людей в такой мороз кирками землю долбать?
разговоришься. Шли они дальше и дальше и подошли к тому месту, где под
снегом были погребены щиты сборных домов.
и табаку в его посылках не бывает.
них толя рулон закатан.
та забота, чтоб зэки не разбежались, а внутри рабочей зоны хоть все щиты на
щепки поруби. И надзиратель лагерный если навстречу попадется -- тоже ничто:
он сам приглядывается, что б ему в хозяйство пошло. И работягам всем на эти
сборные дома наплевать. И бригадирам тоже. Печется об них только прораб
вольный, да десятник из зэков, да Шкуропатенко долговязый. Никто он,
Шкуропатенко, просто зэк, но душа вертухайская. Выписывают ему
наряд-повременку за то одно, что он сборные дома от зэков караулит, не дает
растаскивать. Вот этот-то Шкуропатенко их скорей всего на открытом прозоре и
подловит.
стоймя в обнимку возьмем и пойдем так легонько, собой прикрывая. Издаля не
разберет.
между собой как человека третьего -- и пошли. И со стороны только и увидишь,
что два человека идут плотно.
высказал Шухов.
[было так]. Неужто срывать?
валенок левый держит. Валенки -- это главное. Руки в работе разойдутся.
Должно быть, цемент вперед провезли.
бывал, все подступы к ней снегом ровным опеленаты. Тем ясней полоз санный и
тропка свежая, глубокие следы -- наши прошли. И чистят уже лопатами
деревянными около ТЭЦ и дорогу для машины.
пор, кажись, не чинили. Это опять, значит, на второй этаж все на себе.
Раствор. И шлакоблоки.
104-я. И в чем ее души держатся? -- брюхи пустые поясами брезентовыми
затянуты; морозяка трещит; ни обогревалки, ни огня искорки. А все ж пришла
104-я -- и опять жизнь начинается.
ящик, Шухов и не чаял, что его донесут целым. Бригадир поматюгался для
порядка, но видит -- никто не виноват. А тут катят Кильдигс с Шуховым, толь
меж собой несут. Обрадовался бригадир и сейчас перестановку затеял: Шухову
-- трубу к печке ладить, чтоб скорей растопить, Кильдигсу -- ящик чинить, а
эстонцы ему два на помощь, а Сеньке Клевшину -- на' топор, и планок долгих
наколоть, чтоб на них толь набивать: толь-то у'же окна в два раза. Откуда
планок брать? Чтобы обогревалку сделать, на это прораб досок не выпишет.
Оглянулся бригадир, и все оглянулись, один выход: отбить пару досок, что как
перила к трапам на второй этаж пристроены. Ходить -- не зевать, так не
свалишься. А что ж делать?
только. Волочи день до вечера, а ночь наша.
воле, где Иван Иванычу отдельно зарплата и Петру Петровичу отдельно
зарплата. В лагере бригада -- это такое устройство, чтоб не начальство зэков
понукало, а зэки друг друга. Тут так: или всем [дополнительное], или все
подыхайте. Ты не работаешь, гад, а я из-за тебя голодным сидеть буду? Нет,
вкалывай, падло!
не волен, а скачи да прыгай, поворачивайся. Если через два часа обогревалки
себе не сделаем -- пропадем тут все на хрен.
жестяному делу инструмента, правда, нет, но есть молоточек слесарный да
топорик. Как-нибудь.
в стыках. Опять похлопает и опять оббивает (а мастерок тут же и спрятал
недалеко. Хоть в бригаде люди свои, а подменить могут. Тот же и Кильдигс).
не заботился, а только думал -- как ему колена трубные составить и вывести,
чтоб не дымило. Гопчика послал проволоку искать -- подвесить трубу у окна на
выходе.
железная поверху, она калится, и на ней песок отмерзает и сохнет. Так ту
печь растопили, и на нее кавторанг с Фетюковым носилками песок носят. Чтоб
носилки носить -- ума не надо. Вот и ставит бригадир на ту работу бывших
начальников. Фетюков, кесь, в какой-то конторе большим начальником был. На
машине ездил.
кавторанг ему двинул в зубы раз, на том и поладили.
Разошлись ребята опять по работам.
умный -- тот не так на работу, как на процентовку налегает. С ей кормимся.
Чего не сделано -- докажи, что сделано; за что дешево платят -- оберни так,
чтоб дороже. На это большой ум у бригадира нужен. И блат с нормировщиками.
Нормировщикам тоже [нести] надо.
со строительства тысячи лишние выгребает да своим лейтенантам премии
выписывает. Тому ж Волковому за его плетку. А тебе -- хлеба двести грамм
лишних в вечер. Двести грамм жизнью правят. На двести граммах Беломорканал
построен.
-- нечего ее и носить. Скорее тут из снега натопим. Поставили ведра на
печку.
тянут. Докладывает:
маленьким, дома дочки две взрослых). Посадили Гопчика за то, что бендеровцам
в лес молоко носил. Срок дали как взрослому. Он -- теленок ласковый, ко всем
мужикам ластится. А уж и хитрость у него: посылки свои в одиночку ест,
иногда по ночам жует.
вроде стремянки, послал по ней Гопчика подвесить трубу. Гопчик, как белка,
легкий -- по перекладинам взобрался, прибил гвоздь, проволоку накинул и под
трубу подпустил. Не поленился Шухов, самый-то выпуск трубы еще с одним
коленом вверх сделал. Сегодня нет ветру, а завтра будет -- так чтоб дыму не
задувало. Надо понимать, печка эта -- для себя.
заставили. Лазит, чертеныш, кричит сверху.
заиграло внутри. Тут и печку затопили дровами ворованными. Куда радостней!
закричал:
и велел растворные корытца делать -- наверх раствор носить. На подноску
песка еще пару людей добавил. Наверх послал -- чистить от снегу подмости и
саму кладку. И еще внутри одного -- песок разогретый с плиты в ящик
растворный кидать.
Выбежал Павло руками махать -- показывать, куда шлакоблоки скидывать.
бумага и есть. А все ж вроде стенка сплошная стала. И -- темней внутри.
Оттого печь ярче.
дровах погреемся! Стал, не знает, кого слушать.
Кавторанг его за шиворот поднял и к носилкам пихает: