револьвер за какой-то унылый шар-поплавок.
передумал, но я вспомнил счастливое лицо друга, когда он принес мне показать
этот злополучный револьвер. Мне кажется, я тогда впервые ощутил чувство
стыда, и совесть запретила мне отобрать у приятеля столь ценную для него
вещь. Немного подумав, я, сам не знаю почему, предложил:
день...
наоборот, часы - у меня, револьвер - у тебя! Понятно?
расставаться навсегда со своим "сокровищем", а потому, когда я отдал ему
часы, он с готовностью протянул мне револьвер...
раздобыли и уже отполировали подходящие доски: какие-то удалось из моря
выловить, какие-то выменяли у других пацанов. Запаслись требуемого размера
гвоздями, а также не менее нужной вещью - дверными петлями. На этой петле
крепилась передняя рулевая доска. Нашего добра хватило бы на добрых три
самоката, однако главного-то мы не имели: у нас не было подшипников, которые
ценились буквально на вес золота.
достать на рыбозаводе. Почему на рыбозаводе? И почему старшие смогли
обзавестись этими подшипниками, а мы, мелкота, нет? Вот об этом мне и
захотелось рассказать: память выхватила из прошлого историю, связанную с
очень опасным мероприятием...
пропускали, а заборы, окружавшие тот завод, были очень высокие и прямо-таки
неприступные. Единственная возможность пробраться на территорию завода была
связана с опасностью для жизни.
которого было полным-полно столь нужных нам подшипников.
вдававшийся метров на сто, а то и сто двадцать в сушу. Ширина залива была
метров семьдесят. Именно над этим заливчиком и высилась металлическая
конструкция старого транспортера, причем примерно на высоте
пяти-шестиэтажного дома от поверхности воды. По этому транспортеру когда-то,
прямо с борта рыболовного сейнера на рыбозавод подавали рыбу в вагонетки,
которые и везли ее в цех засолки. Позднее углубили дно в соседнем заливчике,
подходившем к цеху засолки, и старый транспортер стал ненужным.
транспортера: двигатель, ленту и валики. Двигатель и ленту убрали на склад,
а гора валиков возвышалась недалеко от заброшенного транспортера,
демонтировать металлическую конструкцию которого все не доходили руки, да он
особенно никому и не мешал. Так вот эта гора и являлась для всех мальчишек
вожделенной мечтой: валики крепились на тех самых подшипникх, столь
необходимых для самокатов. Причем на каждом валике было по два подшипника.
требовалось преодолеть железную конструкцию транспортера, нависшую над
водой. Единственным мальчишкой наших лет, который нашел в себе силы пройти
этот путь, и был тот самый Смардин. Он был немного старше нас и, пропустив
по болезни первый класс, на следующий год собирался пойти в школу.
обыкновенной жадности. Дело в том, что добытыми подшипниками Смардин
спекулировал, продавая их малышам за деньги, которые заставлял выпрашивать у
родителей, либо менял на продукты: картофель, хлеб, подсолнечное масло...
приходилось довольствоваться скудной трапезой один или два раза в день.
Прошло более сорока лет, а я так и не смог забыть - да, наверно, и не забуду
уже, - как мама, отправляясь на работу, делила неполную буханку хлеба на три
части: бґольшую часть - отцу, среднюю - мне, а меньшую брала с собой.
Несколько раз я пытался спорить, но мама уверяла меня, что она женщина, а
женскому организму нужно гораздо меньше пищи, чем мужскому. Не помню, верил
я или нет, но почти всегда давал себя уговорить...
несколько картофелин в мундире, луковица, кусок хлеба и "чай". В кавычках
потому, что кипяток заваривался летним сбором трав: зверобоя, мяты или еще
чего-нибудь в этом роде, настоящего чая у нас, естественно, не было. А все
началось с того, что я где-то нашел полуразорванную книжку о травах и
подарил маме. Она несколько раз внимательно прочитала ее и узнала много
такого, что помогло разнообразить наш скудный рацион.
