продолжая размышлять об этом, доктор решил, что, судя по виду Грана, у
него есть своя маленькая тайна.
Длинный, тощий, в широком не по мерке костюме, очевидно, нарочно покупа-
ет на номер больше, надеется, такой дольше будет носиться. В нижней че-
люсти еще сохранилось несколько зубов, зато в верхней не осталось ни
единого. Когда он улыбался, верхняя губа уползала к носу и зияла черная
дыра рта. Если добавить к этому портрету походку семинариста, неподража-
емое искусство скользить вдоль стен и незаметно протискиваться в двери,
да еще застарелый запах подвала и табачного дыма, все повадки личности
незначительной, то, согласитесь сами, трудно представить себе такого че-
ловека иначе как за письменным столом, сверяющего тариф для городских
банно-душевых заведений или подготовляющего для доклада молодому делоп-
роизводителю материалы, касающиеся новой таксы на вывоз мусора и домовых
отбросов. Даже самый непредвзятый наблюдатель решил бы, что и родился-то
он на свет лишь для того, чтобы выполнять скромную, но весьма полезную
работу в качестве сверхштатного служащего мэрии за шестьдесят два франка
тридцать сантимов в день.
вало в его личном деле в графе "квалификация". Когда двадцать два года
назад он из-за отсутствия средств вышел из учебного заведения, не полу-
чив диплома, и согласился занять эту должность, ему, по его словам, на-
мекнули, что аттестация не за горами. Следует только в течение некоторо-
го времени проявлять свою компетентность в щекотливых проблемах, которые
возникают перед нашей городской администрацией. А потом, уверили его, он
непременно дослужится до делопроизводителя, и это позволит ему жить без-
бедно. Впрочем, не тщеславие владело Жозефом Граном, как он и заверил с
грустной улыбкой. Но перспектива обеспеченного и честного существования
весьма его манила, тем более что он мог бы тогда с чистой совестью отда-
ваться любимому занятию. Если он согласился на эту должность, то из са-
мых благородных побуждений и, если так можно выразиться, во имя верности
некоему идеалу.
дорожала, а оклад Грана оставался по-прежнему мизерным, хотя за это вре-
мя оклады несколько раз повышали. Он пожаловался на это Риэ, ведь никто
вроде бы не замечает его положения. Вот здесь-то и коренится самобыт-
ность Грана, или, во всяком случае, таков один из ее признаков. Он и в
самом деле мог бы сослаться если не на свои права, в которых не был осо-
бенно уверен, то, во всяком случае, на данные ему вначале заверения. Но
во-первых, начальник канцелярии, пригласивший его на работу, давно умер,
да и сам Гран не помнил, в каких именно выражениях ему посулили повыше-
ние. А главное, и, пожалуй, самое главное, было то, что Жозеф Гран не
умел находить нужных слов.
рисовала нашего Грана. Именно это и мешало ему всякий раз написать давно
задуманную докладную или предпринять другие, соответствующие обстоя-
тельствам шаги. Если верить ему, он чувствовал себя окончательно не спо-
собным употребить как слово "право", ибо сам не был уверен в значении
этого понятия, так и слово "обещание", ибо оно прозвучало бы как прямое
требование воздать ему должное и, следовательно, граничило бы с дер-
зостью, не слишком-то уместной для человека, занимающего столь скромное
положение. С другой стороны, он наотрез отказывался употреблять такие
слова, как "благосклонность", "ходатайство", "признательность", так как
считал, что это унижает его человеческое достоинство.. Так вот из-за не-
возможности найти точное выражение наш Гран продолжал выполнять самые
скромные функции чуть не до седых волос. Впрочем, как опять-таки Гран
сам сообщил доктору Риэ, он постепенно стал замечать, что с материальной
стороны жизнь его так или иначе обеспечена, в основном потому, что он
научился приспосабливать свои потребности к своим ресурсам. Тем самым он
признавал справедливость любимого изречения нашего мэра, крупного оранс-
кого промышленника, который настойчиво уверял, что в конце концов (при
этом мэр особенно налегал на слова "в конце концов", ибо на них факти-
чески базировалось все его рассуждение), итак, в конце концов никогда не
приходилось видеть, чтобы кто-нибудь умер с голоду. Во всяком случае,
чуть ли не аскетическое существование, которое вел Жозеф Гран, и в самом
деле в конце концов освободило его от всех забот такого рода. Он продол-
жал подыскивать слова.
