тельство, чтобы не разбудить малыша.
обычно крепким сном и знавшему, что она встает по ночам поправить одеяло
у Дино и дать ему попить, казалось, что она никогда не спит.
ного и покривил душой. На самом деле никакой острой необходимости в этом
не было. Он мог бы вызвать Кабура, Боба и родственников Жоржетты Тома на
понедельник. Никто не торопил его, никто не поставил бы ему в упрек по-
добное промедление. Даже если бы убийца воспользовался этим и попытался
ускользнуть от полиции, то было бы даже и лучше, его побег был бы равно-
силен признанию. Его бы начали искать и в конце концов нашли бы.
ности в себе, его всегдашней потребности иметь побольше в запасе време-
ни, подобно тем не слишком способным ученикам, которые оттягивают экза-
мен до самой последней минуты.
напомнить ему о прогулке в Зоопарк, но, чтобы как-то выразить разочаро-
вание, придралась к тому, что кофе то ли недостаточно крепок, то ли
слишком сладок.
бы на него взвалили это дело, и теперь какое-то время будет досадовать
от того, что не может оставаться на втором плане.
браться за дело, в успехе которого не уверен. Если все пойдет хорошо, он
подключится. Если затянется, отвечать буду я. В январе его должны повы-
сить в чине, и он не хочет до этого ставить себя под удар.
квартира Жоржетты Тома, он подумал, что она очень отличается от его
собственной. Да и что может быть общего между квартирой одинокой женщины
в старом доме неподалеку от площади Пигаль и двухкомнатной квартирой с
ванной и кухней в дешевом стандартном доме в районе Банье, которую трех-
летний мальчуган принимает за поле боя?
мягкого, ровного света он сказал совсем не то, что думал, не то, что
можно было предположить. Спальня с кретоновыми занавесками, оборки на
покрывале, маленькие столики и хрупкие безделушки, - все это напоминало
комнату засидевшейся в девушках секретарши. Крохотная кухонька, где все
вещи лежали на своих местах. Умопомрачительная ванная комната, где стены
и пол выложены белой и розовой плиткой, - она, вероятно, истратила на
нее все свои сбережения, - и стоит аромат косметики и дорогого мыла. Ко-
ротенькая ночная рубашка на вешалке, как та, что нашли у нее в чемодане.
Пушистые, словно из меха, махровые полотенца всех цветов, помеченные,
как и все ее белье, буквой "Ж". Белая резиновая шапочка на душевом шлан-
ге. Целый набор кремов на туалетном столике. И главное, зеркала. Они ви-
сели повсюду, даже на кухне. А в маленькой спальне, где центральное мес-
то занимала кровать, они, казалось, были подвешены с особым наклоном,
что наводило на двусмысленные предположения. Стоя с намыленным лицом,
надув щеки, Грацци вдруг вспомнил, что находится в своей квартире, перед
своим зеркалом. Его бритва со скрипом оставила чистую полоску на лице.
женщин есть бритва.
фотографии мужчин, которые она хранила вперемешку с семейными фотографи-
ями и своими собственными в старой коробке из-под печенья.
именно, что производило странное впечатление и позволило Габеру сказать:
"Уж она-то наверняка не скучала". Маленькая спальня с подчеркнуто женс-
кой слащавой обстановкой. Или же роскошная ванная комната. Или маленькая
несуразная красная буковка, которой обычно метят белье воспитанниц пан-
сионов и которой помечено все ее белье.
мотрел на нее в зеркало, держа бритву у щеки.
стирку? Как ты считаешь?
нула на себя, поправила волосы.
Бывают такие.
пришитый с изнанки. Когда он жил в интернате в Ле-Мане, мать пометила
так его пижамы, полотенца, все его носильные вещи. Но у него была цифра.
Он и сейчас еще помнит ее: 18.
на. А может, у нее просто такая мания... Как бы то ни было, малыш скоро
проснется. Он плохо ест последнее время. Нехорошо, если трехлетний ребе-
нок никогда не видит отца за столом. Будет ли Грацци обедать сегодня до-
ма?
стал плохо есть, и о Жоржетте Тома, которая по вечерам при свете нас-
тольной лампы пришивала эти маленькие буковки к отделанному кружевами
белью.
в салон, а остался стоять на площадке, чтобы выкурить свою первую сига-
рету. У Орлеанских ворот в девять часов утра жизнь текла как бы замед-
ленным темпом, но небо уже прояснилось и улицы казались куда более на-
рядными, чем в Банье.
зии" витрина фирмы "Прожин" напомнила ему, что утром он должен встре-
титься с человеком, позвонившим ему накануне. Как его зовут? Кабур. Быть
может, Габер уже отыскал остальных. Актрису Даррес. И Риволани. В спра-
вочнике Боттена оказалось всего лишь два Риволани.
телефонам, просит извинить его, пускается в объяснения, попадает в не-
ловкое положение, и все лишь для того, чтобы сказать, когда Грацци при-
дет:
раз меня посылали ко всем чертям, два раза напоролся на сумасшедших,
один раз меня здорово обругал бакалейщик, который начинает работать на
Центральном рынке в четыре часа утра, так что ты представляешь, для него
разговор с полицейским в одиннадцать вечера...
расневшийся от холода на краешке стола, но не своего, а Парди, молчали-
вого корсиканца, работавшего всегда без помощников, только накануне за-
кончившего дело об аборте.
инспекторам, которые курили у окна, обсуждая последние футбольные новос-
ти. У одной из дверей, устремив перед собой застывший взгляд, в куртке,
без галстука, держась очень прямо, сидел мужчина в наручниках.
кой коробочки, по которой он указательным пальцем передвигал фишки с
цифрами, отчего начинала кружиться голова), Габер сообщил, что спать он
лег после полуночи, что государство потеряло еще несколько тысяч фран-
ков, которые пришлось потратить на телефонные разговоры, и что челове-
ческая глупость не имеет границ.
тридцати ресторанов, чтобы отыскать ее. Нашел ее "У Андре". Ты не предс-
тавляешь, как разыгрывается аппетит, когда звонишь по телефону в ресто-
ран. Слышен стук ножей, звон бокалов. С ума сойти.
Марсель, у него случилась поломка, когда оставалось всего километров
двадцать до города. Он оставил грузовик в гараже в Берре, а сам вернулся
домой на поезде. У жены премиленький голосок.
и тут же снова принялся за нее. Его светлые, аккуратно причесанные вол-
нистые волосы, как у актера-первого любовника во времена оккупации, еще
были влажными на висках. Он сидел в своем коротком бежевом пальто с ка-
пюшоном, "дафлкоте", как он говорил на английский манер, в кашне из шот-
ландки, "которое действительно из Шотландии". Остальные инспекторы без
конца подсмеивались над его светлыми волосами, необычным для их конторы
пальто, над его манерами богатого сынка, но он не обращал на них никако-
го внимания. Он был худощав, небольшого роста, на губах его играла улыб-
ка человека, который ничего не принимает всерьез, и в первую очередь
свою работу... Он не любил свою работу, но не испытывал к ней отвраще-
ния. Просто это его не трогало. Так захотел его отец.
колько. Наша - жена сына, инженера, которого перевели в Марсель полгода
назад. Двадцать шесть лет, ас в электронике. Занятная штуковина, эта