кому это всё понравится, так это тебе, Женя! Это будет картина с участием
Матвеева, представляешь? Без его спроса. Я словно увидел её сейчас, пока он
любовался девушкой. Завтра же начну. А эту можешь считать законченной.
Два-три сеанса и вези её в Париж. Кстати, а где Марина? Уехала вчера с
Мухиным и ещё не звонила. Будет так себя вести, я ей так же и заплачу!
Думает, что если я ней так деликатничал по старой дружбе с её покойным
папашей, то можно мне садиться на голову!" "В том-то и дело, Слава, что
ничего-то ты ей больше не заплатишь... И картину придется заканчивать без
нее." "Умерла что ли? - насторожился Лейканда. - Этого нехватало..." "Для
нас - умерла. Более того, боюсь, что и картина умерла для Парижа." "Ну уж
это дудки. Я же сказал, закончу без неё. Да что случилось-то?" "Сегодня
утром они обвенчались в Исаакивском соборе. Теперь эта красавица - княгиня
Марина Владленовна Мухина, законная супруга твоего друга Андрея
Владимировича. Вот и подумай, захочет ли князь выставлять свою княгиню нагой
в Париже. Тем более рухнули твои планы о картине ее с Матвеевым." Лейканд
помертвел. Вчерашняя сцена в ресторане вспомнилась во всех подробностях. Ну,
одолжил другу свою натурщицу на ночь, почему бы не поделиться добром? Все
художники это делают. Но - жениться на ней, причем прямо наутро! И - на ком?
Вместо Лизаньки Баратынской, с которой Мухин чуть ли не помолвлен, что всем
известно? Скандал... Газеты тут же раскопают, чем зарабатывала на жизнь
новая княгиня. Это же почти проституция... "Оставь меня, Женя, - слабо
попросил Лейканд. - Ты просто убил меня." "Позволь, ты же сказал только
что..." Я хочу остаться один," - повторил художник. Остаться... с ней, по
Матвеева и поднял глаза на портрет. На месте Мухина мог быть я, лихорадочно
думал он. Естественно, я бы и не подумал жениться на ней и разводиться для
этого с моей Фаиной, но я мог просто предложить ей быть содержанкой, хорошо
платил бы. Если она пошла на витрину, ей нужны деньги. Я бы платил
вдвое-втрое больше... Теперь все потеряно. Проклятые доморощенные
аристократы... Князь! Какой из него князь? И что за фамилия для князя -
Мухин, смешно, Достоевский придумал князя Мышкина, и то лучше, Мухин!..
Впрочем, надо бы позвонить, поздравить... Друг все-таки.
домашнем халате, какая-то совершенно другая. Ее природная полуулыбка уже не
казалась трагически неестественной, как на портрете, а, напротив, была
счастливым продолжением сияющих счастьем серых глаз. Мухин держал жену на
коленях, а Марина показывала ему со смехом на свой портрет. Тот кивал с
совершенно ему не свойственным выражением блаженного безоглядного счастья.
поддаваясь их безудержному веселью. - Мне надо везти портрет в Париж, а
натурщица вдруг становится княгиней и..." "И что же, - хохотала Марина. - В
каком учебнике написано, что позировать великому художнику должна только
бедная девушка. Чем княгиня хуже, а, Андрей?" "Эта? - Мухин поцеловал жену в
розовое ушко. - Эта княгиня лучше любой бедной девушки." "А потому - вези,
Слава, княгиню в Париж. Пусть французы завидуют русским князьям, это вам не
Марианна во фригийском колпаке, правда, Слава?" - Марина явно наслаждалась
словами "Слава" и "княгиня". "А то, что княгиня, мягко говоря, несколько
фривольно... так сказать одета?.." - веселился уже и Лейканд. "Так ей же это
идёт! - хохотал басом Мухин. - И как идёт! Пусть весь свет увидит на какой
красавице женился князь Мухин! В бальном наряде все аристократки выглядят
достаточно привлекательно, а вот в банном - одна из тысяч! Верно, господин
знаток женских прелестей?" "Так, может быть, вы, Марина, согласитесь на еще
пару сеансов?" "Согласимся, Андрюша? Понял, Славик, но только в его
присутствии, а то ты так на меня все эти сеансы смотрел, что я тебя весь
этот месяц боялась. Как сейчас, думаю, кинется!.." "Я тут задумал..." "И это
обсудим, - многозначительно и странно посмотрев в глаза Лейканду, кивнула
Марина, - но не сейчас. Пока нам с князем не до тебя. Будь здоров, Слава..."
