потрескивания, потом звук, напоминающий скрип дверных петель.
взглядом холл, в нем никого не было, кроме меня, портье и горничной.
Сквозь стеклянную дверь я мог видеть несколько такси, ожидающих
пассажиров, редких прохожих, магазин обуви на противоположной стороне
улицы. Я подошел к портье, отпустившему горничную и что-то записывающему в
конторскую книгу.
нашем отеле мистер Боггарт, и разговор прервался, а через полчаса он
позвонил снова и попросил позвать вас.
перехватить меня в поезде, они связались со своей агентурой в Тронхейме.
Те, узнав под каким именем я значусь в моих нынешних документах, обзвонили
несколько отелей и выяснили, где именно я остановился. Потом позвонили
снова, попросили позвать меня к телефону, и пока я кричал в трубку: "Алло,
алло!", кто-то рассматривал меня сквозь стеклянную дверь и окно холла в
подзорную трубу или бинокль, а может фотографировал телеобъективом, сидя в
припаркованной поблизости машине или из окна дома напротив. Теперь их люди
знают, как я выгляжу, и игра в пятнашки будет продолжаться. Самое
скверное, однако, во всем этом было то, что каким-то непонятным образом
они снова четко определили очередной пункт моего маршрута. Случайный поиск
места, где я вышел из поезда после гибели парочки гомосексуалистов, при
самой разветвленной сети не дал бы такого быстрого результата.
проката автомобилей, была не первой молодости, но в полном порядке.
Двигатель работал, как часы, тормоза хватали намертво, что немаловажно при
езде по горным дорогам. Я попросил полностью залить бак и положить еще
канистру с бензином в багажник, так как не хотел останавливаться на
пустынных заправочных станциях. Быть привязанным, как пуповиной, шлангом
бензонасоса к емкости, содержащей несколько тысяч литров готовой вспыхнуть
от малейшей искры жидкости, в то время, когда каждая подъезжающая машина
может быть битком набита вооруженными до зубов гангстерами, мне не
улыбалось.
километров по отличному, хотя и довольно извилистому шоссе международного
класса. Я выехал в полдень и надеялся, что не слишком торопясь, доеду до
места к вечеру. Впрочем, в это время года на севере Норвегии стоят белые
ночи и в сумерки можно ехать, не включая фар. Первые сто километров после
Тронхейма я втягивал голову в плечи, как только замечал в зеркале
какую-нибудь догонявшую меня машину, но потом понемногу успокоился. Вряд
ли они рискнут напасть на меня, пока солнце так ярко освещает дорогу,
когда то и дело по шоссе группами и в одиночку проносятся "тойоты",
"вольво" и "мерседесы", а через каждые пять-шесть десятков километров
встречаются посты дорожно-патрульной службы, где успокоительно (для
дисциплинированных водителей, к которым я причислял и себя) маячат
полицейские в белых ремнях и перчатках с раструбами.
увидев их, я окончательно успокоился, как будто их-то мне и не хватало для
полного душевного равновесия. Это был белый "мерседес", который следовал
за мной метрах в трехстах. Судя по тому, как точно он повторял все мои
маневры, ускорения и торможения, в их намерения не входило немедленно
напасть на меня. Возможно, они выжидали подходящего момента или искали
удобное место, а может только хотели проследить, куда я направляюсь.
вдоль живописного озера Сносватн, я попытался, увеличив скорость,
оторваться от погони. Двигатель "тойоты" работал по-прежнему бесшумно,
только изменился тон шуршания колес по бетонному покрытию. Однако, у
"мерседеса" тоже был мощный двигатель, и несмотря на то, что я довел
стрелку спидометра до отметки "170", они держались за мной на той же
дистанции. Едущий в противоположную сторону водитель сделал мне понятный
всем международный жест, означавший: "Впереди полицейский пост". Но я
продолжал мчаться с прежней скоростью и только перед самым поворотом
налево сбросил газ и с невинным видом проехал мимо полицейских на
дозволенных здесь восьмидесяти. Мои преследователи, войдя в азарт или не
заметив предупреждения коллеги-водителя (впрочем, ему, возможно, надоело
оказывать дружеские услуги, раз их все равно игнорируют), с таким шиком
подлетели к посту, что полицейский у обочины замахал белыми перчатками,
как ветряная мельница, а его напарник угрожающе выдвинулся на своем
мотоцикле на проезжую часть шоссе. Белый "мерседес" был вынужден
остановиться. Оставшиеся до Гронга двадцать километров я проехал без
почетного конвоя. Въехав в городок, я свернул направо и укрыл машину за
длинным зданием какого-то склада, расположенного у самой железнодорожной
насыпи. Заметив, что на пути показался поезд, я осторожно, крадучись,
выехал из своего укрытия и успел пересечь железнодорожный переезд на
окраине Гронга в последний момент перед его закрытием. Очевидно,
преследователи обнаружили мою "тойоту" только тогда, когда я уже подъезжал
к переезду, потому что, пытаясь не упустить меня, чуть не уткнулись
радиатором "мерседеса" в полосатый металлический шлагбаум. Я услыхал
пронзительную трель полицейского свистка, дальнейшее от меня скрыл длинный
состав. Два нарушения за такое короткое время... Бывают же такие лихачи!
