замешкался с непривычки... Автоматная очередь вспорола утреннюю тишину, и
лобовое стекло наших "Жигулей" сверкающими брызгами осыпалось на капот.
Мне почудился сдавленный крик или стоп, и машина ткнулась бампером в
перила. Эх, пацан...
замешательство бандитов, успел всадить две пули в то место, где должен был
находиться водитель "Лады". И попал! "Лада" вильнула, резко притормозила,
а затем на малой скорости притерлась к перилам моста. Правда, мне от этого
легче не сталоавтомат бил короткими очередями не переставая. По звуку я
определил, что это не наш АК, калибр поменьше, видно, что-то заграничное,
малогабаритное. Я лежал, стараясь как можно плотнее вжаться в настил, -
ждал.
точка. Ждал я одного - когда у этого сукиного сына кончатся патроны и он
начнет менять магазин. И дождался. Пауза в гулкой трескотне очередей
хлестнула меня будто кнутом. Я ни на миг не усомнился, что магазин у него
пуст: кто прошел нелегкую школу войны, тот кожей ощущает эту спасительную
передышку, которую упустить никак нельзя - это шанс, возможно,
единственный, выжить и победить.
"макарова", стараясь достать автоматчика.
за "Ладу". Сколько их было/ Кажется, четверо-в такой спешке ошибиться
можно запросто. Одного из них, по-моему, я все же достал, когда он
открывал дверцу машины, но насколько серьезно, судить было трудно. Снова
затявкала эта подлая иностранная штуковина, и я поспешил укрыться за
"Жигулями".
из-за своего весьма ненадежного укрытия и похолодел: сволочи, нашли выход!
- "Лада", подталкиваемая сзади, медленно двигалась в мою сторону. Вот
этого я уже не ожидал и в отчаянии пальнул в их сторону наобум. Но,
получив в ответ очередь из импортного шавкунчика (кажется, это был
израильский "узи" - знакомая штуковина), я снова ткнул голову за колесо.
Все, амба, приехали...
Опять-таки армейская привычка, которая вошла в кровь и плоть, - наступая,
не забудь, куда драпать будешь, приготовь путь к отходу покороче да без
ухабов.
дыхание бандитов. Ну, держись, Серега! Слабо?!
ноги и выпустил остаток патронов в автоматчика. Видимо, он не ожидал от
меня такой прыти и потому промедлил. От чрезмерного волнения, я, конечно
же, смазал, но и он оказался не на высоте: нажал спусковой крючок только
тогда, когда я ринулся через перила вниз головой в реку.
Течение было слабым, я без труда доплыл под водой к одному из баков, где и
спрятался под ледоломом, копьеобразной двухскатной крышей из толстенных
брусьев.
Но я сидел тихо, как мышка, до боли в суставах сжимая бесполезный
пистолет. Их беготня продолжалась недолго: как я и предполагал, им было
недосуг спускаться под мост, чтобы поискать меня там.
отсюда...
Осторожно ощупав бедро, я едва не охнул - зацепило все-таки! Ну да ладно,
главноежив...
надо. Не видишь, в кабине только водило.
водителем, но вскоре шум мотора стал удаляться. Выждав еще минут пять, я,
набрав побольше воздуха, нырнул.
осоке. Ковыляя к дороге, мокрый, весь в тине и уставший донельзя, я думал,
почему-то совершенно не ощущая радости: "Опять я не дался ей, безносой...
В который раз... Поживем..."
дождь. И настроение у меня было под стать погоде, скверное:
сержант-водитель в реанимации, неизвестно, выживет ли, хозяин "Волги",
захваченной бандитами, на ладан дышит, саму машину нашли в яру и полусотне
километров от моста, опергрупa застала на даче Лукашова полный разгром и
труп его матери. Судмедэксперты установили, что у нее не выдержало сердце
- еще бы, при виде этих вооруженных "горилл" в масках. И опять они что-то
искали...
которого я установил без особого труда: некий Осташко Леонид Петрович по
кличке Лабуx бас-гитарист оркестра ресторана "Дубок", отсидевший четыре
года за угон автомашин. "Лада" была тоже ворованная и находилась в розыске
с прошлого года, но тем не менее документы на нее были в полном ажуре, а
номера выданы на вымышленную фамилию.
после отсидки замкнуто, к нему никто не ходил, комнату снимал у чужих
людей, пенсионеров родители его проживали в деревне. Комната была чисто
прибрана, ухоженная-и никаких бумаг, кроме паспорта...
издавна пользовалась дурной славой среди горожан. Новостройки постепенно
поглощали безобразное и хаотическое скопление довоенных бараков и мазанок,
местами полуразваленных и вросших в землю почти по окна, крытых только
кусками ржавой жести. Но все же Ганзовка не сдавалась, упрямо цепляясь за
лысые бугры и поросшие чертополохом канавы, жила своей жизнью, темной,
тайной и жестокой к чужакам, которые по недомыслию или случайно забредали
на ее грязные колдобистые улочки без названий.
подсказала мне уборщица ресторана, рано состарившаяся женщина с
испуганными глазами. "Только никому не говорите, что это я... Христа
ради... Очень прошу..." - шептала она мне, дрожа всем телом...
труда. Хорошо, помогли всезнающие мальчишки. На мой стук долго никто не
откликался, и я уже было засомневался в благоприятном исходе моей
"экспедиции", как вдруг за дверью послышался кашель, и хриплый голос
спросил:
"семейных", в цветочек трусах.
закрыть дверь.
смог выяснить, этого никто не знал. Все с незапамятных времен кликали его
только так.
воинственным видом загораживая вход.
опустив плечи, поплелся, шаркая рваными шлепанцами по грязному полу,
внутрь своей "квартиры".
кое-как прикрытую дырявым пледом.
поудобней устроить раненую ногу, которая уже подживала, осмотрелся.
Пыльно, неуютно, грязно На плите металлическая коробка из-под шприца,
несколько игл лежат на пожелтевшей марле там же Перехватив мой взгляд,
Лузапчнк поторопился надеть пиджак, чт.бы спрятать сколотые руки - он
наркоман со стажем, это мне тоже рассказала уборщица.
этого изможденного, больного человека. - Ты знал Леху Осташко?
Лузанчика. - Чего же здесь непонятного?
Лузанчик.
Контровский Владимир
Маккэфри Энн
Елманов Валерий
Куликов Роман
Андреев Николай
Плотников Александр