Лейканд вытер со лба пот. Он ожидал чего угодно, но не такого быстрого
согласия, тем более с подчеркнутой семейной фамильярностью со стороны такой
скованной девушки. Весь портрет, утратив трагический фон задуманного, как-то
сразу потерял смысл. Не выставлять? Как это объяснить Шустеру и как тот
обоснует отказ устроителям выставки? Позиция Мухина казалась совершенно
непостижимой. Не ведает что творит? А, собственно, что?.. Еще в середине
прошлого века было принято шокировать публику изображением на полотнах
обнажёнными известных в свете особ. В конце концов, хозяин - барин. Мне-то
что? Не до меня им, ишь ты, а до кого тогда? ***
привыкли к полмраку подвального этажа, где они оба оказались. Им навстречу
поднялся высокий господин, одетый уже по-человечески, но все еще в очках, со
своими чудовищными зубами и соответствующим запахом из рта. "Фридман, -
представился он, подавая князю руку. - Рад вас видеть. Читал о вас. И не
только о вашей недавней свадьбе, а о свободных политических нравах." "Вы
зациклены на политике, господин Фридман? Кстати, а как вас все-таки
величать, по имени-отчеству?" "Я Арон. Арон Ефимович, в Израиле - Хаймович,
если вам угодно. Политика для меня дело десятое. Я математик-тополог и
сделал открытие в области... Вы знаете, что такое тессеракт? Это
геометрическая фигура, следующая за квадратом и кубом в пространстве. Если у
квадрата все грани - линии на плоскости, у куба все грани - квадраты в
пространстве., то у тессеракта - все грани - кубы. Вообразить себе тессеракт
можно только перейдя из трехмерного пространства в четырехмерное, но такой
переход возможен только при соответствующем состоянии разума, а он
достигается после приема определенного препарата, изобретенного мною тоже в
Израиле - на базе известных лекарственных срадств. Для перевода же в другое
измерение предметов нужен прибор, позволяющий использовать необычайную после
приема препарата энергию человеческого мозга. Действие прибора возможно пока
в радиусе до ста метров. То есть вот этот доходный дом я мог бы перенести в
Ленинград вместе с вами и всеми обитателями. Я знал, что после перехода в
иное измерение все привычные представления о времени и пространстве
кардинально меняются. Но о вашем измерении я и не подозревал. Я хотел
попасть просто в прошлое, причем с очень приземленной целью - обменять
кое-какие плоды нашей цивилизации на золото и разбогатеть. И совершенно
случайно оказался не в Санкт-Петрбурге пушкинских времен, а в вашем
совершенно непредставимом
невольно заинтересовался политикой и кое-какими сопоставлениями для
возможного предупреждения катастроф у вас. Кроме того, я, как патриот
Израиля, очень заинтересовался вашими техническими достижениями, особенно в
военной области. Мы окружены набирающими мощь врагами, и ваши потрясающие
самовзлетающие самолеты, как и всё прочее, нам бы очень пригодились. Но при
условии, что их можно показать, а не рассказывать о них. Рассказам наши
военные изначально не верят. Я уже как-то встречался с ними после
возвращения от вас, показывал фотографии, видеофильмы. Бесполезно! Привычный
скепсис. Это, мол, коллаж и компьютерная графика... Ваши подобные материалы,
к сожалению, у нас продемонстрировать невозможно - у нас совершенно иная
система видео и телекоммуникаций, абсолютно другая компьютерная сеть. У вас
бионика, а у нас электронника." "У нас тоже была электронника, э... Арон..."
"Зовите меня просто Арон и на "ты ". У нас в Израиле не приняты отчества, а
на "ты" обращается даже солдат к генералу." "Позвольте... Мариночка, прости
меня, но у меня такое чувство пока, что я - жертва грубой мистификации...
Еврейский генерал!? О чем вы вообще мне рассказываете? Кто вы? Вы - русский?
Я имею в виду - русский еврей? Где и когда вы родились? " "Я привез с собой
наш видеомагнитофон. Причем вместе с аккумулятором и преобразователем, так
как у вас совершенно другой даже ток." "У нас вообще видеосистемы
давным-давно обходятся без электричества. И видео есть в каждом доме, все
шестьсот миллионов российских граждан и жители всех наших колоний, даже в
диком Туркестане..." "По... позвольте, сколько вы сказали русских в
Соединенных Штатах России?" "Около шестисот миллионов. Вы же математик. Вот
и примените формулу сложного процента. В 1917 году нас было около ста
миллионов, средний естественный годовой прирост был около двух процентов.
Вот и всё. Что вас так поразило? На вас лица нет!" "Андрей... в нашем мире
сегодня от силы сто пятидесят миллионов русских, из которых
Наберитесь терпения и посмотрите кассеты, которые уже видела ваша... жена.
Кстати, я совсем забыл вас поздравить. У вас не просто изумительной красоты
жена... Меня вообще теперь трудно удивить женской красотой, я насмотреться
не могу на петроградок, после наших-то несчастных ленинградок... Но
Мариночка, к тому же, удивительная умница у вас. Впрочем, наберитесь
терпения. И - мужества. То, что вы увидите, покажется вам пострашнее любого
триллера, адони..." "Не понял..." "Простите, это иврит." "Иврит? Что это
значит?" "Древнееврейский язык. Язык моей страны. Но - о моей стране потом.
Пока о ВАШЕЙ. О вашей стране без чёрной кошки поперек пути той казачьей
сотни..." ***
наконец экран допотопного телевизора. - Лейканд? " "Да, Слава был моим
первым знакомым в вашем мире. Я попал к вам впервые в прошлом мае, как раз к
военному параду в честь годовщины победы Антанты над Осью в 1918 году. И был
ошеломлен боевой мощью СШР. Особенно меня поразила ваша бронетанковая пехота
- шагающие машины, напоминающие циклопических черных тараканов. Они
маршировали по Марсовому полю так, что заглушали барабаны огромного
оркестра. Я тогда подумал - нам бы против арабов такие танки... А потом я
увидел ваши самолеты, что поднимались бесшумно прямо с поля вверх и на
высоте нескольких километров переходили на такой стремительный
горизонтальный полет, что мгновенно исчезали с неба. А ваши совершенно
непонятные мне какие-то спирали, вылетавшие из того, что у нас называется у
танков дулом! Бесшумно и сокрушительно... Тут случайно рядом оказался
Лейканд. Он сказал, что так удивлён выражением моего лица, что не смог не
познакомиться... Андрей, мы на грани очередного уничтожения, вы уже знаете,
что я имею в виду... Помогите нам. Приезжайте в Израиль, поговорите с нашими