На месте полицейского я отобрал бы у водителя удостоверение на право
вождения автомобиля.
Бёргфьелль я миновал в печальном одиночестве. Сразу же за железнодорожным
переездом после парка я заметил идущее вправо ответвление шоссе. Правда, у
въезда на него висела запрещающая надпись, но дурной пример заразителен, и
я решил, что хватит мне быть дисциплинированным водителем. Дух
независимости взыграл в моем сердце.
единой машины, я стал подозревать, что совершил ошибку. Дорога становилась
все уже, справа был глубокий каньон, поросший по склонам кустарником и
редкими соснами, слева поднималась отвесная стена скал. Еще через два
километра я уткнулся бампером в груду строительного материала и мусора.
Дальше дороги не было.
магистрального шоссе, и появятся здесь. Худшего для себя положения я не
мог и представить. Пустынная местность, на несколько километров вокруг ни
души... Я сам влез в ловушку, как мышь в мышеловку. Возвращаться назад
было поздно.
каньона в этом месте подходила совсем близко к дороге, на которой я стоял.
Собственно говоря, это был не настоящий каньон, промытый в скалах рекой, а
скорее узкая трещина, разлом, возникший когда-то, может миллионы лет
назад, в результате тектонического сдвига. В самом узком месте трещина
была не более пяти метров, и за ней шел довольно широкий карниз, плавным
изгибом спускающийся в долину. Если бы удалось пересечь трещину, я мог бы
продолжать путь даже в "тойоте". Будь здесь достаточная площадка для
разгона, я рискнул бы перелететь трещину на машине. Перелетают же трюкачи
через десятки поставленных рядом автомобилей. Но места для разбега не
было. Бросить машину и попытаться перепрыгнуть трещину? Я не был уверен,
что сумею это сделать. Я еще раз огляделся.
стоял, прислоненный к скале, рядом с кучей мусора и бордюрных камней. Я
прикинул на глаз его длину. Должно хватить. Поставив брус торчком и
переваливая его с угла на угол, как, по предположению одного чешского
инженера, делали жители острова Пасхи, когда передвигали свои каменные
изваяния, я дотащил его до края обрыва и повалил так, чтобы второй его
конец прочно улегся на противоположную сторону трещины. Затем укрепил
конец на моей стороне, привалив к нему с двух сторон бордюрные камни. Труд
этот был, как мне кажется, ничуть не легче перетаскивания каменных идолов,
к тому же некому даже было подбодрить меня криком: "Раз-два, взяли!" Но
зато в результате я мог теперь почти безопасно перейти на противоположную
сторону, свалить бревно в пропасть и скрыться в долине.
заколебался, представив, как придется блуждать ночью без еды и глотка воды
по диким горам... Ночами здесь очень холодно даже в разгар лета, а я легко
одет... Но делать было нечего, следовало поторапливаться, и я направился к
своему самодельному мосту.
"тойоту". Ее рифленые фары, казалось, смотрели на меня с немым укором.
"Следовало бы сбросить машину в пропасть, имитируя аварию", - пришла мне в
голову очередная идея. Я сел за руль и отогнал "тойоту" метров на десять
назад. Выйдя из машины, нашел несколько подходящих камней и доску и
соорудил из них нечто вроде подъема на эстакаду или на трамплин высотой
сантиметров тридцать. Один конец доски лежал на земле, а второй, опираясь
на камни, поднимался наклонно вверх. Я снова сел в машину, завел
двигатель, включил первую передачу и, резко нажав на акселератор, направил
Каменистый Артем
Корнев Павел
Бажанов Олег
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Белогорский Евгений