уже родными. Вполне возможно, что, танцуя со мной, она вспоминала свою
фотографию, свое полузабытое, но неутраченное. И я был рад за нее. Рад был
за себя, что сумел что-то для нее сделать.
речь...
ступней. Нас разорвали, и я поплелся к своему месту. Там кто-то уже сидел,
но мне было все равно. Мозг раздражено чертыхался, а сердце все еще млело,
кружась в кисельном сладостном водовороте.
Эдичка-Эльдар-Эдуард жаждал внимания аудитории. С Пасюком он очевидно уже
расправился. Поклевав мышку, коршун прицеливался к рогам оленя.
Вислогубое, щекастое лицо его дышало энергией разрушения. А в общем он был
даже очень ничего: кустистые, как у филина, брови, задиристые, с капелькой
глянца глаза, лоб, гармонично переходящий в раннюю лысину.
двинулся в поисках туалета. Есть еще места, где можно на время скрыться от
людей. Не самые благодатные и комфортные, но спасибо и за такие.
плохо знаком и вместо туалета попал на кухню. Там курили двое: хозяйка и
та самая, что была мною сурово записана в "кокетки". С некоторым
запозданием я ощутил стыд за прежние свои мысли. Потому что вдруг понял,
что стоят они тут и курят в одиночестве - обиженные и никому не нужные,
объединенные общей тоской. И, конечно, костерят мужчин. За склонность к
болтовне, за квелость в главном. Я осторожно попятился, и они немедленно
обернулись. На мгновение в глазах у "кокетки" промелькнуло что-то милое,
абсолютно человеческое, но она тут же вспомнила о своей придуманной роли,
и все разом поломалось. Губы ее изогнула приторная улыбка, глаза, как
театральные фонари переключились с одного цвета на другой, сменив
лучистость на безыскусное сияние. Само собой, я ответил ей тем же, как в
зеркале отразив благосклонную фальшь и лицемерное дружелюбие. Следовало
как можно быстрее ретироваться, и, шутливо помахав дамам рукой, я
извинился и вышел. Вышел, чтобы угодить в лапы капитана дальнего плавания,
одновременно являющимся дальним родственником здешних хозяев.
хозяевам и принялся объяснять, что такие раковины - величайшая редкость и
просто так на дорогах не валяются, что нельзя сравнивать нумизматов с
собирателями раковин, что мертвое и живое несопоставимо и что, может быть,
кое-кто и не в состоянии оценить его страсти, но я, как человек в галстуке
и вполне интеллигентном клифте, - совсем другое дело и, конечно, пойму его
должным образом. Я пообещал постараться, и мы тут же договорились, что на
одну-единственную минутку я все-таки отлучусь в туалет. Отпуская меня,
капитан милостиво улыбался. Наверное, с такой же улыбкой он отпускал
морячков в увольнительную на берег.
меня перехватил Толечка Пронин. Он тоже был здесь. Сумасшедших любят
приглашать в гости. Они радуют и веселят нормальных. Сейчас от Толечки
разило шампанским и самую малость местным кисловатым пивом.
далее неприлично.
относительном порядке.
талию.
тоже любишь Рыбникова с Юрой Беловым. И "Адъютанта его превосходительства"
хвалишь. Вот и пошли. Можешь мне поверить на слово, наши
шестидесятые-восьмидесятые еще назовут когда-нибудь золотой осенью.
Творческих зуд для всех неуемных и абсолютный покой для всех лояльных!
Играли в борьбу за человека! Иногда халтурно, а иногда талантливо. Атеизм
любили и церковь не презирали. То есть, я в основном, так сказать, - в
целом и общем... А до нормы я тебя доведу. Чес-слово! Окуджавой клянусь!
Возможно, это был _з_о_в_ - тот самый, что выманивает бродяг на
переплетение пыльных дорог, что гонит рыбу к местам далекого нереста. И
все же я попытался оказать сопротивление.
высмеивали, и бракоделов. Но ведь воевали! Мир порабощали.
что понимали, чувствовали душой - не дело делаем! Вот и не старались. Так
сказать, мягкий саботаж... Пошли, а? Небо, звезды, ветер в лицо!.. Чего
тут делать? Я тебе так скажу: прогресса нет, и от смены правительств
результат не меняется. Ветер странствий - вот, что необходимо современному
человеку, а не экономика.
впереди. Только попроси Толика, и он познакомит тебя с кем угодно. Хоть с
самой царицей Тамарой.
моего уха.
театре играет цариц и королев. Последнего любовника недавно отшила. Сейчас
скучает.
подобрал. Пришлось поднять руки и сдаться.
проснувшийся сконфужено пробормотал:
сразу на боковую. Ни "бэ", ни "мэ" и глаза, как говорится, до долу. В
смысле, значит, слипаются...
- Дремли, как говорится, дальше.
придерживал меня за руку. Он не слишком мне доверял. Заодно придержался и
сам. Четыре ноги - не две, а кроме того ему действительно хотелось,
наверное, познакомить меня со своей царицей.
как руки разбросать после диогеновой бочки. Даже весну красит в основном
небо. Плюс немного зелень и плюс, конечно, женщины. Все прочее -
безобразно.
прекрасная незнакомка осталась в гостях, опечалился. Хотя с другой стороны
- затевать роман с Ее Величеством Тайной было не в моем духе.
Несвершившееся - зачастую лучше и интереснее факта. Во всяком случае не
умерщвлена фантазия, и мысль о том, что было бы, если бы - продолжает
будоражить дух. Кроме того меня обещали познакомить с царицей, и это
интриговало, пусть даже царица была и не совсем взаправдашней. Толечка
Пронин любил клясться, но в одном случае из десяти слово свое держал.
действовал по плану, и я в общем не особенно возражал. В вине - в том
числе и в ядовитом вермуте скрыта энергия преображения. Переводя дух, я
оглянулся. Мир теплел на глазах, и холода я больше не боялся. Более того -
из подворотен подул ветер, но меня это ничуть не встревожило. Я готов был
шагать в неизвестность, готов был знакомиться с принцессами и царицами.
бронированной дверью. Возле подъезда, грустная и терпеливо надеющаяся,
стояла красивая колли. Ремешок тянулась от ее роскошной шерстяной шеи к
деревцу. Время от времени она начинала переминаться, садилась и снова
вставала. Собака на привязи возле дверей - это особая тема. Впрочем, об
этом уже кто-то писал. Увы, великими истоптано три четверти троп. Обидно,
но на то они и великие.
указал на столпившихся у троллейбусной остановки людей. На радость
мужскому населению ветер вовсю шутил с дамами. Он трепал юбочное
разноцветье, дерзко прижимал материю к бедрам, бесстыдно тянул за краешек,
собираясь выкинуть неизвестно что. Дамы смущались, суетными и неловкими
движениями боролись с ожившей одеждой. Мужчины многозначительно
подмигивали друг дружке, кхакали в кулаки.
забавной, а он любил юмор. Любил Луи Дефюнеса и выписывал "Крокодил". Я
тоже люблю Дефюнеса. А когда гляжу "Большую прогулку", с удовольствием
вспоминаю детство. Этот фильм я видел в классе третьем или четвертом.
Прошло лет двадцать, и всякий раз слыша пререкания Бурвиля с Дефюнесом, я
чувствую в себе пробуждение того давнего малолетнего кинозрителя. Кажется,
это называют ассоциативной памятью. Узелки на платке. Цицерон. Загадочное
слово "мнемоника"...
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий
Лукьяненко Сергей
Глуховский Дмитрий
Чернецов Андрей