АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Есть у вас ключ к нему? Нет? Где могут быть ключи?
- В шкафу. В костюме.
Равик открыл шкаф. Он был пуст.
- Ну? - спросил он хозяина.
Хозяин обернулся к коридорному.
- Где костюм? - прошипел он.
- Костюм я вынес, - сказал слуга, запинаясь.
- Зачем?
- Почистить, погладить.
- Пожалуй, покойнику это уже ни к чему, - заметил Равик.
- Чтоб сейчас же костюм был тут, проклятый ворюга! - рявкнул хозяин.
Коридорный посмотрел на него, испуганно моргая. Затем вышел и тут же
вернулся с костюмом. Равик встряхнул пиджак, брюки. В брюках что-то
звякнуло. Равик не сразу решился сунуть руку в карман одежды, принадлежавшей
мертвецу, словно вместе с ним умер и его костюм. Глупая мысль. Костюм есть
костюм.
Он достал из брюк ключи и открыл чемоданы. Сверху лежал парусиновый
портфель.
- Здесь? - спросил Равик женщину.
Она кивнула.
Счет быстро нашелся. Он был оплачен. Равик показал его хозяину.
- Вы посчитали за лишнюю неделю.
- Вот как? - огрызнулся хозяин. - А неприятности? А труп в отеле? А
волнения? Все это, по-вашему, пустяки, да? А что у меня опять желчь
разыгралась? За все это платить не надо? Вы сами сказали - жильцы сбегут
отсюда! Мои убытки куда больше! А постель? А дезинфекция номера? А
изгаженная простыня?
- Постельное белье указано в счете. Кроме того, вы посчитали двадцать
пять франков за ужин, который он якобы съел вчера вечером. Вы ели что-нибудь
вчера? - спросил он женщину.
- Нет. Но, может быть, лучше просто уплатить? Я... мне хотелось бы
поскорее покончить со всем этим.
Поскорее покончить, подумал Равик. Все это известно. А потом - тишина и
покойник. Оглушающие удары молчания. Уж лучше так... хоть это и
омерзительно. Он взял со стола карандаш и принялся подсчитывать. Потом
протянул листок хозяину.
- Согласны?
Хозяин взглянул на итоговую цифру.
- Вы что, сумасшедшим меня считаете?
- Согласны? - снова спросил Равик.
- А вообще - кто вы такой? Чего вы суетесь?
- Я брат, - сказал Равик. - Согласны?
- Накиньте десять процентов за обслуживание и налоги. Иначе не соглашусь.
- Хорошо, - ответил Равик. - Вам следует уплатить двести девяносто два
франка, - сказал он женщине.
Она вынула из сумки три кредитки по сто франков и протянула хозяину. Тот
взял деньги и повернулся к двери.
- К шести номер должен быть освобожден. Иначе придется платить еще за
сутки.
- Восемь франков сдачи, - сказал Равик.
- А портье?
- Ему мы сами заплатим. И чаевые тоже.
Хозяин угрюмо отсчитал восемь франков и положил на стол.
- Sales etrangers (1), - пробормотал он и вышел.
- Иные владельцы французских отелей считают чуть ли не своим долгом
ненавидеть иностранцев, которыми они живут.
Равик заметил слугу, все еще стоявшего в дверях. По его лицу было видно,
что он ждет чаевых.
- Вот вам...
Слуга взглянул на бумажку.
- Благодарю, мсье, - проговорил он и ушел.
- Скоро придет полиция, и его можно будет унести, - сказал Равик и
посмотрел на женщину.
Она сидела неподвижно в углу между чемоданами. За окном медленно
опускались сумерки.
- Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока
жив, никому до тебя дела нет.
Он опять взглянул на нее.
- Не спуститься ли вам вниз? Там, наверно, есть что-нибудь вроде холла.
Она отрицательно покачала головой.
- Я могу пойти с вами. Сюда должен зайти один из моих друзей, он уладит
все с полицией. Доктор Вебер. Мы можем подождать его внизу.
- Нет. Лучше я останусь здесь.
- Разве вы можете что-нибудь сделать? Зачем вам оставаться?
- Не знаю. Он... он уже недолго пробудет здесь... А я часто... он не был
счастлив со мной. Я часто уходила. Теперь я хочу остаться с ним.
Она произнесла это спокойно, без малейшего оттенка сентиментальности.