собирать побеги молодой крапивы, из которой получался полезный и очень
вкусный суп, то полынь созрела, а ее можно было и в суп добавлять, и как чай
заваривать. А заготовленные впрок грибы и ягоды! Они сильно выручали нас в
первые зимние месяцы.
времени - беспризорны, одеты не всегда тепло... Все это должно было
способствовать различным, хотя бы обычным простудным заболеваниям, однако я,
насколько помню, да и мама рассказывала, почти не болел. А возьмите
сегодняшних детей: чуть что - простуда, недомогание, температура, кашель,
сопли, не того поел - диатезы, аллергия или еще чего похуже. Не могу себе
представить, чтобы дети моего поколения говорили: "Это я есть не буду!"
детство меня и моего младшего братика Сашу никогда не звали: "Мальчики,
идите кушать!"
еды, и приговаривала:
поешьте! Да не забудьте убрать за собой и вымыть посуду... - после чего
уходила на работу.
конечно, был вкусным, но в нем всегда недоставало рыбы. Рыба! Казалось бы,
город рыбаков, а рыба едва ли не деликатес. Рыбы было хоть завались, но... в
магазине и на базаре, а там она стоила недешево, а денег у нас всегда не
хватало: то валенки прохудились, то дрова на зиму купить, то штаны новые
нужны...
счастью, был глубокой осенью, а другой - летом. Почему к счастью? Ну,
слушайте...
моросил мерзкий дождик. Серегу на несколько дней отправили к бабушке во
Владивосток. Мама с папой были на работе, и мне стало скучно сидеть дома
одному. Я залез в огромные охотничьи сапоги отца, от дождя сверху укрылся
рогожным мешком из-под картошки и отправился на улицу. Дождик усилился и лил
нещадно. Прохожих почти не попадалось. А мне было сухо и очень интересно. Я
часто спотыкался в огромных сапогах, что меня нисколько не огорчало.
Постепенно я дошел до ворот рыбозавода и, притаившись под каким-то навесом,
стал с любопытством наблюдать за машинами, снующими туда-сюда.
полуторка, и шофер зачем-то вернулся в проходную. Если бы неожиданно к моим
ногам не шлепнулась довольно большая рыбина, я бы так и не узнал, что
находится в кузове. Она попала точно в лужу и окатила меня грязью.
Чертыхнувшись про себя, я стал наблюдать, как она билась в грязной воде. Тут
вдруг меня осенило: это же рыба! Не колеблясь ни секунды, я схватил ее за
хвост и опустил в свой мешок. После чего хотел броситься наутек, но подумал,
что этой рыбины может не хватить на обед для троих.
из проходной. Будь что будет! Я взобрался на подножку полуторки, подтянулся
за борт и заглянул внутрь. Боже мой! Сколько же там было живой рыбы! Полный
кузов! Омываемые дождем, они бились друг о друга хвостами, головами,
стараясь сбежать из плена. Увидев, сколько ее там, я утратил последние
сомнения, брать или не брать. Нащупав ногой какой-то выступ, я встал на него
и принялся сбрасывать рыбу в грязь.
Стукнула дверь проходной, и я увидел, как к машине направляется шофер
полуторки. Быстро соскользнув с подножки на землю, я хотел броситься наутек,
но меня остановил грозный, как мне показалось, окрик шофера:
попытался бы все-таки удрать, но в них любая попытка бегства не имела
смысла, и я обреченно застыл в ожидании возмездия.
весело и громко рассмеялся. Я поднял голову, взглянул на него, не зная, как
реагировать: то ли смеяться, то ли плакать.
обидное слово. - Решил набрать, значит, рыбы, пока я отошел?
подножку.
чтобы успокоить меня.
она уху сварила и пожарила еще... - ответил я и тихо прошептал. - Больно
есть хочется, а у вас ее вон сколько... полный кузов... Много...
как-то ласково погладил меня по голове, а потом весело воскликнул: - Что с
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Максимов Альберт
Махров Алексей
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей