прочь.
украшали молодежные журналы. К Потоцкому отнеслись снисходительно. Как
провинциальный автор он, видимо, заслуживал скидки.
Сочинения его были тривиальны, идейно полноценны, убоги. В каждом слышалось
что-то знакомое. От цензуры их защищала надежная броня литературной
вторичности. Они звучали убедительно, как цитаты. Наиболее яркими в них были
стилистические погрешности и опечатки:
горе").
"Дым поднимается к небу".)
"Чайки летят к горизонту".)
можно написать о чем угодно. Сюжетов навалом. Возьмем любую профессию.
Например, врач. Пожалуйста. Хирург, бля, делает операцию. И узнает в больном
-- соперника. Человека, с которым ему изменила жена. Перед хирургом
нравственная, бля, дилемма. То ли спасти человека, то ли отрезать ему...
Нет, это слишком, это, бля, перегиб... В общем, хирург колеблется. А потом
берет скальпель и делает чудо. Конец, бля, такой: "Медсестра долго, долго
глядела ему вслед..." Или, например, о море, -- говорил Потоцкий, --
запросто... Моряк, бля, уходит на пенсию. Покидает родное судно. На корабле
остаются его друзья, его прошлое, его молодость. Мрачный, он идет по
набережной Фонтанки. И видит, бля, парнишка тонет. Моряк, не раздумывая,
бросается в ледяную пучину. Рискуя жизнью, вытаскивает паренька... Конец
такой: "Навсегда запомнил Витька эту руку. Широкую, мозолистую руку с
голубым якорем на запястье..." То есть, моряк всегда остается моряком, даже
если он, бля, на пенсии..."
называлась "Счастье трудных дорог". Ее доброжелательно рецензировали, мягко
указывая на захолустное происхождение автора.
переехал в Ленинград. Полюбил ресторан "Европа" и двух манекенщиц.
были повыше. Полная бездарность не оплачивалась. Талант настораживал.
Гениальность порождала ужас. Наиболее рентабельными казались -- "явные
литературные способности", У Потоцкого не было явных способностей. Что-то
мерцало в его сочинениях, проскальзывало, брезжило. Какие-то случайные
фразы, отдельные реплики... "Перламутровая головка чеснока...", "Парафиновые
ноги стюардессы...". Однако явных способностей не было.
раздражало в столичном литераторе. Стасик запил, и не в "Европе", а в
подвалах у художников. И не с манекенщицами, а со знакомой коридорной.
(Теперь она продавала фрукты с лотка...)
Коридорная (она же -- работник торговли) покинула его. То ли он избил ее, то
ли обокрал...
и уже не дарили бросовых штанов. Милиция снова грозила тюрьмой за нарушение
паспортного режима. Кто-то надоумил его поехать в заповедник. Стасик
воспрянул духом. Подготовился. Стал водить экскурсии. Причем, водил неплохо.
Главным его козырем была доверительная интимность:
болью..."
лицах сцену дуэли. Один раз даже упал на траву. Заканчивал экскурсию
таинственным метафизическим измышлением:
скончался. А Дантес все еще жив, товарищи..."
шалмана. Собирал пустые бутылки в кустах. Спал на треснувшей могильной плите
Алексея Николаевича Вульфа.
очередную группу возле могилы. Дожидался конца экскурсии. Отзывал старосту и
шепотом говорил:
могилу Пушкина, которую большевики скрывают от народа!"
Иногда какой-нибудь дотошный турист спрашивал:
зачем? Товарищи, гражданина интересует -- зачем?
меня рубль и коричневые перфорированные сандалии. Затем рассказал
драматическую историю:
трюк. Послушай, идея такова. Я знакомлюсь с каким-нибудь фрайером. У него
машина, деньги, бля, и прочее. Мы берем одну, заметь -- одну чувиху и едем
на пленэр. Там мы вдвоем отмечаемся...
Он в панике. Тогда я ему говорю:
Фрайер прыгает от радости. Я беру шприц с чистой водой из-под крана. Делаю
укол в задницу ему и себе. Фрайер с благодарностью откидывает мне четвертак.
И мы расстаемся друзьями. Чувиха получает колготки за семь рублей.
Восемнадцать рэ чистой прибыли. Все было гениально задумано. Операция --
"Фиктивный трипак"... И надо же, бля, сорвалось...
бутербродов. Я ангажировал Милку косоглазую из "Витязя"... Едем, бля, на
пленэр. Киряем, отмечаемся. И что ты думаешь? Фрайер сам Прибегает наутро:
"Дед, -- орет, -- у меня с конца закапало!.." Садится, бля, в машину и
уезжает. Я бегу в поликлинику к Фиме. Так, мол, и так. Фима говорит:
обегал, еле наскреб. Одиннадцать Дней не пил... Потом, бля, разговелся... Ты
как насчет этого?
умею. Самосвал без тормозов...
заметив среди туристов Викторию Альбертовну. Вика улыбалась, то ли
дружелюбно, то ли иронически.
из Торжка. Без конца задавали вопросы.
Дельвигом... Возвышенная трактовка... Черточки романтической
приукрашенно-сти... "Себя как в зеркале я вижу..." Куплен Пушкиным у вдовы
барона...
Перехожу к творчеству... "Интенсивный период... Статьи... Проект
журнала.,.", "Годунов", "Цыганы",.. Библиотека... "Я скоро весь умру, но
тень мою любя..." И так далее.
знал и любил хорошее оружие, У него были такие же пистолеты...
няни, Виктория Альбертовна шептала:
Но иногда... Я просто в ужасе... Вы назвали Пушкина сумасшедшей обезьяной...
мною были довольны. Если приезжали деятели культуры, учителя, интеллигенция
-- с ними работал я. Мои экскурсии чем-то выделялись. Например, "свободной