точно синусоида бестолковая, или проще говоря, потому привлекательна ту-
ристическому сердцу, что в ней мощи лучше сохраняютя да трупные яды не
действуют.
пустоты, неужели не стыдно к человеческой душе с извращенным понятием,
как с ножом к горлу, приставать? Конечно, в этом случае каждый закричит,
браво, браво, повторите менуэт мальчика Моцарта. А что же, скажите, еще
делать, если с ножом к горлу, хочешь не хочешь, и заорешь не своим голо-
сом - великолепно! Отсюда и получается, что ни хрена никакое это не нас-
тоящее искусство, а сплошная теория групп и вооруженное нападение на че-
ловеческую душу. Впрочем, я не ради смеха здесь выражаюсь, а исключи-
тельно от избытка нервов, потому что нет больше сил терпеть смотреть,
как тыщу лет подряд человечество мается, словно тот бедняга, что напялил
терновый венок и не знает, от чего колко ему и всюду капает.
водит, а прямо отказаться от красоты не решается. Подождите, подождите,
ведь есть еще и другие, что засомневались, но задумались, не пора ли,
мол, загашники критически проверить да экспозицию обновить?
ке, который от латинского происходит, и выжил, кстати (в отличие от са-
мой латыни), именно потому, что не так идеален и великолепен, а как бы
подпорчен был всяким варварским наречием. Потому что человек не может
говорить посредством синусоиды, ибо в ней, кроме глупой частоты и посто-
янной фазы, больше никакой приятной нашему сердцу информации не содер-
жится. Только боже упаси предположить, будто и я вослед за прочими пыта-
юсь повторениями вас к стенке прижать. Задумайтесь лучше, от чего мой
язык коряв и неказист, а мысли хорошие пробуждает? Ведь я не пиит, коему
мало рифмы, т.е. типического повтора, так он еще и норовит начало в кон-
це напоследок подсунуть, чтоб замкнулось все в циклическом круге, из ко-
торого ядовитые жала синусоид угрожают. Вот она, ваша, господа любители
симметрии, циклопическая красота, ибо зверь, стерегущий круг, и называ-
ется Циклоп.
что нас делает бессмертными. Может, и не навсегда, а так, на чуть-чуть,
ровно, чтобы не пугаться туристической красоты, красоты кристаллов и пи-
рамид. Теперь же ясно, как применять красоту, и что она есть на самом
деле. Ведь и раньше мы подозревали о существовании человеческой красоты,
ибо кто не знает - женщины прекраснее матери нет. Не от того ли греться
идем к едокам картофеля, а не к мертвому Парфенону?
как то ржавое ведро, напоившее многих в прошедшие времена, спасшее мно-
гих от жажды в жаркий июльский день. Красота есть тепло человека для че-
ловеков. И больше нечего добавить пока.
ние лепестков и выставление флюгеров). Третий этап: Танец рук. Четвертый
этап: Излов. Пятый этап. Мумифицирование. Шестой этап. Хранение. (Для
удобства экземпляры располагаются горизонтальными рядами в хронологичес-
ком порядке слева направо внутри специального стеклянного ящика)."
Инструкция по ловле тополиного пуха.(Выдержки)
движений. Его нужно почувствовать, его нужно ощутить. Главное, выбрать
правильный момент и занять удобное место. Конечно, тополиная охота - де-
ло глубоко интимное, не терпящее грубых внешних вторжений, особенно в
виде инструкций, указаний, советов, но все же кое-какой сторонний
взгляд, или лучше сказать, инородный опыт повредить не может. Итак, пер-
вым делом воздух или атмосфера.
ловцам сопутствует успех. Правда, успех этот обеспечивается не мас-
терством, но лишь единственно законом больших чисел. Согласитесь, если
вокруг вас, на расстоянии вытянутой руки, в теплом объеме прозрачного
июльского воздуха, летают десятки, а быть может, и сотни отменных эк-
земпляров тополиного пуха, то даже бессистемно размахивая руками, рано
или поздно вы что-нибудь и словите. Но уверяю - вам некому будет похвас-
таться пойманной добычей. Наверняка вам попадется больной экземпляр, или
экземпляр с дефектом, с примесью, с клейкой коричневой растительной
тканью, прилипшей к ладони. Такая пушинка есть пушинка падающая, или ле-
тящая слишком под действием силы тяжести; она не может свободно парить,
повторяя извилистые линии июльского ветра. Поэтому я утверждаю, что июль
предпочтителен, но для опытного охотника не обязателен. Не удивляйтесь,
что тогда я вышел на охоту в декабре.