- Ему теперь все равно, - сказал, Равик.
- Дело не в этом...
- Ладно. Тогда выпейте что-нибудь. Вам это необходимо.
---------------------------------------(1) Грязные иностранцы (фр.).
Не дожидаясь ответа, Равик позвонил. Кельнер появился на удивление скоро.
- Принесите два коньяка. Двойных.
- Сюда?
- Да. Куда же еще?
- Слушаюсь, мсье.
Кельнер принес рюмки и бутылку "курвуазье".
Он с опаской покосился на угол, где стояла смутно белевшая в сумерках
кровать.
- Зажечь свет? - спросил он.
- Не надо. Бутылку можете оставить здесь.
Кельнер поставил поднос на стол и, снова бросив взгляд на кровать, почти
выбежал из комнаты. Равик взял бутылку и наполнил рюмки.
- Выпейте. Вам станет лучше.
Он ожидал, что придется ее уговаривать, но она, не колеблясь, выпила
коньяк.
- Есть в его чемоданах что-нибудь важное для вас?
- Нет.
- Вещи, которые вы хотели бы оставить себе? Что-нибудь нужное? Не
посмотрите?
- Нет. Там ничего нет. Я знаю.
- И в маленьком чемодане тоже?
- Может быть. Не знаю, что он там держал. Равик поставил чемодан на стол
у окна и открыл. Бутылки, белье, записные книжки, ящик акварельных красок,
кисточки, книга, в боковом отделении парусинового портфеля - две кредитки,
завернутые в папиросную бумагу. Он посмотрел их на свет.
- Вот сто долларов, - сказал он. - Возьмите. Сможете жить на них какое-то
время. Чемодан поставим рядом с вашими вещами. С таким же успехом он мог
принадлежать и вам.
- Спасибо, - сказала женщина.
- Возможно, сейчас вы и находите все это отвратительным. Но без этого не
обойтись. Это важно для вас: сможете продержаться какое-то время.
- Не вижу в этом ничего отвратительного. Но сама бы я этим заниматься не
могла.
Равик наполнил рюмки.
- Выпейте еще.
Она медленно выпила коньяк.
- Вам лучше? - спросил он.
Она посмотрела на него.
- Мне не лучше и не хуже. Мне - никак. Она сидела, едва различимая в
сумерках. Время от времени по ее лицу и рукам пробегал красный луч световой
рекламы.
- Я ни о чем не могу думать, пока он здесь, - проговорила она.
Санитары - их было двое - сдернули одеяло, придвинули носилки к кровати и
положили на них труп. Они работали споро и деловито. Равик стоял рядом с
женщиной, на случай если ей станет плохо. Прежде чем санитары накрыли тело
простыней, он нагнулся к ночному столику и взял деревянную фигурку Мадонны.
- Мне казалось, это одна из ваших вещей, - произнес он. - Вы не оставите
ее себе?
- Нет.
Он протянул ей Мадонну. Она ее не взяла. Он открыл маленький чемодан и
положил туда фигурку.
Санитары накрыли труп простыней. Потом подняли носилки. Дверь была узка,
в коридоре тоже нельзя было развернуться. Они попытались протиснуться в
дверь, но это оказалось невозможным. Носилки были слишком широки.
- Придется снять, - сказал старший санитар. - С носилками не пройти.
Он вопросительно посмотрел на Равика.
- Пойдемте, - сказал Равик женщине. - Подождем внизу.
Женщина покачала головой.
- Хорошо, - сказал он санитарам. - Делайте, что нужно.
Санитары подняли покойника, взяв его за ноги и плечи, положили на пол.
Равик хотел что-то сказать. Он посмотрел на женщину. Она стояла неподвижно.
Он промолчал. Санитары вынесли носилки в тускло освещенный коридор. Затем
вернулись в сумрак комнаты за трупом. Равик пошел за ними. Чтобы спуститься
по лестнице, им пришлось поднять тело очень высоко. Их лица налились кровью
и покрылись испариной. Покойник грузно парил над ними. Равик следил за
санитарами, пока они не сошли вниз. Затем вернулся в номер.
Женщина не отходила от окна и глядела на улицу. У тротуара стояла машина.
Санитары вдвинули носилки в кузов, как пекарь сажает хлеб в печь. Потом они
забрались в кабину. Мотор взревел так, словно из-под земли вырвался вопль,
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
|
|