далекого прошлого, которые никто не знал, но которые она вместе с тем
немного преображала. Окно ее выходило прямо в уютный и отключенный
проулочек-тупичок - между забором и боковой стороной дома. На этой стене ее
окно было единственным, оно нависало на двухэтажной высоте над этим зеленым
и пыльным проулочком с заброшенной травкой и уголком, в котором спал вечно
пьяный инвалид Терентий, не беспокоя никого. Люда впервые здесь и услышала
это ностальгическое, чуть-чуть кошмарное пение ни для кого, льющееся из
одинокого окна. Это всколыхнуло ее душу, и она подружилась с Галей, о многом
рассказывая ей.
скамеечке, во дворе, принимая у себя Петра Городникова, молодого человека из
их метафизического центра. Петр был неофит, но из понимающих. Облизываясь,
Люда как-то чересчур доверчиво смотрела на травку и освященную заходящим
солнцем полянку во дворике. В воздухе было тепло, как от уютных мыслей, и
друзьям захотелось посидеть в миру, а не в комнате... Галя присуседилась тут
же.
хотела, даже когда речь шла об Учениях, не обращая внимания на ее
"необученность". Это было исключение, на которое Люда шла из чувства
необычной дружбы с Галей и в надежде к тому же на ее нутро. "Пусть понимает
все по-своему, но она все равно как-то парадоксально схватывает эти мысли",
- думала Люда, и вспоминала, как Галя порой утробно хохотала, когда Люда
вдруг говорила о Боге внутри нас...
с Петром своими сомнениями.
низших слоев бытия, чтобы придти к высшим, тем более, если видишь, что они
реальны в тебе, по крайней мере, в глубоком созерцании... Но что меня
мучает: как бы не залететь слишком далеко... Конечно, в самом бытии лежит
ограничение, и видимо, нужен скачок к совершенно абсолютному, по ту сторону
бытия... Но иногда у меня сомнения...
Нирваной? Но мы исходим не от буддийских концепций, а из индуизма, где
понятие Абсолюта полноценнее. Мы идем по пути реализации Атмана, или
Абсолюта, Брахмана, который включает в Себя высшее Бытие и Сознание...
Забудь о негациях Абсолюта, мы все-таки делаем упор на ином...
которая неожиданно многое угадывала - и не первый раз - в их разговорах.
жирной спине.
реализация Вечного внутри нас. ...И здесь важен наш конкретный русский
метафизический путь - наш опыт высшего Я. В нас ведь это очень глубоко
сидит.
Смотри не переосторожничай, знаю я эту твою высшую трусость...
разрушая его в себе, вплоть до Эго, ради высшего абсолютного Я. Второй -
жить...
которые и рта не успевают открыть, как умирают, а тысячи, миллион лет, целую
длительность здесь ли, где еще, но непрерывно, не уступая, удерживая ценное
в себе...
трансформируясь... если не считать, конечно, уже самых неизбежных мелочей...
Людочка, - ответствовал Петр - Вспомните: договор с дьяволом, вечное тело...
Демонов и я не люблю, но по мне, такая бы еще долго, ой как долго в теле бы
пожила. Уютство то какое, прости Господи... Раек сладкий, раек, да и
только!..
чумной, востроносый, и глазом своим внутри себя замутненный. Про него ходили
разнообразные полу-легенды. Например, что живет он не с женщинами, а с их
тенями, и во время любви ползет вкось, в объятья их теней. Многие от этого
истории приключались. Странноватый был мужик одним словом.
Людину тень небольшую палку. А потом быстро сделал гимнастику, вниз головой.
вытащила, словно из-под земли, бидон еще холодного квасу, а Люда принесла
закуску и наливочку. На дворе было почему-то одиноко, а Мефодий отличался
своим непьянством.
деревья.
даже немного всплакнула. Петр же, обернув свой лик к Люде, убеждал ее:
нас в свое время накрыл этот ужас: такова уж современная цивилизация. Ведь
впервые человек один на один со смертью оказался, без веры. А в детстве, ой,
ой, как все остро воспринимается, вот и залез некий животный ужас в
душеньку, еще бы; я один, кругом тьма, и я умру, и уйду в эту тьму навсегда.
Да к тому же дух стал уже пробуждаться, у некоторых даже в очень юном
возрасте, бывает, вот и получилось, что даже все, что вечным полагать нужно,
разум, дух, держится только в одной точке, в одном теле, и разрушится эта
точка - тогда и все погибнет, даже самое дорогое, "я", сознание. Вот откуда
и вошло в нашу душу это судорожное цеплянье за жизнь, эта истерика. Ведь
согласитесь, даже в девятнадцатом веке такого не было. О, конечно, потом, я
имею в виду нас, все восстановилось, пришло в нормальное состояние,
вернулась вера в Бога и в абсолютность бытия, но ведь это потом, по мере
самодвижения разума. А тот ужас, тот страх безумный вошел с детства, в
кровь, и в плоть, и в темные глубины души тоже, и пусть разум его вытеснил
из сознания, где-то в наших глубинках, закоулках, он еще живет. Это уже я
про вас лично говорю, дорогая моя Людочка...
точнее страх, вероятно, не так прост, как кажется. Не исключено, он просто
символ чего-то иного, страшного, чего нам не понять. Легко высмеять атеизм,
но трудно уничтожить страх, тем более что он может быть намеком на
совершенно другую, уже не "атеистическую", а метафизическую ситуацию...
по-своему. Давайте-ка лучше хлебнем немного, чтоб каждая жилочка внутри
задрожала. Пока живы.
сальные губки. - Когда выпьешь, время немного утихает, не так бежит. Я
помню, Люда, тот наш разговор о времени... Ох!
раз заговорил:
Мы с моим мужиком часто гуляем по кладбищу. Так оно, поди, уж закрыто?
и Петр кивнул на Мефодия.
такой дурной делается. Смиреет. А сейчас он как раз своеобычный.
душу вывернут. Как у вас в Боровске, Галя.
Галюша. - С кем он там воюет, не знаю.
свою Люду.
время умственный, он прискакал к друзьям.
пролезать в разные дыры в заборах. Петр поддерживал более чем нежную Люду.
Мефодий тем временем разговаривал с Галей на своем языке.
пролезая, толстенькая, сквозь дыру. - Нешто тебе людей не жалко, особенно
баб?
гимнастику. - Но тень, тень она, Галя, особая стать. Вот кого хвалить надо.
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Елманов Валерий