огражденный со всех сторон воздухонепроницаемыми стенками. Для геометров
скажу: то был параллелепипед, сильно вытянутый в горизонтальном направ-
лении, с застекленными проемами в одной из боковых стенок. Ветра почти
не было, во всяком случае специальные лепестки папиросной бумаги, разве-
шенные заблаговременно мною в самых подозрительных местах, были абсолют-
но мертвы. Даже дым от моей сигареты висел чуть выше головы неподвижным
перистым слоем.
ротниковой изморозью. Можно сказать, что я укрылся в папоротниковых за-
рослях, подобно далекому пращуру, вышедшему в доисторические джунгли для
пропитания племени. Я застыл, замер, затаился, превратившись в восковой
слепок, бледный и бездыханный.
зашуршали папиросные лепестки, и влекомая слабым воздушным потоком, поя-
вилась она. Господи ты мой, какой это был экземпляр. Сотканная из тысяч
серебристых паутинок, абсолютно невесомая, она грациозно плыла ко мне,
приветливо улыбаясь случайным прохожим. Откуда ее занесло сюда, в те-
мень, в мороз, в декабрь? Не знаю.
разделявшее нас пространство (чего, конечно, ни в коем случае нельзя де-
лать, иначе все пойдет насмарку), она вдруг остановилась и замерла. Сна-
чала я подумал, что кто-то ее остановил несвоевременным действием. Но
вокруг, кроме спящей старушки, не было никого. Я прислушался и обнаружил
тяжелое глухое уханье, как будто рядом за стенками параллелепипеда вклю-
чили двадцатитонный пресс. Когда она собралась обогнуть меня справа, я
догадался: ухало внутри меня, а сам я тяжело дышал, испуская разруши-
тельные струи прямо в ее направлении. Что же я делаю, оболтус, чуть не
вскрикнул я, с ужасом наблюдая, как она, испуганная моим воздействием,
качнулась и уже направилась обратно. Я буквально стиснул зубы, остановил
дыхание и открыл форточку. Расчет был прост. Для окружающих, если тако-
вые найдутся, открытие форточки может быть объяснено желанием выбросить
сигарету (она давно уже жгла пальцы), а для нее я создавал некий сквоз-
нячок, который при благоприятном стечении обстоятельств потянется нару-
жу, увлекая жертву прямо ко мне в руки.
тоянии вытянутой руки. По понятным причинам я тут же захлопнул форточку
и предложил:
искусственном свете.
мое "вместе" проглотила. И воодушевленный первым успехом, зашел с под-
ветренной стороны.
спросила она.
Я вообще не люблю зимы.
тельным голосом невесомого субъекта, чувствуя, как ее относит куда-то в
сторону.
мотрела на меня, как мне показалось, с некоторым интересом и добавила: -
мне так не хватает света.
энтузиазмом полез вперед:
ла: - Так ведь праздник сегодня.
поросших воображаемыми папоротниками. Вот тебе и охотник, вот тебе и ло-
вец тополиного пуха.
твердил про себя: главное, не делать резких движений.
коком в день зимнего солнцестояния. Как назло, стояла мерзкая погода.
Шла бог знает откуда накатившая оттепель. Порывистый мокрый ветер бесп-
рерывно хлестал голые ветви, как это бывает только очень ранней весной,
и не было ни одной спокойной минуты, когда бы я смог предпринять повтор-
ную попытку. Конечно, нужно было отказаться, оставить на потом, дож-
даться хотя бы настоящей весны, а еще лучше начала лета, но я не мог. Я
мог только одно: постоянно думать о ней и дрожать как мальчишка при каж-