было памяти связаны с милым старинным поместьем. У
него не было ни худого имени, ни дурной славы, а миссис Гроуз самым явным
образом хотелось только быть поближе ко мне и дрожать в молчании. В конце
концов я даже подвергла ее испытанию. Это было в полночь, когда она уже
взялась за ручку двери, прощаясь со мной.
испорченностью?
сердило, и если человек для него был хорош...
он не любил, чтоб его беспокоили, и, быть может, не слишком разбирался в
людях, которые от него зависели. Тем не менее я настаивала: - Даю вам слово,
что я бы ему сказала!
побоялась.
тонкая штучка.
пока я не вымолвила:
верил Квинту и послал его сюда, потому что считалось, будто он болен и
деревенский воздух ему полезен. Так что от его слова все зависело. Да, - она
подчеркнула, - даже дети.
терпели?
слезами.
строгий надзор; и все же как часто и как горячо всю ту неделю мы
возвращались к этой теме! Мы говорили и говорили с ней в воскресную ночь, а
меня, особенно в поздние часы (можете себе представить, как мне спалось),
все время преследовала тень чего-то, о чем миссис Гроуз умолчала. Я сама не
утаила от нее ничего, но осталось одно только слово, которое утаила миссис
Гроуз. Более того, к утру я убедилась, что она молчала не по недостатку
откровенности, но потому, что у каждой из нас были свои страхи. Когда я
оглядываюсь назад, мне в самом деле кажется, что к тому времени, как
утреннее солнце поднялось высоко, я с тревогой прочла в известных нам
событиях почти все то значение, какое должны были придать им события
последующие, более трагические. Самое главное, они воссоздали для меня
зловещую фигуру живого человека - о мертвом можно было не думать! - и те
месяцы, когда он постоянно жил в усадьбе, складывались в долгий и страшный
срок. Предел этому мрачному периоду был положен на рассвете зимнего дня,
когда один из работников нашел Питера Квинта мертвым по дороге из деревни в
усадьбу. Катастрофа объяснялась, хотя бы с виду, заметной раной на голове:
такую рану можно было приписать, как оно и подтвердилось в дальнейшем,
падению в темноте, по выходе из трактира, на скользком, обледенелом склоне,
где нашли тело. Обледенелая тропа, неверный поворот, выбранный во тьме и в
нетрезвом виде, объясняли очень многое, - в сущности, после дознания
следователя и неуемной болтовни окружающих, почти все; но в его жизни были
странные и рискованные приключения, тайные болезни, почти явные пороки - так
что все это могло объяснить и гораздо большее.
достоверная картина моего душевного состояния, но в те дни я была способна
черпать радость в необычайном взлете героизма, которого от меня требовали
обстоятельства. Теперь я понимала, что от меня ждали трудной и очень
значительной услуги и что было некое величие в том, чтобы дать заметить - о,
тому, кому следует! - мою победу там, где другая девушка потерпела бы
неудачу. Мне очень помогало то, - признаться, и теперь, оглядываясь на
Самойлова Елена
Маккефри Энн
Андреев Николай
Березин Федор
Контровский Владимир
Прозоров Александр