ром. Он принадлежал к числу людей, достаточно редких как в нашем городе,
так и за его пределами, которые имеют мужество отдаваться своим добрым
чувствам. То малое, что он поведал о себе доктору, и впрямь свиде-
тельствовало о наличии доброты и сердечных привязанностях, о чем в наши
дни не каждый решится сказать вслух. Без краски стыда говорил он, что
любит племянников и сестру, единственную оставшуюся у него в живых
родственницу, и каждые два года ездит во Францию с ней повидаться. Он не
скрывал, что до сих пор воспоминания о родителях, которых он потерял еще
в молодости, причиняют ему боль. Признавался, что ему особенно мил один
колокол в их квартале - каждый день ровно в пять часов он звонил как-то
необыкновенно приятно. Но для выражения даже столь простых чувств он с
превеликой мукой подбирал нужные слова. Так что в конце концов именно
этот труд по подбору слов стал главной его заботой. "Ах, доктор, - гово-
рил он, - как бы мне хотелось научиться выражать свои мысли!" И при каж-
дой встрече с Риэ он повторял эту фразу.
тот имел в виду: без сомнения, чиновник пишет книгу или что-нибудь в
этом роде. Всю дорогу до самой лаборатории, куда он наконец добрался,
мысль эта почему-то поддерживала Риэ. Он знал, что это глупо, но он не в
состоянии был поверить в то, что чума и в самом деле может обосноваться
в городе, где встречаются скромные чиновники, культивирующие какую-ни-
будь почтенную манию. Точнее говоря, не знал, какое место отвести подоб-
ным маниям в условиях чумы, и вывел отсюда заключение, что практически
чуме не разгуляться среди наших сограждан.
просто неуместной, доктор Риэ добился от префектуры согласия на созыв
санитарной комиссии.
главное, еще эта болтовня, все эти преувеличения. Префект мне лично ска-
зал: "Если угодно, давайте действовать быстро, только не подымайте шу-
ма". Кстати, он уверен, что это ложная тревога.
дется выписывать сыворотку из Парижа.
ти.
шееся положение?
де. Главное, пора уяснить себе, какие меры следует принять.
себе - чума это или нет.
префект даже подскочил на стуле и машинально оглянулся на дверь, как бы
желая удостовериться, что это невероятное сообщение не просочилось в ко-
ридор. Ришар заявил, что, по его мнению, не следует поддаваться панике:
речь идет о лихорадке, правда осложненной воспалением паховых желез, это
все, что можно сказать в данный момент; а в науке, как и в жизни, гипо-
тезы всегда опасны. Старик Кастель, спокойно покусывавший желтый от ни-
котина кончик уса, вскинул на Риэ светлые глаза. Потом благодушным
взглядом обвел присутствующих и заметил, что, по его твердому убеждению,
как раз это и есть чума. Но ежели признать этот факт официально, то при-
дется принимать драконовские меры. В сущности, он уверен, что именно это
пугает его уважаемых коллег, а раз так, он ради их спокойствия охотно
готов согласиться, что это не чума. Префект нервно заерзал на стуле и
сказал, что при всех условиях такие рассуждения неправильны.
маться.
зованием бубонов и осложненной рвотами. Я произвел надсечку бубонов. Та-
ким образом я смог сделать анализы, и лаборатория предполагает, что об-
наруженный ею микроб, очевидно, чумной. Но ради полной объективности
следует добавить, что найденный микроб имеет известные отклонения от
классического описания чумного микроба.
врачей, что необходимо поэтому дождаться результатов целой серии анали-
зов, благо они производятся уже несколько дней.
объем селезенки, - после короткой паузы заговорил Риэ, - провоцировать
воспаление лимфатических желез брыжейки, причем они достигают размера
апельсина и наполнены кашеобразной материей, тут, по-моему, не может
быть места для колебаний. Очаги заразы непрестанно множатся. Если не ос-
тановить болезнь, принявшую такие размеры, она вполне способна убить по-
ловину города в течение двух, а то и меньше месяцев. И стало быть, не
так уж важно, как вы будете величать эту болезнь - чумой или лихорадкой.
Важно одно - помешать ей убить половину города.
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Мацумото Сэйте
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Земляной Андрей