Генрих, после спецобработки мы получаем искалеченное тело, а нам нужно
заполучить искалеченную душу славянина. Вернее, не искалеченную, а
исправленную в нужном для нас аспекте. Вот это и есть перспектива.
перевербовать?
победы все средства хороши. Мы, к сожалению, мало занимались подобной
работой с фронтовой разведкой противника. Русский разведчик знал, что в
плену его участь незавидна - допрос и расстрел. Поэтому выбор у него был,
как видишь, небогат, и он дрался до последнего.
огорчаться. Нужно терпеливо работать, Генрих, всего лишь. Одного-двух из
них мы должны, если можно так выразиться, перевоспитать. Главное, посеять
в их души надежду выжить, а уж всходы нужно будет лелеять заботливо и
целенаправленно. Пашню мы подготовили - дезинформация отрезала им пути
назад. Исправить положение невозможно, значит, необходимо искать выход.
Вот мы им этот выход и предложим.
русскими. И пусть будут с ними по возможности вежливыми и
предупредительными - это производит впечатление...
горестным размышлениям. Еще утром куда-то забрали Берческу. Из головы не
выходила и неверная Мэриука. Изредка Георге вспоминались подробности драки
с немецкими солдатами: чем все это закончится? Немцы скоры на расправу...
швырнули на солому окровавленного человека. Когда охранник замкнул камеру,
Георге подошел к новому узнику поближе и только теперь рассмотрел, что это
русский солдат. Он был без сознания.
раненому под голову побольше соломы, осторожно повернул его на бок и
принялся искать место ранения. Нашел с трудом - гимнастерка и нательная
рубаха были заскорузлыми от засохшей крови.
водой тело вокруг ран и хорошо перебинтовал спину и грудь русского
солдата.
Георге в отчаянии пытался угадать, что говорит русский.
кружку и, осторожно приподняв голову раненого, принялся понемногу вливать
воду в запекшиеся губы. Русский глотнул раз, другой, затем жадно припал к
кружке и осушил ее до дна; бессильно откинувшись на солому, он некоторое
время лежал неподвижно, словно собираясь с силами, потом открыл глаза и
посмотрел на обрадованного Георге.
я! Георге Виеру.
Георге.
Плен...
этому поводу выражать не стал - молча присел рядом с ним и тяжело
вздохнул...
сделал вид, что не заметил его, - закрыл глаза и притворился спящим.
партию, все будет забито.
Русские, румыны - все равно...
объятиях.
маленького ребенка.
украдкой слезу.
камеры.
лейтенанта.
изредка постанывая.
который скромно примостился в углу камеры.
- Идите сюда. - И рассказал разведчикам о предложении полковника Дитриха.
кого нас принимает...
хоронишь и себя, и нас. Подумаем.
прислушивался к их разговору. - Эй, парень! Подойди сюда.
Может, знает немецкий язык?
теперь уже все равно нечего.
камеру посадили. Расскажи нам, кто ты и как сюда попал?
глядя на его открытое, довольно симпатичное лицо, пытался уловить в голосе
хотя бы одну фальшивую нотку, но тщетно - судя по всему, капрал говорил
правду.
Последний шанс. Кто-нибудь из нас обязан дойти к своим, даже если для
этого потребуется жизнь остальных...
Немыслимо! Охрана, пулемет на вышке, возле ворот пост... Нет, нужно
предупредить! Это верная смерть!
Георге скороговоркой выпалил свои соображения.
лежал на полу, закатив глаза.
вспомнил строгий наказ капитана Хольтица, как следует вести себя с ними, и
пошел звонить в тюремный лазарет. Доктора на месте не оказалось, и
охранник, прихватив еще двоих солдат на подмогу, направился в камеру,
чтобы забрать оттуда "умирающего" и отправить в лазарет - подальше от
греха, пусть с ним там разбираются, а ему лишние неприятности по службе ни
к чему...
дверь, охранник нашел ключи на связке - и вдруг услышал сзади приглушенные
стоны. Он резко обернулся, попытался вскинуть автомат, но тяжелый удар
швырнул его на стену, а следующий пригвоздил к полу.
тел. - Переодеваемся!
приоткрытой двери с автоматом в руках: вот это силища!
показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев. - Все готовы?
Уходим!
товарищи... - перешел он на немецкий язык, - я их ненавижу! - запальчиво
выкрикнул Георге. - Возьмите...
Маккефри Энн
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Никитин Юрий
Майер Стефани